Курт Воннегут - Времетрясение [litres]

Но когда на Бермуды приехал докторант Реймонд Траут с молодой женой, он обнаружил, что самки бермудских орланов решили облегчить себе задачу по воспитанию потомства и теперь сбрасывают со скалы яйца, из которых еще не успели вылупиться птенцы.

Так, по счастливой случайности (большое спасибо инициативным самкам бермудских орланов-белохвостов!) отец Килгора Траута сделался специалистом по эволюционным механизмам, связанным с выживанием видов, механизмам, отличным от дарвинской бритвы Оккама – естественного отбора.

Понятно, что при таком положении дел семейство Траутов просто не могло не приехать на озеро Разочарования в канадской провинции Новая Шотландия. Дело было в 1926 году. Килгору было тогда десять лет. Поясню, почему именно на это озеро. Дятлы Дальхузи, обитавшие в тех краях, вдруг ни с того ни с сего перестали долбить деревья, сотрясая себе мозги в поисках корма, и в плане питания переключились на мошек, паразитирующих на лосях и оленях.

Дальхузи – это самые обыкновенные дятлы на востоке Канады, распространенные от Ньюфаундленда до Манитобы и от Гудзонова залива до Детройта, штат Мичиган. Но вот что странно: дятлы с озера Разочарования – в общем-то дятлы как дятлы, с точно такими же хохолками и клювами, как у всех остальных, – перестали добывать пищу, как это предписано им природой, выуживая жучков по одному из ходов, которые те прогрызают или находят в коре деревьев.

Впервые дятлы с озера Разочарования были замечены за поглощением мошкары в 1916 году, когда в другом полушарии шла Первая мировая война. Однако никто не спешил изучать это явление. Потому что из-за туч прожорливой мошкары, похожих, по словам Траута, на маленькие торнадо, место обитания дятлов-отступников было категорически непригодным для человеческого обитания.

Так что лето 1926 года семейство Траутов провело, практически не вылезая из защитных костюмов пчеловодов – в перчатках, в рубашках с длинными рукавами, плотно завязанными на запястьях, в длинных штанах, плотно завязанных на лодыжках, в широкополых шляпах с сеткой, закрывавшей лицо и шею – денно и нощно, несмотря на адскую жару. Отец, мать и сын постоянно перебирались с места на место, таская по заболоченным участкам тележку со всеми своими пожитками, тяжеленной кинокамерой и штативом.

Доктор Траут собирался снимать самых обычных Дальхузи, с виду неотличимых от всех остальных дятлов этого вида, но добывающих пищу из шерсти лосей и оленей, а не из древесных стволов. Даже такие, по сути, незамысловатые видеоматериалы произвели бы фурор в научном мире: как документальное подтверждение, что низшие животные способны эволюционировать не только биологически, но и культурно. На основании отснятых материалов можно было бы предположить, что в этой стае была одна птица – своего рода Альберт Эйнштейн среди дятлов, – которая выдвинула гипотезу, а потом доказала, что мошки, паразитирующие на оленях и лосях, не менее питательны, чем жуки, которых надо вытаскивать из древесной коры.

Но доктора Траута ждал сюрприз! Мало того, что эти самые дятлы до неприличия разжирели и потому служили легкой добычей для хищников, они еще и взрывались! Споры каких-то древесных грибов, росших в том ареале, проникали в кишечник разъевшихся птиц и вступали в реакцию с определенными химическими веществами, содержащимися в телах поедаемых дятлами мошек.

Гриб, поселившийся в кишечнике дятла, спокойно жил своей жизнью, но в какой-то момент количество выделяемого им углекислого газа достигало критической точки, и дятел взрывался! Один Дальхузи, быть может, последний оставшийся в живых ветеран эксперимента на озере Разочарования, взорвался годом позже в одном из парков Детройта, штат Мичиган, спровоцировав расовые беспорядки, если не самые худшие за всю историю Автограда, то близко к тому.

Траут когда-то написал рассказ о расовых беспорядках. Действие рассказа происходило два миллиарда лет назад на планете, которая была в два раза больше нашей Земли и вращалась вокруг звезды Рвота размером с дробинку ВВ.

Однажды, задолго до времетрясения, мы с моим братом Берни пошли в Американский музей естественной истории в Нью-Йорке, и я спросил Берни, верит ли он в дарвиновскую теорию эволюции. Он ответил, что верит. Я спросил почему. И он сказал: «А что, есть варианты?»

Ответ Берни – это фраза из старой хохмы, причем не просто так фраза, а ключевая, наподобие «Дзинь-дзинь, мудила!» Спрашивают одного ипохондрика: «Как поживаете?» А он в ответ: «А что, есть варианты?»

Мне лень искать точную цитату, но известный британский астроном Фред Хойл однажды сказал, что верить в дарвиновскую теорию эволюции – все равно что верить в то, что пролетающий над мусорной свалкой ураган может случайно собрать из валяющихся в беспорядке деталей готовый к полету «Боинг-747».

Не важно, как именно был сотворен этот мир, но жирафы и носороги получились какими-то несуразными.

Впрочем, как и человеческий мозг, способный – вместе с другими, более чувствительными частями тела типа динь-диня – ненавидеть жизнь, при этом делая вид, будто он ее любит, и вести себя соответственно: «Кто-нибудь, пристрелите меня, пока мне хорошо!»

Килгор Траут, сын орнитолога, написал в своих мемуарах «Мои десять лет на автопилоте»: «Фидуциарий – это такая мифическая птица. Ее никогда не существовало в природе, не могло существовать и не будет существовать».

Траут – единственный человек, относивший фидуциариев к птицам. А вообще это слово (от латинского fiducia – вера, доверие) относится к Homo sapiens и обозначает доверенное лицо, которому поручено управление имуществом и инвестициями – в настоящее время, как правило, бумажными и электронными эквивалентами материальных ценностей, – принадлежащими другим лицам, в том числе и правительственной казной.

Но птица – не птица, а подобное создание и вправду не может существовать в нашем мире: именно из-за мозгов, и динь-диня, и прочего. Так что сейчас, летом 1996 года – независимо от времетрясения, потому что так было и будет всегда, – доверительные хранители капитала, явно не заслуживающие доверия, прибирают себе в карман миллионы и миллиарды и тратят деньги на что угодно, но только не на создание рабочих мест, и не на обучение людей, которые могли бы работать на этих местах, и не на воспитание молодежи и не на заботу о стариках.

Ради бога, давайте поможем нашим напуганным людям справиться со всем этим, как это ни назови.

Зачем тратить деньги на решение проблем? Но деньги, они для того и предназначены.

Надо ли перераспределить наше национальное богатство? Оно и так перераспределяется постоянно – между малым количеством людей, – причем совершенно бесполезно.