Елизавета Сагирова - Оазис

От меня не укрылся быстрый вопросительный взгляд, который Ася метнула на Аллу, и то, как она, едва заметно, отрицательно качнула головой.

— Не сегодня, — сразу ответила Ася. — Я недостаточно выпила для таких откровений.

— Ну вот, теперь я себя последней алкашкой чувствую, — буркнула Вика, поднимаясь с дивана. — И, раз терять мне нечего, скажу последнее. Девочки! Мужиков надо иметь сексуально и финансово, на то они и нужны. Так что выбросьте из головы все эти ваши «стыдно», «противно» и прочую хрень. Потому что её как раз мужики и придумали, чтобы не дать нам себя поиметь. Не поддадимся вражинам! Ура!

Алла покачала головой, глядя, как Вика, пританцовывая, удаляется из столовой.

— Пора ей завязывать с диетами, а то скоро с рюмки будет под стол валиться.

— Пойду на пляж, проветрю голову, пока тоже не затанцевала, — Ася поднялась. — Яриночка, Даечка, ещё раз поздравляю вас с тем, что сделали правильный выбор. Вам будет у нас хорошо.

Мы кивнули, поблагодарили Аллу за застолье и поднялись наверх, в свой номер. Там я совершенно без сил вытянулась на кровати, и уставилась в потолок, слишком уставшая для того, чтобы о чём-то связно думать. Яринка последовала моему примеру и замерла. Теперь тишину нарушали лишь ровный шум прибоя за окном да шорох покачивающихся от сквозняка штор.

Не знаю, сколько мы так пролежали, я почти уснула, когда подруга подала голос:

— Не могу поверить, что мы это сделали.

Я повернула голову, чтобы видеть её. Яринка лежала на спине, раскинув руки и ноги, и мне вдруг отчётливо вспомнилось, что в такой же позе она упала на траву в августовскую ночь, когда мы впервые вдвоём сбежали из приюта в лес. Но тогда её лицо вдохновенно светилось, а сейчас было усталым и опустошённым.

— Мне казалось, ты с самого начала была не против, — осторожно заметила я. — И сегодня ответила за нас обеих, я даже слова сказать не успела.

Яринка чуть заметно усмехнулась.

— Не против? Знаешь, слышала как-то такое выражение: «Если не можешь изменить ситуацию — измени своё отношение к ней». Очень умное выражение. Вот я и изменила. А сегодня… какая разница, кто это сказал, если выбора у нас не было? Не идти же, правда, к Русалкиной яме.

И она замолчала, закрыв глаза. Не то задремала, не то не хотела больше говорить.

И я была рада этому, потому что щёки пылали от нахлынувших стыда и благодарности. Я догадалась, почему подруга поспешила ответить Ирэн и за меня тоже. Яринка с самого начала куда лучше видела и понимала всю безысходность нашего положения, смирилась с этим, но мне дала возможность сохранить остатки гордости. Возможность думать, что я сама так и не дала согласия остаться.

На следующее утро нас снова разбудила Алла. Постучалась в дверь и, выждав несколько секунд, заглянула в номер.

— Девочки, просыпаемся и спускаемся в гостиную. Лафа закончилась, пришло время работать.

С перепугу я так резко села на кровати, что многочисленные рубцы на теле отозвались болью, заставив меня сморщиться и ойкнуть.

— Да не в том смысле! — закатила глаза Алла. — Расслабьтесь, никому вы пока не нужны. Жду внизу.

И снова мы торопливо одевались и причёсывались, взволнованно переглядываясь. Единственное, чем это пробуждение отличалось от вчерашнего — я не забыла свою шляпку и, спускаясь по лестнице, напялила её до ушей, косясь в окно на встающее солнце.

Алла сегодня пребывала в хорошем настроении и даже приготовила нам кофе. Мы уселись с кружками за стол и выжидательно уставились на старшую.

— Нечего на меня так смотреть, — добродушно усмехнулась она. — Вы же не думали, что так и будете бездельничать на пляже да в приставку по ночам рубиться? Долг-то ваш растёт. Поэтому, чтобы хоть свою еду отработать, пойдёте пока убирать номера за гостями. Горничными поработаете. Займёт это всего несколько часов в день, до обеда. А в остальное время, девоньки, учиться. Ударными темпами.

Я вспомнила наш разговор с Ирэн. Ах да… уровень японских гейшев… гейшей… гейш?

Пока я на все лады склоняла в уме несчастное слово, Яринка, как обычно, проявила практичность и деловито спросила:

— Я работать готова. Но как Дайка? Она же ещё больная и слабая.

— Ничего, парочку номеров вдвоём как-нибудь осилите, — отмахнулась Алла. — Тут ведь не результат важен, а чтобы вы начинали в жизнь острова втягиваться, видеть её изнутри. Сначала горничными поработаете, потом в ресторан на кухню вас отправим, поварам помогать. Там и до официанток дорастёте, начнёте потихоньку с гостями общаться. Занятие вам всегда найдём, без дела тут только новенькие сидят, до того, как контракт подпишут.

Мне вспомнилось утро в больничной палате, когда я видела в окно девушку, убирающую с песка мусор.

— А те, кто уже работает… я имею в виду, с гостями по ночам, они тоже могут и официантками, и горничными?

— Обязательно, — кивнула Алла. — Долг всем охота побыстрее выплатить. А те, кто уже выплатил, на карман деньги кладут. Вот вы продукты из холодильника берёте, а знаете, откуда они там?

Мы с Яринкой смущённо переглянулись, подумать об этом нам до сих пор не пришло в голову.

— А это мы покупаем, — охотно пояснила Алла. — На свои честно заработанные. Вскладчину. До сих пор с вас никто не спрашивал, но теперь будем.

— Я думала, здесь так кормят, — принялась оправдываться Яринка. — Бесплатно.

— Щас! — фыркнула Алла. — Тут вам не приют, в столовую никто не позовёт, сколько поработаешь, столько и поешь. Но вы не беспокойтесь, голодными не останетесь, даже если ничего не заработаете, у нас же общак и взаимовыручка. Сегодня ты без денег, завтра я, это жизнь. Так что правило железное — на кухне можно брать что угодно всегда и всем. Ну, и класть, естественно, если есть возможность.

На мой взгляд, Алла явно прибеднялась. В нашем общем двухкамерном холодильнике чего только не было. Сыры-колбасы, кефиры-йогурты, соленья-варенья, не говоря уж о фруктах и овощах, которые тут, казалось, появлялись из ниоткуда в огромных количествах. Но я решила, что со временем разберусь во всём сама, и вопросов задавать не стала. Вместо меня спросила опять Яринка, правда, совсем не о еде.

— Алла, ты ведь уже выплатила долг Оазису?

— Кончено, — согласилась та. — Давно.

— Почему ты ещё здесь?

Алла покачала головой.

— У вас что, в одно ухо влетает, в другое вылетает? Вчера помните, о чём говорили? Куда мне идти? Кому я нужна?

— А если бы была нужна? — настаивала Яринка. — Ты бы ушла? Отсюда действительно отпустят, если захочешь уйти и ничего не будешь должна?

Алла пожала плечами.

— Ты знаешь, понятия не имею. На моей памяти никто не рвался уходить, хотя почти все старшие девушки долг уже выплатили, и деньги у них имеются. Только зачем нужны деньги там? — она кивнула головой за окно, за море, за горизонт.