Максим Бондарчук - Я видел как плачут животные... [СИ]

— Может так оно и есть! — крикнула она в ответ и голос ее, как теннисный мяч, отбился от металлических стен, несясь звонким эхом по небольшому помещению. — Почему ты решил, что не в праве быть дорог для кого-то? Ты очень много значишь для меня, Макс. Гораздо больше, чем способен представить себе! Знаешь что у меня творится на душе? Знаешь? Прикоснись ко мне! Посмотри в мою память и тогда ты все поймешь!

Она схватила мою ладонь и постаралась прижать ее к своему лбу. Дернула так резко и сильно, как мог только взрослый мужчина, а со стола в это время на пол полетели вилки и ложки, не нарочно сброшенные рукой женщины.

Я сопротивлялся и в конце концов победил. Она отступила и забилась в угол, как испуганное животное.

— Ты причиняешь мне боль, Макс. У меня никого не осталось кроме тебя и Сэма. Что я могу сделать без тебя? Я ничего и никого здесь не знаю, не могу даже представить как отважусь жить в новом месте без человека, которому уже столько дней предана больше всего. Ты мне дорог, Макс. Как человек. Я еще никогда такого не испытывала ранее и ты не можешь вот так просто взять и наплевать на это.

Я хотел было что-то ответить, но в последний момент закрыл рот и молча прождал пока она успокоится.

— Ты загоняешь меня в угол, Света. Не делай так, я не хочу выбирать, мне это противно.

— Значит я противна тебе тоже. — робко спросила она сквозь слезы.

— Нет… нет-нет, что ты такое говоришь, — я встал из-за стола и подошел к ней. Я совершил ошибку, что согласился прилететь сюда. Очень большую ошибку в своей жизни. Здесь просто не должно было оказаться ни тебя, ни сумасшедшего доктора, ни этой проклятой планеты, не похожей на все остальные. Почему я не могу стереть себе память? Почему осколки чужих воспоминаний так и остаются внутри меня, пугая своими появлениями все чаще и сильнее. Я видел их всех. Сотни воспоминаний чужих людей, убийц, насильников, женщин, рабочих, шахтеров, ученых. Все они чего-то боялись в своей жизни, о чем-то мечтали, грезили о богатстве и роскоши, о будущих детях и о новом автомобиле. Все их желания и страхи сейчас соединились в одно и одним мощным ударом врезались мне прямо в висок.

Я почувствовал боль так сильно и резко, что потерял равновесие и упал прямо у ее ног. Она подумала, что я шучу и пытаюсь таким образом умолять ее поступить как прошу но когда из моего рта потекла пена, а глаза стали красными как у разъяренного быка, ее разум пришел в порядок и Света тут же вызвала скорую.

Меня уносили двое высоких мужчин, прямо на руках, потому как новое помещение было слишком мало, что бы бригада врачей протиснулась с носилками сквозь узкий дверной проем. Положили в машину, довезя до поезда, умчали обратно в лазарет, где меня уже дожидался мой старый знакомый.

Своей железной рукой он орудовал как настоящий мастер. Было очень сложно представить как с этим обрубком можно было совершать столь грациозные и точно выверенные движения скальпелем. Что резали, как резали и почему я узнал уже позже, когда проснулся от наркоза и увидел над собой до боли знакомую картину дымящего как паровоз врача.

Его железная рука держала меня за лоб — температуры фиксировалась миниатюрным датчиком, встроенным в его протез, отчего он даже не обращал на меня внимание, будучи целиком поглощенным данными кардиоаппарата.

— Худо дело, друг мой. Тебе надо обратно на Землю. Тут я тебе уже ничем помочь не смогу.

Эта констатация факта была для меня ожидаема — я и так прожил слишком много даже по меркам «видаков». Старость подобных мне всегда настигает внезапно. Кто-то умирает в сорок, кому-то позволяют дожить до тридцати пяти, моя же жизнь заканчивается уже сейчас. Нет, я не умру мгновенно — такой процесс для нас был растянут на многие месяцы, но старт его был только что начат. Выстрел рефери — забег начался. Я поднялся с кровати спустя несколько часов — к тому моменту смена вахтовых рабочих уже была завершена и планету наводнили представители новой власти. Фалькон оказался прав, наверное, он знал о чем говорил. Это был настоящий тиран, дело для него всего стояло на первом месте, а цель оправдывала средства. Работал закипела с новой силой.

Добыча метума вышла на совершенно новые масштабы. Тонны редкого минерала начали уходить на конвейер уже в первый день работ. Стояла настоящая стахановская обстановка. Все работали с таким усердием и отдачей, что дым над небом от перерабатывающих цехов начал подниматься к самому небу. Саранча взялась за дело с по истинно зверским аппетитом.

— Ты видишь к чему это привело.

Как бы говорил мне Фалькон, чей силуэт мелькал у меня перед глазами.

— Я же говорил, что все станет хуже. Ах, старик профессор, как ты был глуп и наивен, считая, что избавившись от меня ты достигнешь своей цели. А что на деле? Она умрет быстрее, чем ты думал раньше. Правда какая неожиданность?

— Ты получил свое, — отвечал он ему в ответ, — не будь тебя и твоих шакалов здесь, все было бы иначе.

— Глупость! — кричал Фалькон, — ты никогда не видел реальную ситуацию. Миру не нужно открытия, забыл? Ты ведь сам всегда об этом говорил, к чему теперь ссылаться на человека, который ничего уже не значит. Я найду свое место — я его всегда находил, такова моя природа, а ты? Где ты теперь? В другом мире, сидя на облаке смотришь на то, как плоды всех твоих трудов сгорели в печи крематория, а ты остался никем. Даже после смерти до тебя это так и не дошло. Хватить глупить. Смирись! И смотри как империя двигается вперед, поглощая под своим натиском все больше планет.

Они утихли. Голоса ушли куда-то в глубину и продолжали кричать друг на друга, пытаясь доказать свою правоту.

Я не мешал им, просто оставил наедине, чтобы молча смотреть туда, где сейчас виднелись лишь верхушки громадного хребта Эмануэль, куда мне следовало попасть любыми путями.

— Только воздухом, — знакомый голос вернулся ко мне, — Эти животные… эти чудовища, они все еще там, Макс, я чувствую их, чуя их запах, слышу их шаги, я уже расставил ловушки, взвел капканы и буду ждать пока один из них не явится ко мне, чтобы попытаться схватить меня. Я буду ждать и выстрелю первым. Вот увидишь.

— Ты сходишь с ума, друг мой, — профессор говорил мне.

Его фигура вдруг возникла прямо передо мной в том самом образе, что запомнился мне в последний его день. Он был так же стар, слегка не брит, а под глазами виднелись морщины. — Вот возьми — это решит все твои проблемы.

Он протянул ко мне в своих костлявых руках емкость с синеватой жидкостью и слегка взболтнул ею, как бы приглашая пригубить сей прекрасный напиток.

— Все просто, друг, всего один глоток и ты забудешься сладким сном. Больно не будет, она уйдет и ты встретишься со мной. Поговорим о планете, о ее разуме и о том, какой бы она могла стать не будь этой саранчи в этом месте.