Геннадий Михеев - Карта русского неба

В идеологиях запутаться легко. Но есть шансы и выпутаться. Многое зависит от того, как мы позиционируем нашу Землю. Это мы думаем, что выше и ниже рай и ад, а мы, как говаривали еще культурно неотреволюционированные китайцы, Срединное Царство. Но есть иные точки зрения. Например, что что все царства существуют в одном флаконе, а персональные ад, рай или чистилище каждый создает себе сам.

...Истина уже снабдил вновьпоступивших в буйное отделение необходимой информацией. Ну, что они в дурке, скоро их обколят, укатают - и на плантации. А ежели не укатаются - сделают нехилый а-та-та и присыплют сверху Матерью сырой землею. Так что пусть покамест наслаждаются моментом, когда они еще не зомби и дышат.

Саня вовсе не переменился, получая от Истины, столь похожего на Сократа, заряд пессимизма. А вот Кехано все мрачнел и мрачнел. Денис не то чтобы расстроился от того, что попал. Ему было стыдно за то, что он хотел пристроить друга в губернаторы перспективного края, тем самым реализовав его голубую мечту, а угодили наши горе-разбойники в глупый полон.

Согревала икона Дамы сердца Оксаны Федоровой. Дэн мистически боялся спросить, откуда в столь странном месте культ сей прекрасносовершенной госпожи. Уже все конечно видели, на что толстяк неровно дышит. Но тоже опасались спрашивать, ибо боялись душевно травмировать нашего героя.

Истина, восседая в позе Будды Просветленного - да так, что его касался луч Солнца, пробившегося сквозь амбразуру, вещал:

- ...и еще неизвестно, где свободный мир, а где рабство. Здесь мы освобождены от страстей, от карьерной гонки, от парадигмы потребления. Мы как в ковчеге, спасаемся среди океана скорби...

Дэн, развалившись как мешок дерьма, сверлил глазами потолок и пытался сконцентрировать поток сознания: когда-то где-то это все было - не то в жизни, не то в литературном произведении, не то по телеящику. Или что ли снилось. Вот так же, сгрудившись в каземате, несколько идиотов пытались оправдаться за то, что их изолировали от общества - и правильно сделали.

Вчера Кехано стал биться в железную дверь - ярость нашла. Вошли вертухаи с резиновыми дубинками - и наваляли. Как Дэну, так и остальным - метода такая, апробирована долгой врачебной практикой: коллективная ответственность. Контингент на Дэна не обозлился, но и этикету учить не стали. Другого может быть и обучили бы, но толстяку вышла поблажка.

- Эх, кол-лега, - купировал речь Сократа Саня, - Так ты договоришься до монашества. Что де иноки тако же спасаются в келиях, в затворе, и отмаливают грехи человечества. Очень твоя эта проповедь напоминает христианство. "Мы все рабы Божии и каждому воздастся в высших инстанциях. Но все потом, после..." Суп с котом. Мне хочется здесь - и сейчас.

- Кто хочет - тот дрочит. Здесь у нас нет двух необходимых всякому монаху практик: молитвы и поста. В этом пространстве люди по-настоящему духовно свободны - потому как мы не скованы религиями, идеологиями, заблуждениями и злобой. Они там, за периметром, думают, дурка - это мы. И в этом - заблуждаются. Вот взять войну. Здесь не убивают, не ссорятся, ничего не делят, не таят обид. А там - славяне славян грохают и радуются как придурки.

- А вот здесь, стари-чок, я тебя и поймал. Ты переживаешь за то, что творится ТАМ, как я понимаю, на Донбассе. А значит, ты несвободен.

- Разве не больно за одураченных… И мы же не в бездуш... тьфу - не в безвоздушном пространстве. До нас эфир и не такое доносит.

- Больно - значит с миром долбанутых тебя связывают нервы. А это уже зависимость.

