Роберт Хайнлайн - Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга [litres]

Заметив фургон, я подумал, что неплохо было бы обзавестись соседями. И тут же понял, что буду гордиться – очень гордиться, – показывая свое превосходное семейство и ферму пришельцам.

Дора поднялась на крышу и вместе со мной стала следить за приближением фургона. Он находился примерно в пятнадцати километрах отсюда, и ждать его следовало к вечеру. Я обнял жену.

– Волнуешься, любимая?

– Да. Впрочем, я никогда здесь не скучала – ты не позволял мне испытывать чувство одиночества. Как ты думаешь, сколько человек придется кормить ужином?

– Гм… только один фургон, одно семейство. Полагаю, что в лучшем случае их двое, без детей либо с одним, самое большее с двумя. Если их окажется больше, я удивлюсь.

– И я тоже, дорогой, но еды у нас довольно.

– Надо бы одеть детишек, прежде чем они приедут, а то подумают, что мы воспитываем дикарей, – как по-твоему?

– Значит, и мне придется одеться? – невозмутимо спросила Дора.

– Ах какое горе! Ну решай сама, Длинноногая Лил. А кто в прошлом месяце жаловался, что нет повода надеть праздничное платье?

– А ты свой килт наденешь, Лазарус?

– Конечно. Можно даже искупаться. Пожалуй, даже придется, потому что до конца дня надо будет вычистить загон и прочие места, чтобы наш дом выглядел более опрятным. И забудь Лазаруса, дорогая, – теперь я снова Билл Смит.

– Не забуду… Билл. Я тоже искупаюсь перед их приездом после жаркого и хлопотного дня: мне надо приготовить угощение, прибрать в доме, выкупать детей и попытаться втолковать им, как разговаривать с незнакомцами. Они же еще не видели людей, дорогой. По-моему, они даже не подозревают, что на свете существует кто-то, кроме нас.

– Ну, они будут молодцами.

Я не сомневался, что так и будет. Мы с Дорой придерживались единых взглядов на воспитание детей. Следовало хвалить их, не ругать, наказывать по необходимости и сразу, а потом забывать обо всем. А отшлепав, немедленно проявить дружелюбие или даже более горячее чувство. Шлепать их приходилось – Дора обычно пользовалась прутиком, – потому что всех отпрысков, которых я породил за несколько столетий, можно было именовать не иначе как сорванцами. Они охотно воспользовались бы любой нашей слабостью. Некоторые из моих жен удивлялись, что я произвожу на свет маленьких чудовищ, но Дора во всем разделяла мои взгляды и в итоге вывела самую цивилизованную породу, числящуюся среди моих потомков.

Когда фургон был уже в километре от нас, я выехал навстречу – и сразу же испытал удивление и разочарование. Это была семья, если можно считать семьей мужчину с двумя взрослыми сыновьями. Не было ни женщин, ни детей. Я подивился их странному представлению о жизни поселенцев.

Младший сын был еще не совсем взрослым: борода его выглядела редкой и клочковатой. Тем не менее даже он был выше и тяжелее меня. И он был самым маленьким из троих. Его отец и брат ехали верхом, а он был возницей – настоящим возницей, поскольку они обходились без ведущего мула. Не видно было никакой живности, кроме мулов. Впрочем, в фургон я заглянуть не пытался.

Их вид мне не понравился, и я решительно отбросил свои мечты о соседях. Теперь я надеялся, что они поселятся подальше, километров за пятьдесят как минимум. У верховых на поясе висели пистолеты, как и положено в стране прыгунов. Я тоже был украшен игольным пистолетом и поясным ножом. Впрочем, у меня с собой было и еще кое-что, но, по-моему, невежливо демонстрировать при встрече незнакомым людям все это снаряжение.

Когда я приблизился, всадники остановились и возница сдержал мулов. Я осадил Бьюлу в десяти шагах от головной пары мулов.

– Привет, – сказал я. – Приветствую вас в Счастливой долине. Я – Билл Смит.

Самый старший из троих оглядел меня с ног до головы. Трудно судить о выражении лица мужчины, когда он зарос бородой, но то малое, что мне удалось увидеть, выражало лишь усталость. Мое лицо было гладко выбрито: в честь гостей я побрился и переоделся в чистое. Я брился потому, что так нравилось Доре, и еще потому, что хотел быть молодым, как она. Я изобразил на лице самое дружелюбное выражение, а про себя подумал: «Даю вам десять секунд, чтобы ответить и объясниться, – иначе не рассчитывайте, что вам удастся вкусно пообедать».

Старший едва уложился в отведенное время. Я уже отсчитал про себя семь шимпанзе, когда из зарослей, покрывавших лицо, выкарабкалась ухмылка.

– Ну что ж, ты весьма любезен, молодой человек.

– Билл Смит, – повторил я. – Но я, кажется, не расслышал вашего имени.

– Наверное, потому, что я не назвал его, – ответил он. – Меня зовут Монтгомери. Для друзей я Монти, а врагов у меня не бывает: долго не живут. Верно, Дарби?

– Да, папаша, – согласился второй верховой.

– Вот это – мой сын Дарби, а там Дэн правит упряжкой. Скажите ему здрасте, ребята.

– Здрасте, – повторили ребята.

– Здравствуйте, Дарби, здравствуйте, Дэн. Монти, а миссис Монтгомери с вами? – Я кивнул в сторону фургона, не пытаясь заглянуть в него; фургон человека – его крепость, так же как и дом.

– Почему ты спрашиваешь об этом?

– Потому, – проговорил я, по-прежнему играя дружелюбного идиота, – что мне надо сообщить миссис Смит, на сколько человек ей придется готовить ужин.

– Хорошо! Вы слышали, мальчики? Нас приглашают на ужин. Очень приветливый человек. Верно, Дэн?

– Верно, папаша.

– Мы с благодарностью примем приглашение. Верно, Дарби?

– Верно, папаша.

Я уже устал от этого эха, но старался сохранить приветливое выражение.

– Монти, вы еще не сказали, сколько вас.

– Ох! Нас только трое. Но есть мы способны за шестерых. – Хлопнув себя по бедру, он расхохотался собственной шутке. – Верно, Дэн?

– Верно, папаша.

– Так что погоняй этих тупиц, Дэн; теперь у нас есть причина поторопить их.

Я остановил готовое сорваться эхо.

– Потише, Монти. Нет необходимости переутомлять мулов.

– Что? Это мои собственные мулы, сынок.

– Они твои и делай с ними, что хочешь, но я поеду вперед, чтобы миссис Смит успела подготовиться к встрече. Я вижу у тебя на руке часы. – Я поглядел на свои собственные. – Хозяйка ожидает вас через час. Или может, вам потребуется больше времени, чтобы добраться, распрячь и напоить ваших мулов?

– А че, эти тупицы потерпят до после ужина. Если приедем пораньше, обождем.

– Нет, – твердо сказал я, – через час, никак не раньше. Вы понимаете, как чувствует себя хозяйка, если гости являются раньше времени? Вы будете мешать ей, и она может испортить ужин. Со своими мулами можете поступать как угодно, но здесь есть хорошее местечко, где можно их напоить: маленький пляж там, где река ближе всего подходит к дому. Удобное место – можно умыться, прежде чем садиться ужинать с дамой. И не являйтесь к нам раньше чем через час.