Геннадий Михеев - Фантазии Старой Москвы

Родом они из села Благодатного, и называются "благодатенцами". Оно на границе лесостепи и Дикого Поля. Со времен царя Гороху у благодатенцев отхожий промысел такой: погорельцы Бога ради. В летний период християне мирно трудятся на своих усадьбах, осенью же, после уборки урожая они хреначат бродить с сумою по матушке Руси и прикидываются несчастными. В это деле благодатенцы поднаторели дай Боже, и каждый проявляет свой отпущенный Господом талант в меру натуры, давя на жалость сердобольному великодушному населению великой империи.

Случаются годы, когда играть не приходится. Засухи, заморозки, дожди, саранча, войны, восстания, революции, перестройки, дефолты - все это приводит к подлинному голоду, а то и мору. И разбредаются побираться уже всем селом, причем делают это совершенно искренне. Ну, в такие годины колобродят почти все на многострадальной, но все же благословенной шестой части земной суши. Подают в лихолетье хуже, ибо страдает-то вся страна. Но люди таки спасаются. Закон благодатенцев: когда прикидываешься, а не душу изливаешь, всегда получается убедительней. Сей факт доказывает, что искусство выше жизни.

При советской власти пережитки пытались искоренить. Не сразу - постепенно, ведь когда и твой отец, и твой прадед, и твой пра-пра-пра были погорельцами Бога ради, у тебя уже генотип. В селе разрушили церкву, построенную, кстати, на собранные благодатенцами подаяния, Бога отменили. А вот нищебродство все еще бытует - и все потому что на страну все нисходят и нисходят всякие разные напасти, горе-горькое по свету шляется и Благодатное невзначай стороною не обходит.

Лучшие времена Благодатного пришлись именно на колхозный строй; случались при советах и атеистах даже годы, когда на отхожие промыслы не выходил почти никто. С другой стороны, Матушкой сырою землею Господь благодатенцев не обделил. Что же такое случилось, что люди перестали в свою землицу верить? Куда вообще мчится Тройка-Русь, осененная перстами святых и проклятая ворожьими силами? Нет ответа.

А с чего это село ― "Благодатное"? Так здесь все просто: христиане же отправлялись в свои вояжи во благо живота своего, а если подают, то не зло, а самое что ни на есть благо. По крайней мере такова расхожая версия. Хотя, когда нынешние старцы были слюнявыми засранцами, их деды утверждали, что раньше село звалось Горюновым. Но проезжала царица, а население войска выгнали на тракт, чтоб значит, изображали благодарный народ. Горюновцы столь рьяно играли в достаток (они ж лицедеи по натуре, им хоть погорельца, хоть молодца-красавца - все одно изобразят талантливо), что царица воскликнула: "Да какие ж вы горюновцы... самый что ни на есть благодатный край". На самом деле ехала не царица вовсе, а супруга декабриста Муравьева. И християн никто не выгонял, ибо они были государственные, рабства не знавшие, да и вообще в селе был престольный праздник. Это народная фантазия у нас такая: все у нас к царю или царице клонится.

Феодосию в годы послевоенья было столько, сколько Юрке сейчас. Он сопровождал деда Маркела, который красиво прикидывался инвалидом Русско-Японской войны, героем Цусимы. Взрослея вместе с эсэсэром, Феодосий менял амплуа, постепенно перейдя в ранг старца. Достойная роль! Жаль вот только, все так быстро и стремительно проходит... С Лубянкой он действительно знаком. Будучи относительно молодым мужиком - а было это в хрущевские годы - угодил Феодосий в кутузку, за тунеядство. Поймали на Казанском вокзале, прикрывал своих благодатенцев, уходящих от облавы. Его и еще нескольких арестантов возили на Лубянку помогать по строительству. И вот однажды их, мужиков, вертухаи прижали к стене, приказали закрыть зенки и чайники не воротить. Феодосий украдкой все же глянул: по внутреннему двору вели с дюжину окровавленных людей. Один из них крикнул: "Товарищи, верьте, что солнце свободы возгорится, каждому достанется по вере его, режим падет!" Феодосий за свое любопытство схлопотал удар дубинкой в челюсть и потерял два зуба. Он так и не узнал, что за мученики такие, но образ запечатлелся на всю жизнь.

Юрка - продукт особый. Он дальний Феодосиев родственник, и так случилось, что его мамка и дедушка в самом деле сгорели. В отходе заночевали в вагончике, а у буржуйки неисправный дымоход. Бывает же и такое, что даже мнимые погорельцы берут – и горят. Феодосий взял мальчика в работу потому что пацана должны были забрать в приют. Не хотелось как-то лишать ребенка воли. Юрке бы в школу, в первый класс, но ежели повяжут органы опеки – бросят в казенный дом. А кому охота? Само собою, пришлось пуститься в бега, ведь документально ни черта не оформлено. Помогает, что у старца с парнишкой одна фамилия: Едрёмины. Именно что через "ё".

Вот что главное в жизни как погорельца Бога ради, так и любого странника: воля. Легко с душою цыганской кочевать никого не любя. Это ж и в самом деле благодать, когда кажное Божье утро просыпаешься и сам решаешь: идти или ну его на... Конечно в холодное время года особо и не побродишь, посему кочевников всякого рода притягивают большие города, производящие много тепловой энергии и денежной массы. Москва - большой котел, в котором варится людская масса, и как много в этом звуке: "СТОЛИЦА"!

Контингент подвала разнолик. Среди странных типов старец наиболее дружен с глухонемым чувашом Ионой, как тот сам себя именует, И-о. Чуваш был дворником в элитном доме на "Золотой миле", в районе Пречистенки. Ограниченную высоченным забором территорию И-о вылизывал как сука своих щенков, и ВИП-жильцы на него не порадовались. Но появилась у И-о чисто человеческая слабость, которая и сгубила карьеру.

Подобрал И-о на улице щеночка и приютил. Назвал его по-своему, глухонемому: У-у. Когда собачка была маленькая, весьма забавила жильцов. Эдакий забавный комок, бросающийся под ноги и рискующий схлопотать пендаля. Отлетит комок шерсти перевернется - и снова играть. Такой шматок позитива. Слишком уж быстро У-у выросла, и стала ретивой и брехучей сучкой. А разве тебе, читатель, понравится, ежели в твоем, например, подъезде поселился пес, который тебя облаивает всякий раз, когда ты приходишь домой, да еще и норовит хватануть за пятку?. Можно понять и У-у: она же выслуживалась перед хозяином, считая, что творит благое дело. Глупое короче попалось И-о существо, хотя он его и безумно любил.

У И-о – своя хозяйка, дама старая, мерзкая. Приказала барыня дворнику избавиться от надоедливой шавки. И-о к У-у шибко привязался, но и работу терять не хотелось то ж. Постояв со своею шавкой на Крымском мосту, И-о, вздохнув, отвязал с шеи любимой У-у камень и бросил его в воду. Собачку он пристроил на небольшой пустырь, возле Свято-Зачатьевского монастыря, а хозяйке сообщил: "У-у ы-ы-ы". И красноречиво провел ладонью по шее. Своей, конечно.