Ох, посмотрел бы ты читатель на всю эту сцену со стороны. Какие-то пародии на людей в темном помещении со стенами, выкрашенными в казенно-зеленое, расселись на скрипучих койках в разных позах и философствуют. Некоторые еще завернулись в одеяла, а глаза полны нехорошего огня. Оно конечно, и платоновские диалоги разворачивались примерно в таких же апартаментах и с такими же странными типами. Я имею в виду не алкоголические бредни главврача Платона Олеговича Барбулиса, а сочинения того еще Платона, древнегреческого.

- Еще раз, для шибко продвинутых. - Убеждает Сократ. - Мы здесь не для того, чтобы спасать свои мелкие душонки. Нас собрали как зерна, освобожденные от плевел, и сконцентрировали.

- В клетке для буйных, практически, лишили свободы.

- Нас отдалили от настоящих буйных, усатый. Здесь убежище, если что. Буйные вон как уделали твоего приятеля. - Здесь Истина не вполне прав, Дэн больше сам себя уделал, борясь с ветряками. - Впрочем, и у нас как-то был один такой... жаль, загнобили, а то бы... Нас боятся потому что мы слишком мирные. Если масса узнает, что жить можно иначе, они же на хрен мир перевернут. И вообще... Сдается мне, что ты плохо понимаешь разницу между свободой и волей. На воле стадами пасутся несвободные люди, снедаемые беспокойством: то выгадал мало, то не трахнул то, что изящно движется, то трахнул совсем не то, что хотелось, то сказанул лишнее и переживаешь, что ночью приедет воронок. И некие типы, именующие себя пастырями, всем этим рулят. А вольные - те, у кого есть сила воли. Улавливаешь?

- Не вполне. Как быть с простонародным выражением: вольному - воля, спасенному - рай?

- От себя не спасешься, а жаждущий воли не надышится никогда. Рай же – сказка для шахидов.

- Отлично. Нас здесь двадцать три рыла. Это простое число. Мы неделимы. Если наши силы воли сложить - то-о-о...

- Если с остатком или на самих себя - очень даже делимы.

- Только не на ноль...

- А может хватит звездеть? - Внезапно произнес Правда. - Пора уже выходить.

Все замерли. Сказано было тихо, но все услышали. Не сказать, что Правда молчит в принципе, иногда из него словечко - да выскочит.

- Куда, Степа? - Наивно спросил Саня.

Молчун молчал - только глаза его излучали нечто невразумительно честное.

- А ведь правда... - Пробормотал Дэн. - Кто все вот эти люди?

Кехано обвел пухлой рукой бальную залу. Саня громко усмехнулся, но подавил в себе эйфоричную истерику усилием воли. Он внезапно понял, почему Дэн так ему симпатичен. Он просто напоминает Панцеву... Карлсона. Ну того самого – в меру упитанного мужчину в полном рассвете сил, про которого Саня когда-то читал на сон грядущий своим детям.

- Кто-кто... - Истина тоже стал как-то заново вглядываться в лица обитателей буйного отделения. - Люди - кто.

- Мы не просто люди! - Подал голос один из них, парнишка лет двадцати пяти, с мефистофельской бородкой и еврейскими глазами, полными вселенской грусти. - Мы - квин-тэ-сэнция.

Мимо Шамбалы

В Расее все плохое начинается в режимное время суток - на рассвете и на закате. А хорошее - неизвестно, ибо пока не было прецедентов. Оно конечно, непросто порою с точностью определить, что такое хорошо и что такое бяка. Поди объясни ребенку, что горькая пилюля - лекарство, легче впихнуть насильно. А вот по результатам - все четко: или горы трупов, или море любви. Первого мы насмотрелись. Второго тоже - в кинематографических работах сомнительного толка. А, блин, трупов в кино тож хватает, и особенно в деле штабелевания таковых усердствуют суперпупергерои разного толку. В общем, всего мы насмотрелись - пора отдохнуть. И мы отдохнем, все отдохнем...