Кнут Фалдбаккен - Страна заката (журнальный вариант)

— Н-нет. Нет, спасибо.— Голос Лизы был чуть слышен.— Мы сохраним ребенка.

— Разумеется. Вот моя визитная карточка с номером телефона, так что если вы передумаете...

И снова ее здоровая рука начала действовать так уверенно, словно другая рука была ей вообще не нужна. Однако она заметила взгляд Аллана и объяснила:

— Автомобильная катастрофа в прошлое воскресенье Мне еще повезло: я отде­лалась потерей двух пальцев. Больше двадцати человек погибло. Вы не видели репор­таж по телевидению?

Что-то похожее на улыбку тронуло утолки ее губ.

За лекарствами была очередь. Здесь тоже действовала система номеров. Уста­лые, плохо одетые люди, в основном мужчины, терпеливо ждали, вытянувшись цепоч­кой вдоль длинного прилавка; некоторые были явно пьяны. На стенах висели боль­шие цветные плакаты с информацией о противозачаточных средствах, половой гигие­не, абортах и гак далее.

В обмен на рецепт Лиза получила флакон с большими капсулами, содержащими витамины, и баночку с маленькими розоватыми таблетками.

— «Розочки»,— фыркнула Лиза, когда они снова вышли на улицу.— Всю жизнь мечтала о «розочках» против депрессии, вызванной беременностью! — И Аиза грустно усмехнулась.— Аллан, я хочу есть. Где бы мы могли поесть? У нас есть деньги?

— Да, немножко...

Они нерешительно брели по широкому тротуару. Под резкими порывами ветра в ноги им летели обрывки газет, прохожие сгибались в три погибели, закрывая рука­ми рот и кос. как это бывает зимой, когда дует сильный холодный ветер. Но сейчас была середина лета, стояла жара, и даже сквозняки, которые продували на пере­крестках теневую сторону улицы, дышали зноем в их разгоряченные лица. В воздухе кружилась пыль, и они все время чихали и отплевывались; в конце концов им тоже пришлось прикрыть руками нос и рот, чтобы защититься от пыли.

До отправления автобуса еще оставалось не менее двух часов, и обоих терзал голод. Аллан и Лиза остановились перед большим универсальным магазином. За огромными зеркальными стеклами, матовыми от копоти и пыли, соблазнительно кра­совались пестрые низкосортные предметы роскоши, продаваемые по сниженным ценам.

— В магазине «Глитца» есть кафетерий...

Аллану приходилось кричать, чтобы перекрыть шум машин, которые' неслись по этой широкой улице. Они растерянно стояли рядом, а прохожие налетали на них, толкали и пихали, наступали им на ноги и, не замечая их, спешили дальше.

— Там не дорого?

Она с тревогой посмотрела на огромное здание, на подъезд из стали и стекла, на претенциозную витрину, на всю эту рекламную мишуру, которая пугала ее и вы­зывала желание как можно скорее убежать — подальше от этого города с его подав­ляющей грандиозностью, духотой и грязью.

— «Глитца» — это дешевый магазин, — объяснил Аллан.— Они продают всякую дрянь по бросовым ценам. Теперь только дешевые магазины сводят кое-как концы с концами.

Зал, где помещался кафетерий, был узкий и длинный, в два ряда стояли столы: один ряд вдоль стены, второй — под окнами с матовыми стеклами. Вьющиеся расте­ния в горшках обвивали стилизованную под античность балюстраду, протянувшуюся посередине через весь зал. Темно-красные стены были украшены металлическими изображениями буквы «Г» в различных вариантах. На каждом столике стояла неболь­шая лампа с красным абажуром, который отбрасывал на гладкую пластиковую по­верхность красноватый световой круг. Над головой горели лампы дневного света. Однако кондиционер работал, и когда они вошли сюда после уличной жары, то неко­торое время стояли как вкопанные, жадно ловя ртом сухой прохладный воздух, кото­рый гнали им в лицо мощные вентиляторы. В кафетерии не было никого, кроме кас­сирши, которая сидела в самом конце длинной стойки и тупо смотрела на экран телевизора, расположенного перед нею таким образом, что, чуть-чуть опустив глаза, она видела клавиши кассы и одновременно могла наблюдать за клиентом. Ни одним движением она не показала, что заметила появление посетителей, ,

Аллан вслух прочитал меню. Он предложил взять «жаркое а-ля Глитца» прежде всего потому, что его подавали с салатом.

— Помнишь, Док говорил, что тебе надо есть салат...

Ей было совершенно все равно, что есть. Теперь, когда они зашли сюда, она радовалась как ребенок, что они пообедают в таком шикарном заведении. На десерт Аллан заказал для них обоих карамельный крем.

— Даже десерт! — восторженно прошептала Лиза.

Кассирша привычными движениями выбила чек, Аллан расстегнул карман ру­башки, вытащил кожаный кошелек, где держал деньги, и положил на поднос одну за другой две монеты. Кассирша взяла деньги и не глядя бросила их в выдвижной ящик, после чего снова сосредоточила все свое внимание на событиях, совершав­шихся на голубом экране. Глаза ее были подведены тенями с металлическим отливом. Она уже забыла о посетителях.

«Жаркоеа-ля Глитца» представляло собой продолговатый кусок чего-то, похожего на жареное мясо, которое плавало в жидкой «вкусовой смеси». Рядом стояла тарелка с картофельным концентратом, нарезанным в виде маленьких кубиков. Салатом назы­валась мешанина из вареных овощей, увенчанная каплей какого-то желтого соуса.

Они ели с огромным аппетитом. Им казалось, что все это очень вкусно. Вообще-то у синтетического мяса не было определенного вкуса — ни приятного, ни неприят­ного. Заменители почти не отличались друг от друга по вкусу, даже если заменяли совершенно разные продукты. Вкус зависел от использования жидких смесей, кото­рые назывались «соусами».

— Что же мы будем делать, Аллан? — спросила Лиза, когда они доели свое «жаркое».— Что будем делать, когда родится ребенок?

Аллан сидел и думал о том же. А о чем же еще? Сейчас это был главный во­прос, который приходилось решать. Обрывки разговора с социальным консультантом все еще звучали в ушах Аллана во всей их чудовищной нелепости. Если они хотят получить помощь, у них должно быть зарегистрированное местожительство в Свитуотере. Но это невозможно. С гнетущим ощущением, похожим на страх, он предвидел, что в этой драматической ситуации они будут предоставлены самим себе.

— Я не хочу отдавать нашего ребенка, а ты?

— Я тоже не хочу.

Аллана поразила решимость, прозвучавшая в ее голосе. Перед рождением Боя они тщательно продумали все варианты, включая возможность отдать его приемным родителям, а также аборт. Вообще-то говоря, Аллан не имел ничего против обоих этих вариантов, ибо тогда у него еще только начинало вырабатываться новое вос­приятие действительности. Появление ребенка означало, что будет больше работы, больше ответственности, больше всевозможных тягот и забот, но в то же время это говорило о том, что жизнь идет своим чередом и оба они вполне здоровые люди, у которых могут быть дети... Он прекрасно понимал, что никто так больше не думает в перенаселенном городе, столице перенаселенной страны, где ограничение рождае­мости стало важнейшей задачей органов здравоохранения, и все-таки с той минуты, как он узнал, что Лиза снова беременна, в нем неуклонно зрело твердое и непоколе­бимое убеждение: он хочет, чтобы семья его росла, род продолжался. Чтобы продол­жалась жизнь. Желание это было сильным и отчетливым, и раздумывать тут не приходилось…