Роберт Хайнлайн - Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга [litres]

Приема из ужина не получилось: разговор вели в основном двое старших мужчин, Дарби и Дэн просто ели. Дора коротко отвечала на реплики Монтгомери и старалась не слушать те из них, которые можно было счесть неприемлемыми. Сыновья как будто удивились, обнаружив около тарелок ножи, вилки, зубочистки и ложку, – они полагались на нож и собственные пальцы, но отец их, с известной, правда, неловкостью, пользовался каждым предметом и не забывал при этом пачкать бороду.

Дора поставила на стол жареных цыплят, холодную резаную ветчину, картофельное пюре, политое цыплячьим жиром, горячие кукурузные лепешки и целый пшеничный каравай с топленым беконом. Перед каждым стояли кружка с козьим молоком и салат из латука и помидоров, посыпанный сыром; еще были вареная свекла, свежая редиска, свежая клубника с козьим молоком. Семейка Монтгомери, как и обещала, ела за шестерых, и Дора была рада, что она приготовила с запасом.

Наконец Монтгомери отодвинулся от стола вместе со стулом и выразительно рыгнул.

– Вот это было славно! Миз Смит, вы можете готовить нам всю дорогу. Верно, Дэн?

– Верно, папаша!

– Рада, что вам понравился обед, джентльмены.

Дора встала и начала убирать со стола. Лазарус принялся помогать ей.

– Сядь, Билл, – велел Монтгомери, – надо спросить тебя кое о чем.

– Давай спрашивай, – произнес Лазарус, продолжая собирать тарелки.

– Ты сказал, что больше в долине никого нет.

– Это так.

– Полагаю, мы можем здесь остаться. Миссис Смит очень хорошо готовит.

– Пожалуйста, можете сегодня переночевать здесь. А потом выбирайте место: вниз по течению реки земли отличные. А здесь все принадлежит мне.

– Как раз об этом я и хотел потолковать. Нехорошо, когда один человек занимает все лучшие земли.

– Монти, это вовсе не лучшие земли, таких здесь не одна тысяча гектаров. Единственная разница в том, что эту часть я уже вспахал и обработал.

– Не будем спорить, все равно мы правы – большинством голосов. Из четырех голосующих то есть. А мы трое голосуем за одно и то же. Верно, Дарби?

– Верно, папаша.

– Это не подлежит голосованию, Монти.

– Да ну тебя! Большинство всегда право. Но не будем спорить. Покормил нас, а теперь развлекай. Любишь бороться?

– Не очень.

– Не порть удовольствие. Дэн, как по-твоему, ты его бросишь?

– Конечно, папаша.

– Хорошо, Билл, сперва ты будешь бороться с Дэном, вот здесь, в середине, а я, значит, буду судьей, чтоб все было хорошо и отлично.

– Монти, я не собираюсь бороться.

– Э, нет. Миз Смит! Иди-ка сюда, ты же не пропустишь такого.

– Я занята, – отозвалась Дора, – скоро выйду.

– Поторопись. А потом будешь бороться с Дарби, Билл, а уж напоследок со мной.

– Никакой борьбы, Монти. Вам пора в свой фургон.

– Э нет, ты захочешь бороться, молодой человек. Я ж тебе не сказал, за что мы будет бороться. Победитель спит с миз Смит. – С этими словами Монти вытащил пистолет. – Ну че, одурачил я тебя, а?

Выстрелом из кухни Дора выбила пистолет из руки Монти, а в шею Дэна вдруг воткнулся нож. Старательно прицелившись, Лазарус прострелил Монтгомери ногу, а потом, прицелившись еще более тщательно, пристрелил Дарби. Леди Макбет уже пыталась ухватить того за горло. Вся схватка продолжалась менее двух секунд.

– Отличный выстрел, Адора. Леди, к ноге. – Смит похлопал Леди Макбет по спине. – Хорошая Леди, хорошая собачка.

