Александр Колупаев - Завещание великого шамана. Книга 2

И что из этого вышло?

А вышла навстречу им небольшая блестящая лодчонка, ни парусов, ни вёсел. Матросов на ней — по пальцам сосчитать. Наглецы предложили повернуть обратно. Дружный хохот грянул с бортов флотилии флибустьеров. Смеялись даже повара, выскочившие из трюмов посмотреть на лодку пришельцев. А с лодки пыхнул слабый дымок, и флагманский корвет взлетел на воздух и рассыпался, словно карточный домик! Еще два дымка — и перед другими кораблями дьявольская сила их оружия взметнула высокие столбы воды. От взрывов все оглохли на некоторое время. Капитаны не стали рисковать и, подобрав уцелевших матросов флагманского корабля, повернули обратно. В гневе король хотел было казнить трусливых капитанов, но когда гвардейцы пришли за ними на пристань, то там их встретили пушки и пушкари с зажженными фитилями. Хвала создателю, их святейшество Фаран вмешался в этот конфликт, и он был благополучно погашен.

Да, намекнуть надо этому королю Ксанду про должок за разбитый корабль, денежки казне будут не лишними.

— Ваше величество! — мажордом возник в дверях, — согласно вашему приказанию, в малом зале ожидают аудиенцию епископ Жедал и посол Алекс!

— Пусть подождут! — король Унерланд любил немного затягивать встречу, пусть знаю, свое место эти послы, неизвестно какой страны.

— Правильно, — оживился шут, — послать послов в то место, на котором сидят! А то обнаглеют и сами пошлют, куда подальше!

— Дядя Рамис, — племянник короля Унерланда всегда нагло встревал в разговор старших, — наверное, пора высечь плетьми шута! Больно много воли в разговорах взял!

— А плеть вьется, вьется да и вокруг того, кто сечет, обовьется! — дурашливо пропел шут.

— Азирт, ты молод, чтобы давать такие советы! А мой шут давал их ещё моёму батюшке, славному королю Унерланду V. Да святится его имя!

— Да святится! — нестройным хором откликнулись присутствующие.

Король лениво протянул руку к витому шнурку и подергал его.

— Пригласи епископа и посла, пусть войдут! — слегка поерзал на троне король.

Разряженный, словно сваха перед входом в дом невесты, мажордом скрылся в дверях, чтобы через секунду появиться вновь и громко возвестить:

— Их святейшество легат Ордена Святителей, монсеньор Жедал! Посол восточной страны — высокородный Алекс! — трижды ударив посохом по мраморной плите, отошел в сторону.

В большой тронный зал медленной походкой, приложив одну руку к сердцу, вошли два человека, один, в темно-коричневой сутане епископа и с золотым треугольником высшей власть на груди, и другой, в парадном мундире дворянской гвардии королевства Унерландии. Все замерли: появиться в таком костюме перед королем, да ещё при не пожалованном им дворянстве!

Король встал с трона. Ноздри его носа трепетали от гнева, глаза метали молнии.

— И послал посол дворянина без штанов по миру! — погремев бубенцами на треугольном колпаке, изрек шут.

— Гвардия! Ко мне! — ещё никто не видел короля в таком гневе, он даже сошел с возвышения, на котором стоял трон. Два зятя короля, три дяди, племянник и даже сам шут королевства в страхе попятились назад. Впрочем, шут, зацепившись пяткой за ножку трона, медленно осел на пол и, сдернув свою шапку, заткнул ею рот. В зал с грохотом ворвалась дюжина гвардейцев. Они ощетинились пиками и взяли в плотное кольцо посла и епископа.

— В Башню Мрака! В Башню обоих! — завизжал король.

То, что произошло потом, почти никто из присутствующих не смог объяснить. Возникла круговерть из отлетающих гвардейцев, сопровождаемая треском ломающихся копий, яростных воплей нападающих и жалобными стонами поверженных. Через минуту все стихло. Мужественные гвардейцы, словно стадо баранов, вспугнутые волком, жались к стенам и колоннам тронного зала, бережно поддерживая вывихнутые руки, тяжело дыша, растирали отшибленные груди, а некоторые с жалобными стонами катались по полу, зажимая руками пах.

— Гвардейцы, на помощь! — завопил капитан королевских гвардейцев.

Он в самом начале суматохи отскочил к дверям, сбив неуклюже пятившегося мажордома.

А вот это уже было серьёзно! В тронный зал, на зов капитана, ворвались пятеро гвардейцев, тотчас направивших на Алексея и Жедала заряженные мушкеты. Правда, на епископа уже ничего не надо было направлять: в самом начале заварухи он упал на колени и, закрыв голову руками, в панике твердил отступную молитву.

Помогло.

Когда все стихло, легат Жедал осторожно поднял голову. Лучше бы он это не делал…. Пятеро мушкетов смотрели прямо в его сердце!

— Мушкетёры, по врагам королевства — пли! — скомандовал король.

Грохот выстрелов ударил тугой волной по ушам присутствующих, рванулся под высокий потолок, закопченный тысячами сгоревших свечей, и заметался между колоннами, дробясь на разные звуки. Когда дым рассеялся, присутствующих охватил ступор. Вместо истерзанных тяжелыми пулями окровавленных трупов, они увидели стоящего, как ни в чем не бывало посла и скрючившегося у его ног епископа ордена.

Алексей медленно протянул руку — и на пол с тяжелым стуком упали пули.

— Опять — ровно пять! — зачем-то сосчитал шут.

И тут, словно неведомая сила подбросила легата:

— Великий король Унерланд! Да святится твое имя во время света и во время тьмы! Мудрый и справедливый король республики Афеции шлет тебе посольство и скромные дары. Эй, там, пропустить слуг с дарами!

Король Унерланд резко развернулся так, что полы его роскошного плаща веером метнулись вокруг, и направился к трону. Шут, словно придворная собака, зажав в зубах свою дурацкую шапку, полз к послам. Король в досаде отвесил ему щедрый пинок, отчего шут кубарем скатился с тронного возвышения прямо к ногам Алексея.

Такая королевская милость совсем не расстроила шута, и он торопливо стал хватать свинцовые пули с пола.

— Король, король! Смотри — все пять пуль совсем — совсем целехоньки! Можно снова зарядить ими мушкеты и выстрелить в посольство этой дерзкой республики Афеции. Вот только не полетели бы все они обратно, в наши неразумные головы.

— Дары великого посольства республики Афеция! — мажордом гулко ударил палкой в пол.

Двое слуг внесли небольшой сундучок, обычно моряки в таких сундучках хранили судовую кассу. Удивленные придворные, в недоумении, уставились на него. Такой малостью можно было только оскорбить.

Жедал подошел к слугам и неторопливым движением открыл сундучок. Он доверху был полон монетами из солнечного металла! Столько золота не водилось в королевской казне со дня коронации первого короля, славного завоевателя Унерланда первого.

— Королевского писаря в тронный зал! Кресло великому посольству!

Слуги, поставив раскрытый сундучок, кинулись выполнять приказ короля. Это была неслыханная милость! Сидеть в присутствии короля могли только особы королевской крови.