Антон Первушин - Песнь самозверя

— Саган, изоляция фигуранта!

Местное нейроядро отреагировало без задержки: с того момента, как кандидат-аспирант покинул шаттл и встал на баланс базы «Саган-орбитальный», он по умолчанию был авторизован в том же статусе, что и при перелёте, то есть в качестве пользователя-наблюдателя, стоящего в иерархии прав и полномочий заведомо выше тест-смотрителя без фамилии. Люк за спиной Сержа закрылся, отрезая переходной отсеке Опрой. Кандидат-аспирант уцепился за ближайшую скобу и глубоко подышал, выходя из рэцэф. Потом взглянул на своё бедро и поморщился. Рана казалась царапиной, но обильно кровоточила.

— Саган! Экстренная медицинская помощь, — вновь воззвал Серж.

— Следуйте в медицинский модуль, — откликнулось нейроядро женским голосом.

Световые панели условного потолка начали поочерёдно зажигаться и гаснуть, указывая путь. Серж двинулся по коридору, тянущемуся, как легко догадаться, к блоку-терминалу, который связывал помещения станции «Сагана-орбитального» в единое целое. Здесь всё было функционально, поэтому однообразно: белая стенная панель с фиксирующими скобами справа, белая стенная панель с фиксирующими скобами слева, внизу — условный пол с плотно подогнанными друг к другу разноцветными контейнерами индивидуальных жилых сфер.

По дороге Серж пытался собраться с мыслями, но получалось плохо. Опра, конечно, узнала о его прибытии: менеджеры миссии «Косберга» обязаны были сообщить ей. И поджидала. Изготовила примитивный нож. Зачем? Она, понятно, преступница, но она же учёный и дипломант. Неужели Опра не понимала, что нападение ничего не даст, кроме озлобления новоприбывшего? Может быть, она повредилась в рассудке?.. Похоже на то, если вспомнить, что она использовала какой-то дикий диалект — почти «птичий» язык.

Совет, который перед расставанием дала топ-менеджер Авани, обретал новый смысл. Фигурант Опра действительно может быть опасна — ещё и потому, что много лет провела в одиночестве.

Нейроядро предложило свернуть направо. Оказалось, что жилой блок имеет два дополнительных стыковочных узла, расположенных симметрично. К одному был пристыкован санитарно-гигиенический модуль, к противоположному — медицинский. Внутри последнего Серж остановился и осмотрелся. Хотя он имел довольно смутное представление о том, как выглядит стандартное оборудование медицинского модуля долговременной базы типа «Саган-орбитальный», то, что он увидел, всё равно настораживало. Защитные и экранирующие панели с приборов были сняты, бесстыдно обнажив их нутро: связки оптоволокна, блестящие головки лазеров, шипастые контроллеры, гибкие платы с микродисплеями. Серж испытал неприятное чувство: ему показалось, что от любого чиха здесь всё может поломаться, и это будет иметь трагические последствия. Он поёжился и решил обратиться к нейроядру.

— Саган! Статус медицинского модуля… э-э-э… — Серж нашёл глазами идентификационный номер на условном потолке, — два-четыре.

Нейроядро немедленно забубнило:

— Общий статус — восемьдесят три процента, исправность оборудования — сто процентов, наличие комплектующих — девяносто семь процентов, наличие расходных материалов — девяносто процентов…

Серж удивился ещё больше. Он ожидал, что расходные материалы будут использованы, но максимум на полпроцента. И, наоборот, исправность оборудования должна быть ниже ста процентов с учётом того, что он видел вокруг. Получается… что? Получается, что Опра — ведь больше некому! — активно использовала оборудование медицинского модуля для своих загадочных целей. И ещё — комплектующие. Что туда входит?

— Саган, перечисли отсутствующие комплектующие медицинского модуля два-четыре.

— Перечисляю комплектующие медицинского модуля два-четыре, наличие которых не подтверждено коммуникацией, — отозвалось нейроядро. — Первое — спектральный секвенатор, модель Videntium-шесть, один экземпляр из двух. Второе — молекулярный конвертор, модель Coquus-девять-девять, четыре экземпляра из пяти. Третье — сцинтилляционный нейтронный детектор, модель Oculus-mod-восемь-пять-пять, один экземпляр из двух.

Серж приблизительно представлял себе назначение и устройство лишь одного прибора из перечисленных — нейтронного детектора: вещь для планетолога, работающего в поле, очень нужная. Но зачем Опра его позаимствовала? И почему она скрывает от нейроядра свои действия? Ответить на эти вопросы способна только сама Опра, и Серж решил выждать и посмотреть, что та предпримет, когда нейроядро по его приказу выпустит её из переходного отсека.

Пока кандидат-аспирант раздумывал, кровь в ране на бедре свернулась, а сверху образовался струп. Обрабатывать её не имело смысла, поэтому Ивановских только заказал стандартный коктейль иммуностимуляторов. Вытащил готовую капсулу из аптечного лотка, проглотил.

План дальнейших действий сложился сам собой. Изучив во время межорбитального перелёта комплектацию базы, Серж знал, что она располагает тремя научными модулями, причём один из них неплохо оборудован для планетологических наблюдений. Конечно, исследовательская аппаратура устарела по современным меркам, но могла пригодиться при проверке соображений о биотическом кризисе на Сагане-2.

Пользуясь подсказками нейроядра, Серж отправился в жилой блок номер три, к которому был пристыкован планетологический модуль. Но на месте выяснилось, что модуль изолирован от остальной базы, причём панель функциональности светилась красным — он был разгерметизирован!

— Саган! Почему модуль три-один вне доступа?

— Внешняя директива по протоколу безопасности девять-один-один, — с готовностью доложило нейроядро. — Введена шесть геосуток назад.

— Саган, кто автор директивы?

Ответ ошеломил:

— Серж Ивановских, кандидат-аспирант Академии планетологии, авторизован как пользователь-наблюдатель.

То ли нейроядро базы «Саган-орбитальный» отличалось повышенной бестолковостью по сравнению с земными аналогами, то ли его неудачно локализовали, но добиться внятного объяснения, как вышло, что Серж числится автором странной директивы, не получилось. Напрашивалось объяснение — всё это дело рук Опры. Но кандидат-аспирант не мог представить себе способ, с помощью которого фигуранту нижайшего статуса из возможных — ей даже фамилия не полагается! — удалось не только изолировать научный модуль, но и внести изменения в логи авторизации.

Серж решил, что дело пойдёт быстрее, если он воспользуется виртуалом. Он выбрал в жилом блоке контейнер зелёного цвета, приложил палец к сенсору, дождался, когда индивидуальная сфера надуется, забрался в неё, зафиксировал тело натяжными лентами, развернул складной лист интерфейса, покопался в своём кенгуру и достал кубик накопителя с набором программ технической поддержки. Ещё через полминуты он оказался в виртуале и мог непосредственно просматривать любые записи состояния базы и её элементов, прокручивая время назад и отмечая подозрительные моменты.