– Спасибо тебе, дорогой. Прикончить Монти?

– Подожди-ка. – Лазарус склонился над раненым. – Ну как, хочешь еще чего-нибудь сказать, Монтгомери?

– Ублюдки! Не дали нам даже шанса.

– У вас была бездна шансов. Только вы не воспользовались ими. Дора! Сделаешь? Твое право.

– Что-то не очень хочется.

– Ну хорошо.

Лазарус подобрал второй пистолет Монтгомери, мельком оглядел его, отметив, что это музейный образчик, тем не менее он нисколько не пострадал, и с помощью трофея прикончил его владельца.

Дора уже снимала с себя платье.

– Подожди минутку, дорогой, дай я разденусь: я не хочу, чтобы оно запачкалось в крови.

Когда Дора сняла платье, стало заметно, что она беременна. Кроме того, стало заметно, что она была обвешана оружием, включая пояс с кобурой на бедрах.

Лазарус тоже выбрался из килта и прочего великолепия.

– Можешь не помогать мне, дорогая. Ты сегодня отлично поработала! Дай мне самый старый комбинезон.

– Но я же хочу помочь. Что ты собираешься с ними делать?

– Положу в фургон и отвезу подальше вниз по реке, чтобы о них позаботились прыгуны, потом вернусь. – Он взглянул на солнце. – До заката еще полтора часа. Времени хватит.

– Лазарус, я не хочу, чтобы ты оставлял меня сейчас! Потом сделаешь.

– Ты расстроилась, моя смелая Дора?

– Немного. Не слишком. Ах… Стыдно сказать – мне захотелось. Это извращение, да?

– Длинноногая Лил, ты возбуждаешься от всего. Да, это немножко извращение… но оно на удивление часто встречается, когда человек впервые сталкивается со смертью. Стыдиться нечего, пока это не стало привычкой. Это просто рефлекс. Кстати, брось комбинезон – смыть кровь с тела гораздо проще, чем с одежды. – Он отодвинул брус и открыл ворота.

– Мне уже случалось видеть смерть. Когда умерла тетя Элен, я расстроилась гораздо сильнее, но нисколько не возбудилась.

– Я хотел сказать – когда впервые встречаешься с насильственной смертью. Дорогая, я хочу вытащить тела наружу, прежде чем кровь впитается в землю. А поговорить можно потом.

– Ты не сможешь погрузить их один. Я в самом деле не хочу расставаться с тобой сейчас, действительно не хочу.

Лазарус остановился и посмотрел на жену:

– А ты расстроилась гораздо больше, чем позволяешь себе показать. Это тоже часто бывает: человек машинально действует решительно, а реакция приходит поздней. Так что перебори себя. Я не хочу надолго оставлять ребят дома одних. А сажать их в фургон рядом с этими скверными тушами тоже незачем. Убеди себя, что я отошел недалеко, метров на триста, а сама тем временем поставь чайник. Когда я вернусь, придется помыться, даже если на меня не попадет ни капли крови.

– Да, сэр.

– Дора, в твоем голосе не слышно радости.

– Я сделаю так, как ты хочешь. Но можно было бы разбудить Заккура и попросить его посидеть с ребятами. Он уже привык.

– Ну хорошо, дорогая. Только давай сначала их погрузим. Можешь поддерживать их за ноги, пока я буду таскать. Но если тебя вырвет, останешься с детьми, а я все сделаю сам.

– Не вырвет. Я почти ничего не ела.

– Я тоже. – Продолжая заниматься этим неприятным делом, Лазарус сказал: – Дора, а ты превосходно среагировала.

– Я заметила твой сигнал. У меня хватило времени.

– Тогда я еще не был уверен, что он осмелится вытащить пистолет.

– В самом деле, дорогой? Я знала, что они хотят убить тебя и изнасиловать меня, – еще до того, как они сели за стол. Разве ты не чувствовал этого? Поэтому я постаралась получше накормить их, чтобы им стало трудно двигаться.