Александр Колупаев - Завещание великого шамана. Книга 2

— Клянусь святыми скрижалями, что я обязуюсь выполнить просьбу моего высокородного друга. Однако взгляните на этого еретика! Он осмелился взять на себя управление каретой! Мы ударимся о землю!

Владимир Геннадьевич, пилот гравиелёта, уступил свое место Нариге и тот, трепеща от волнения, осторожно двигал ручкой джойстика управления аппаратом. Легкий крен — и аппарат скользил влево или вправо, набирал высоту и снижался полого к земле.

— Ничего страшного, — успокоил епископа Алексей, — я установил заклятие, по которому волшебная карета не может удариться о землю. Кроме того она не будет слушаться грубых команд.

Словно в подтверждение его слов, послышался голос Аннушки, бортового компьютера:

— Недопустимо большой крен, команда заблокирована!

— Вот видишь, моя служанка не позволяет неправильно управлять каретой. Настоятель Арит, как тебе полет на моей карете?

— Великий Алекс! Ничего более страшного в своей жизни я не знал! Ты прикажи этому презренному еретику Нариге не мешать твоему кучеру, иначе мы все разобьемся о хрустальный купол небес!

— Владимир, давай вверх, только держи небольшое ускорение, а то растрясем монахов.

— Выполняю. Алексей Сергеевич, километров на двадцать хватит?

— Пойдет. Мудрый настоятель Арит скажи, как высоко простирается купол небес?

Настоятель монастыря, приободренный немалой дозой коньяка, настолько осмелел, что сел поближе к окну и смотрел на стремительно улетающую вниз землю.

— Высота купола незыблема и равна ровно двум расстояниям от земли до туч.

— Прекрасно. Вот мы уже поднялись выше туч, посмотри, тот ли цвет купола небес?

— Великий создатель! Купол поменял свой цвет и стал темнее! Что это?

— А это значит только то, что нет никакого купола, небо бездонное и еретик Нарига прав. А скрижали нет!

— Спаси и сохрани нас создатель от дурных мыслей! Неужели мне должно сомневаться в верности и целостности мудрых скрижалей?!

— А ты и не сомневайся! Только и думать надо и чужие мысли сопоставлять со своим разумом, а не только с записями в скрижалях.

— Скажу тебе, брат мой по вере, — епископ отвлекся от бутерброда с колбасой, который так понравился ему, что он готов был вложить все свои деньги в производство бутербродов, — скажу только одно: мудрейший сенат нашего Ордена рассмотрит вопрос о незыблемости скрижалей и пересмотрит некоторые его догматы. Вот мы видим, что человек может летать и быстрее и выше птиц, кроме того, вот такие обжигающие напитки, ох как они полезны, когда твой разум замутнен! — он потянулся к бутылке с коньяком. Алексей не стал мешать ему.

Тем временем аппарат скользнул вниз и устремился к усадьбе синьорины.

Когда двери открылись, Алексею пришлось поддержать изрядно подвыпившего епископа. Тот побрёл к дворянскому замку, бормоча слова о пользе бутербродов и обжигающего напитка. Алексею было очень забавно глядеть на еретика Наригу. Он даже забыл про свою ноющую болью руку, выскочил из гравиелёта, почти бегом оббежал его, отдернул руку от горячего носа аппарата, отпрыгнул от него и стал на колени:

— Благослови тебя создатель! Ты, волшебная карета богов! Ты дала мне ни с чем несравнимое чувство полёта. Большего мне в этой жизни не достичь. Спасибо и тебе великий бог! Только прости недостойного еретика, но я еще более поколебался в истинах, что отражены в скрижалях!

— Я рад, что тебе понравилось летать! Сейчас тебе предстоит более длительный перелет, и там тебе будут лечить руку. После этого ты научишься управлять волшебной каретой и будешь летать, как мой кучер! Бодрись, еретик Нарига!

— Благослови тебя создатель! — бывший смертник оперся на протянутую Алексеем руку.

— Владимир Геннадьевич, — Алексей намерено называл пилота по имени и отчеству, на землях королевства — это был признак знатности рода. — Кончай долгие проводы! Я жду тебя завтра, у тебя на все про все сутки!

— Так я быстрее обернусь! — откликнулся пилот. — У меня тут свой интерес! — приобнял он прильнувшую к нему сеньору Фариту.

— Любовь — великая сила! — раскрасневшийся от изрядной дозы коньяка епископ возник рядом с Алексеем, — ты, кучер, не беспокойся за Фариту, мы у неё в гостях!

— Володя, оставь пару бутылок коньяка, похоже, мне вести долгие беседы с епископом о величии скрижалей! И давай, отчаливай! На словах скажешь — все нормально! Там у сестренки Артёма, девушка, дочка кузнеца, Инона… Ты передай от меня букет цветов, коробку конфет и на словах: скоро буду дома. Вежливо и любезно, все сделай!

— Мои уши услышали тебя, о великий учитель Алекс! — не удержался от шутки Владимир. — Алексей Сергеевич, вы посмотрите тут за Фаритой, она осмелела рядом со мной, ей и черт, и Орден не страшны. Беды бы от этих, — он кивнул на монахов, — не было бы!

— Не волнуйся, настоятель сейчас уедет, а епископа больше интересует бутылки, которые ты мне передал. Грузи Наригу и давай, домой!

— Я не знаю, кто ты, — обернулся в дверях еретик, — только знай, более преданного и верного человека, чем я, тебе не найти!

— Увидимся! — Алексей махнул рукой отлетающему гравиелёту и подошел к монахам.

Те, как и слуги сеньоры Фариты, все ещё с испугом и с изумлением глядели на удаляющийся аппарат.

— Мой друг Алекс! Пока слуги сеньоры приготовят для нас ужин, не возражаешь, если мы с тобой уединимся на террасе и полакомимся фруктами, запивая их обжигающей жидкостью?

— Мой мудрейший друг, твое предложение очень заманчиво! Замечу тебе: жидкость не только обжигает, но и мутит разум и развязывает язык! А при нашем разговоре разум как никогда пригодится!

— Всегда удивляюсь твоим более чем мудрейшим речам! Однако и в помутнении разума есть свой резон — узнаешь много скрытого, — епископ протянул руку к бутылке, — смею заметить, не годится высокородному Алексу нести хоть что — нибудь в руках. Для этого есть простолюдины. Эй, там, — Жедал окликнул слуг, суетящихся у кареты, — подойдите сюда!

— Отнести на террасу, да смотри, со всем тщанием, не разбей! — слуга, обняв бутылки, словно малого ребенка, поспешил в замок.

— Прошу сиятельных господ и вас, мой духовный отец, отведать хлеб-соль в моем замке! — синьора Фарита уже успела переодеться, и теперь на ней был не столь легкомысленный наряд.

— Не сегодня, дочь моя! Меня ждет вечерняя молитва и монастырская служба. Распорядитесь запрягать карету.

— Монсеньор Арит, позвольте мне проводить сиятельных господ на террасу, где их ждёт великолепное вино и свежий сок сладких фруктов. А тем временем мои повара приготовят для вас легкий ужин.

— Благослови тебя создатель! — настоятель очертил очищающий знак вслед упорхнувшей сеньоры. — Пусть сын синего неба подарит тебе хоть немного счастья! — настоятель монастыря блаженного Чугуша оглянулся вслед епископу. Услышь он такие слова — не миновать старому настоятелю галер. Не только потому, что упомянул запрещённое благословение, но и потому, что скрыл то обстоятельство, что, будучи сыном туземки с материка Афеция, впитал с молоком матери почтение к великим богам неба. Один из них только что вошел в двери замка синьоры.