Ольга Фикс - Улыбка химеры

В день, когда Лерка впервые заставила себя прийти после… ну, словом, после того как она осталась одна, гвоздем программы была ароматерапевт. Пожилая тетка в пестром, цветастом платье, от одного взгляда на которое у прежней Лерки руки бы зачесались от желания перекроить. Теперешняя же лишь передернула плечами.

Сидя на своем мячике в уголке, Лерка совсем не вникала в происходящее. На сегодня у нее была программа минимум: выволочь себя из дому на поводочке. На курсы так на курсы. Потому что нельзя же так, в конце-то концов. Программа реализовалась успешно, и Лерка собой втихомолку гордилась. Потому что даже находиться в помещении с другими людьми для нее сейчас было пыткой. С трудом она досидела до перерыва и не ушла сразу лишь потому, что не хотела к себе привлекать внимания.

Девицы, устроившись на матах, хихикая, поочередно пытались выполнить какое-то абсолютно нереальное упражнение, показанное им на одном из недавних, пропущенных Леркой занятий. Что-то типа «коснитесь левой пяткой правой груди». Ни у кого не выходило, но никого это абсолютно не огорчало. После каждой неудачной попытки девицы с хохотом валились на маты, выли от восторга и болтали в воздухе ногами.

Счастливые беременные дебилки! Невозможно поверить, что Лерка и сама недавно была точно такой же, всего пару недель назад. Сейчас она чувствовала себя, словно по другую сторону стекла от них. Горло то и дело сдавливало железной лапой, так, что дышать становилось невозможно. Ну почему, почему Сережка так поступил?! Это было необъяснимо. По ночам, во сне, Лерка пыталась его расспрашивать. Но даже во сне он не отвечал. Отмалчивался или переводил разговор на другое.

– У тебя что-нибудь случилось? – Ароматерапевт ласково потрепала Лерку по волосам. У Лерки от этого прикосновения каждый волосок на затылке встал дыбом. Но она смолчала. Молчать потому что было легче, чем говорить. – Не хочешь – не говори. На, понюхай.

Терапевтша капнула Лерке чем-то на сгиб руки. Запах был незнакомый, резкий. Но он странным образом успокаивал, утешал.

– Что это? – Лерка уставилась на тетку во все глаза. Обычная тетка, пожилая, лет пятьдесят. В положительно невозможном платье!

– Розмарин. Что, полегче стало? Он такой! Забирай тогда себе весь пузырек. Бери, бери, не стесняйся. Думаю, он еще тебе пригодится.

– Спасибо!

Осторожно открутив крышку, Лерка капнула маслом на кончик пальца и растерла по крыльям носа. Вдохнула глубоко, словно затянулась. Запах и в самом деле помогал! Он заглушал боль, прогонял прочь грустные мысли, настраивал на позитивный лад. Чудеса!

Лерка тщательно закупорила пузырек. Как бы его не разлить или не раздавить ненароком. Стекло ведь такое хрупкое! И улыбнулась тетке неуверенной, кривоватой улыбкой.

Женщина с готовностью заулыбалась в ответ.

– Жалко, у нас мало времени. К концу занятий за мной приедет машина. А то б я тебе составила индивидуальную композицию. Но для этого сперва нужно поговорить, познакомиться.

– Да, жалко. Если б было время, я б вам платье скроила. Какое-нибудь вот такое.

На вырванном из блокнота листке Лерка быстро набросала фасон.

– Темно-коричневое или терракотовое. Вам бы пошло, я уверена!

– В самом деле? – Женщина удивленно склонилась над рисунком. – Никогда ничего подобного не носила…

– Ну и зря! А это платье больше не надевайте! Совсем не ваш стиль.

Поначалу боли не было почти никакой. С той, что была, Лерка легко справлялась с помощью розмарина. Изредка в палату забегала Юля. Восхищалась, какая Лерка молодец, проверяла, как продвигаются дела, и бежала дальше.

Пару раз заскочила Аня. Наговорила ласковых слов, принесла сладкого льду пососать. Советовала спать между схватками, если удастся, чтобы не вымотаться, ночь-то предстоит долгая. Лерка пыталась дремать, но схватки ее все время будили.

По-настоящему больно стало только ближе к ночи. Розмарин больше не помогал. В какой-то момент Лерке даже показалось, что она не выдержит. Если следующая схватка окажется хоть чуть сильней предыдущей…

Ну почему, почему с нею нет Сережки?! Именно сейчас, когда он так ей необходим! Когда ей так больно и плохо?! Почему она осталась одна?!

Лерка зажмурилась, чувствуя, как боль опять накатывает на нее волной, опрокидывает, побеждает… И тут что-то завертелось перед ее глазами. Что-то маленькое, блестящее, едва различимое.

– Смотри на волчок, Лерка! Не реви, смотри на волчок! – сказал в самое ухо Сережкин голос.

Бесконечное вращенье волчка завораживало, затягивало. Лерка смотрела на него, не отрываясь, даже боли не удавалось отвлечь ее от этого созерцания. И как ей самой-то в голову не пришло? Всего-то и нужно было, что закрыть глаза. Она так и пролежала, с закрытыми глазами, постанывая, пока не пришла Юля и очередная проверка не показала, что уже можно тужиться.

Ребенок выскользнул из Лерки легко, без особых усилий, выплыл, прямо как рыбка. «Девочка!» – крикнула Аня, унося пищащий комок в соседнюю комнату. «Я знаю!» – весело откликнулась Лерка и стала ждать, когда малышку вымоют, взвесят и принесут к ней обратно.

Крылья! Полноценно развитые, соразмерные детскому тельцу, превращающие пухленькую девочку в херувима. Аня еще ни разу не видела ничего подобного, кроме как в учебнике на картинке. У предыдущего, переданного ею в хирургию младенца на спине были лишь слабые зачатки, которым только предстояло развиться. А эта… Она была совершенством. Влажные кудряшки золотистым венчиком вились вокруг головы.

Аня осторожно положила маленькое, скользкое от крови и смазки тельце на весы, вписала аккуратным почерком в соответствующую графу: «Два семьсот двадцать». Наполнила ванночку водой. Локтем попробовала температуру. Набрала в шприц витамин К. Любое из этих привычных действий давало ей законное основание для еще одной, крошечной отсрочки.

Но Аня не обманывала себя. Конец все равно предстоял один. Как она ни откладывай, рано или поздно ей придется вызвать врача и… Невозможно себе представить, что это чудное, совершенное существо искромсают, изувечат руки хирургов!

– Ань, покажи мне ее! – услышала она неожиданно голос Сергея. Голос звучал так ясно, что Аня решила – он стоит у нее за спиной.

Видимо, Сергей это понял.

– Не оборачивайся, никого там нет, – сказал он, явно с трудом сдерживая смех. – Ты слышишь меня у себя в голове. Это называется ментальная связь. И не говори ничего. Просто возьми ее на руки и поверти. Я увижу ее твоими глазами.

Осторожно придерживая головку, Аня сняла девочку с весов и перевернула. Ребенок сжал кулачки и шевельнул сложенными крыльями, словно делая попытку их развернуть.

– Та-ак, – протянул Сергей. – Ясно. Скажи, а ты можешь ее пока спрятать? Ненадолго. Всего на два-три часа. Я приеду, я ее заберу. Не знаю как, но приеду.