Дмитрий Федотов - Сказки мегаполиса

Арсений заметил Ваську Эстэла, которого сегодня утром отправил в центральную лабораторию с образцами неизвестного минерала, доставленными пенсионером, живущим по соседству. Пенсионер этот был обуреваем маниакальной идеей о пришельцах, которые якобы посещали нашу грешную Землю, и с завидным упорством искал доказательства своей гипотезы. Он уже порядком всем надоел, но ругаться с ним боялись, поскольку этот активист водил дружбу с редактором местной газеты, куда периодически тискал статейки с безграмотными прожектами относительно всеобщего благоустройства планеты. Оные прожекты были настолько грандиозны, что даже младенцу становилось понятно — все это бред сивой кобылы, точнее сивого мерина. Но их печатали, наверное, потому, что изображали они школьные картинки далекого светлого будущего, с такими замечательными, светлыми и честными людьми, от которых слегка подташнивало. Впрочем, это кому как. Одного-двух шпионов, которых пенсионер вводил в повествование для остроты сюжета, естественно разоблачали, а иногда они даже перевоспитывались и тут же включались в строительство еще более светлого будущего. Пафос освобожденного труда! Читая эти откровения, так и подмывало встать и снять шляпу.

Словом, Арсений решил не связываться с этим общественником и поручил Эстэлу провести анализ минерала и доставить ему результаты. «Что тут анализировать? Окаменевший навоз. С рождения, наверное, припас», — буркнул Васька, но камни забрал. Теперь он стоял под окном и что-то рассказывал молоденькой лаборантке. Та весело смеялась и жмурила глаза.

— Исполнительный, подлец, — усмехнулся Арсений. — Ну, Дон Гуан, ты у меня попляшешь! — Однако сладкая мстительная дума была прервана скрипом открывающейся двери. В кабинет, тяжело отдуваясь и вытирая потное лицо, ввалился Санька Соснин.

— Здорово, старина! — Санька как всегда был всклочен, суетлив и многословен. — Пожалте бриться! — он поклонился, указывая на дверь. — Отец наш к себе требует. Будет тебе баня! — восторженно продолжил Санька и в горле у него забулькало.

— Тебе-то за что досталось? — осведомился Арсений.

— Как за что, милый ты мой голубок, — Санька стал нежным, словно родная мать, — за дело. Цицерон сегодня в ударе, я думаю, ты получишь большое удовольствие от беседы.

Арсений поднялся на седьмой этаж, вошел в приемную директора. Секретарша Светочка работала: «Четыре лицевых, две изнаночных, четыре лицевых… Проходите, Арсений Валерьевич, вас ждут», — бросила она, не отрываясь.

Директор что-то записывал, придерживая плечом телефонную трубку.

— Понял, понял. А кефир кому? Мне? Ах да, мне. Присаживайтесь, — он показал Арсению на кресло. — Это я не тебе, Маша. Что еще? Маша, ты учитывай, что у меня, кроме всего прочего, институт в подчинении, им руководить надо. Почему мелочь? Значит, ты таким образом трактуешь этот вопрос? Однако, я не позволю! А вот затем, чтобы спустя много лет мог с чистой совестью сказать: «Я работал, а не враг!» — директор раздраженно бросил трубку и, бормоча под нос ругательства, отошел к стене. Некоторое время он, приняв позу мыслителя, внимательно изучал огромную, во всю стену, политическую карту мира. Почему-то Арсению показалось, что он никак не может разыскать Австралию.

— Гляжу вот я на вас, Арсений Валерьевич, и думаю: вы умный человек, или как? — директор отвернулся от карты, прошел к столу и уселся в свое кресло. Уселся основательно, по-хозяйски поглаживая подлокотники, солидно покряхтывая. — Молчите? Вот, вот… тяжело стало с людьми работать, Арсений Валерьевич, все изворачиваются, врут, а то и вовсе, искажают факты, — директор достал золоченый портсигар, закурил, предложил Арсению. Тот отказался.

— Давно бросили? — осведомился директор.

— В детстве, — отрезал Арсений.

— Все мы были когда-то молодыми, — мечтательно протянул директор — Вот закурил… Вот задумался… Вот в карман… Да-а-а! Время бежит неугомонно вперед! — с пафосом закончил он.

«Цицерон ты, Цицерон и есть», — подумал Арсений.

Однако, к делу. — Вы, Арсений Валерьевич, безусловно догадываетесь, что у нас страна высокой демократии! — поджимая губы и гордо задирая подбородок, произнес директор. — У нас даже есть некоторые права, — он поднял вверх указательный палец, выдержал эффектную паузу и торжественным шепотом закончил, — и они даже, в некотором смысле, охраняются законом!

— Вы к чему это, Николай Петрович? — не понял Арсений.

— А к тому, что заявители тоже пользуются этими правами. Тем более, что один из них весьма и весьма, так сказать!.. Мне сегодня звонили оттуда, — директор показал глазами на потолок, — объяснение последнего заявления необходимо ускорить. Все должны быть начеку!

— Но, Николай Петрович, это дело я получил только сегодня, над ним еще думать и думать, — возразил Арсений.

— Что тут думать? Работать надо! Я вот не думаю, я работаю. Мне некогда думать. — Николай Петрович наклонился к Арсению и доверительно зашептал: — А то вот слышали, в Институте информации начальник отдела задумался и… повесился. — Директор сделал страшные глаза. — Да, да, Арсений Валерьевич. Повесился. Веревкой за шею. Не пугайтесь. Это все шутки, правда, в пределах умного. Надеюсь, вы меня поняли?

— Понятней не бывает!

— Не смею вас больше задерживать.

В кабинете Санька колдовал над сифоном, приговаривая:

— Бастуешь, сволочь пузатая, ничего, мы заставим тебя трудиться и давать пролетариату газированную водичку. За-аставим! — заметив Арсения, он оторвался от своего занятия и участливо осведомился: — Ну что, старина? Дело швах?

— Отпуск летит к чертовой бабушке, — ответил Арсений, снимая пиджак.

— Да-а, как-то не кругло получается, — глубокомысленно заметил Санька, — ну, а Петрович объяснил что? Убедительно просил?

— Объяснил, — усмехнулся Арсений, — ты же знаешь, легче с немым разговаривать, по крайней мере, понятней. Но просил убедительно. Один из заявителей — высокий сановник, так что, сам понимаешь…

— М-м-м, — скривился Санька, — кисло в борщ. Но отчаиваться рано. Ты пытался ему втолковать, что дело, мол, не шуточное, надо, мол, подумать?

— Что за идиотские вопросы? Ты что, Петровича не знаешь?

— Знаю, знаю, — Санька выпятил нижнюю челюсть, насупил брови и стал удивительно похож на директора. — Не хрен думать, работать надо?

— Слушай, Санька, иди ты к черту! — Арсений уселся за стол.

Санька посмотрел на него с неодобрением:

— Ну, брат, не гибко, разве интеллигентные люди позволяют себе такое поведение? — он с сомнением покачал головой. — Интеллигенты — не позволяют. И еще, ради бога, выкинь свой пустой сифон! Зачем травмировать честных людей? — Санька вышел из кабинета, но тут же вернулся. — Ладно, черт с тобой! На, грабь! — он вытащил из кармана два баллончика для сифона и положил на стол. — Так поступают пионеры! Сдачи не надо.