Геннадий Михеев - Карта русского неба

- Хороший вопрос. Будем считать, творческая встреча началась. Во-первых, не строчу, а пишу. Во-вторых же... вот, для чего по-твоему колокола льют?

- Не льют, а отливают.

- Отливают... как-то нелитературно звучит. А, впрочем, неважно. Так для чего...

- Конечно же, для того, чтобы Бог нас разглядел. Ну, и чтоб люди радовались, услышав малиновый звон.

- Вот именно! А писатели сочиняют для того, чтобы люди услышали Бога. Один знаменитый литератор - ну, его уже нет в живых, застрелился - говаривал: "Никогда не спрашивай по ком звонит колокол, ибо он звонит по тебе". Красиво! Это он про нас, писателей написал. Так вот. Писатели звонят в свои колокола чтобы достучаться до человеческих сердец. Сердца откликнутся - и люди посмотрят на себя критически. Я вот тоже стараюсь дозвониться. Но нет что-то сердец.

- Сердца есть всегда. Ты просто оказался в неудачное для тебя время в неудачном месте. Такое бывает.

- Что ты говоришь! Творец всегда творит, в какой бы ж... то есть, в какой бы ситуации он не оказался. Он как зеркало, показывающее людям их достоинства и пороки.

- Вот я и говорю: нет здесь никого, кто мог бы в тебя всмотреться. Ну, если ты, конечно, представил, что ты - зеркало...

- Ты узко мыслишь пацан. Писатель отправляет послания на много поколений вперед. И он бьет во все колокола - чтобы, значит, самовыразиться.

- Та неправ. - Раздумчиво произнес мальчик.

- Это с чего это ты?

- Звонарей полно. Всяк горазд звонить. Особливо на Пасху, в праздник весеннего пробуждения всего светлого. А колоколитейных мастеров, знающих секрет колокольный, почти не осталось. Ты никогда не задумывался: кто тот мастер, который отлил? Ну, в смысле, колокола твоей души.

- Я как-то больше думаю о судьбах всего человечества. Ищу сермяжную правду.

- Странный ты. Правды искать не надо, ее даже идиоты знают. А надо почитать колокололитейного мастера, который вложил в тебя секрет.

- Простоты.

- Ты о чем?

- Да так… о своем, сокровенном. О простоте нашего бытия, которая проглядывает сквозь сложности понимания.

- Мне кажется, вы, взрослые, специально придумываете лабиринты и заморочки, чтобы не видеть правды.

- Ты говоришь о бытовой правде. А писатель сообщает правду художественную. Сочиняет вымысел, над которым и плачут, и смеются. Моя сверхзадача - использовать свой колок... тьфу - то есть, талант. Так значит, моим почитателем ты не будешь...

- Почему. Ты умрешь. Случайно найдут твои рукописи, восхитятся, издадут. Ты получишь посмертную славу. Хотя бы из любопытства твои сказки прочитаю и я. К тому времени я наверняка научусь читать.

- Я не пишу сказок. Я - серьезный литератор.

- Жаль. Я сказки люблю. С приключениями.

- Не. Я так мелко не плаваю. Не хватало мне еще стать сказочником.

- Вот если бы ты умел сочинять сказки, я может у тебя и остался бы. А так - прощай...

И мальчик, насвистывая, двинулся дальше.

- Эй, пацан! - Окликнул его писатель. - Не свисти, денег не будет.

Как много незнакомых слов, подумал мальчик. Без этих самых бенек жил - и все было не так и плохо. А придут беньки - неизвестно что принесут...

И мальчик ничего не ответил писателю.

- Вот, хорошо! - Удовлетворенно произнес тот. - Состоялась моя творческая встреча с моим будущим читателем. Лиха беда начало!

Музыка, подумал мальчик, как-нибудь обойдется без твоих этих бенек. Уж не знаю, право, буду ли я читать, но писАть - на за какие коврижки!

В следующей деревне обитал алкоголик. Ему повезло, ибо вымершие его земляки некогда промышляли винокурением, и после них осталось зелье. Остатки жизни алкоголик посвятил уничтожению стратегических запасов. Впрочем, таковому занятию он отдавался и до напасти, изничтожившей односельчан. Отсюда вывод: алкашей никакая зараза не берет. Здоровье у алкоголика оказалось крепким, другой бы пять раз загнулся от цирроза печени или какой-нибудь язвы. Этот человек явно оказался в нужное время в нужном для него месте.

- Здравствуй! - Радостно воскликнул мальчик, завидев алкоголика.

Тот приподнял голову, попытался проморгаться, скуксился, неопределенно произнес:

- О! Белочка.

- Я не белочка. Я мальчик.

- И мальчики кр-р-рававые в глазах...

- Где кровь?

- А?

- Очнись, дядя.

- Подожди, видение... - Алкоголик налил стакан. Опрокинул в глотку, при этом донеслись утробные звуки. Улыбнулся как младенец, протер красные глаза, сфокусировал взгляд на пришельце. - Ага. Ты - реальность. Угадал?

- По- честному, не знаю.

- Значит, не уверен.

- А ты?

- А я - пью.

- Почему? - Пытливо испросил мальчик.

- Я пь-и-ию потому что мне стыдно за нашу с-т-тр-р-ану.

- А почему тебе за страну стыдно?

- Потому что в ней пь-и-ют. И вообще - за дер-р-ржаву обидно.

- Замкнутый круг.

- Петля Мёбиуса. Закон Вселенной. И кстати: разве ты не знаешь, что истина в вине?

- Чьей вине?

- Не чьей, а в каком. Алкоголь - аква вита, вода жизни. Омар Хайям это очень даже хорошо понимал.

- Но ты же не всегда пил.

- Когда-то я был учителем. Географии. А потом пришлось пропить глобус.

- Чего?

- Глобус не бывает "чего". Это модель нашей планеты.

- Понятно. Ты значит планету пропил.

Алкоголик налил чуть больше половины стакана. Заглотнул. Крякнул. Глаза его просветлились. Теперь уже он закусил. Луковицей. Затянул:

- А-а е-если б было море во-о-одки, стал бы я-я-я под... Стоп! Какую планету? Глобус - не планета. Это модель планеты.

- А что такое - модель?

- Ну-у-у... как бы типа то что есть на самом деле. Только ненастоящее.

- Так ты своим ученикам объяснял?

- Я рассказывал ученикам об устройстве нашей планеты. О том, какие чудеса бывают на Земле, какие народы на ней обитают, о морях, реках, горах, землетрясениях и прочих катаклизмах.

- Как интересно! И ты все это знаешь?!

- Забыл. Давно это было.

- Я понял, ты - модель человека.

- Почему...

- Потому что ты ненастоящий. Ты типа человек.

- Я - типа? - Возмутился алкоголик. И гомерически рассмеялся. Когда истерика прошла, он ударил себя в грудь и гордо произнес: - Глупь несуразная. Да перед тобой самый человечный из всех людей.

- Из всех?

- Конечно! Вся мировая литература воспевала алкоголь в разных формах. Даже Иисус наш Христос на свадьбе в Кане Галилейской превратил воду в вино. Заметь: не вино в воду, а наоборот! А ты говоришь: модель. Как учитель географии в отставке ответственно заявляю: мировая экономика держалась и все еще держится на торговле вином и… прочей всякой дури. И даже более того: все революции начинались после того как правящий режим вводил сухой закон. Вот.

Мальчик не стал доносить алкоголику о том, что де ему известен секрет колокольный. Наверняка данному, с позволения сказать, человеку эта тема неинтересна.

- С тобой неинтересно дружить.