Александр Михайловский - Отцы-основатели

По лицу мадмуазель Люси было хорошо видно, что, слушая столь поразительные новости в моем изложении, она напрочь забыла о том, что совсем недавно собиралась меня наказать, и в данный момент ее мозг занят только перевариванием полученной информации. Оно, это лицо, то краснело, то бледнело, при этом мадмуазель Люси, будто рыба, беззвучно закрывала и открывала рот, и смотреть на нее было и смешно, и жалко одновременно. Однако мое напоминание о том, что здесь находятся люди, от которых зависит и ее собственная судьба, вывело мадмуазель Люси из ступора и она, изо всех сил стараясь взять себя в руки, произнесла, обращаясь к стоявшим за моей спиной мужчинам:

– Ах, да… конечно, мадмуазель Ольга… День добрый, месье… Мое имя Люси д`Аркур…

При этом она протянула к нам из щели, образованной корпусом автобуса и чуть приоткрытой дверью, свою замерзшую дрожащую лапку с бледным маникюром. Этот в общем-то обычный жест сейчас почему-то казался таким смешным и неуместным, что ученики в автобусе сдавлено хихикнули, а с нашей стороны это выглядело даже немного жутковато – будто рука панночки, вылезающей из гроба.

Я перевела приветствие Люси, после чего вожди, оставаясь, впрочем, совершенно серьезными, немного посовещались, и к нам подошел Сергей Петрович.

– Скажи им всем, – не взяв протянутой руки, обратился ко мне Сергей Петрович, – что меня зовут Сергей Петрович Грубин, и тут я одновременно исполняю обязанности мэра, первосвященника, судьи, главного архитектора и директора лесопилки. Вон тот мужчина, помускулистей, повыше и помоложе, является Андреем Викторовичем Орловым, который у нас тут главный охотник, министр обороны, командир ополчения и директор каменоломни и лесоповала в одном лице. Вон тот рыжий и с бородой до пупа, Антон Игоревич Юрчевский – наш главный геолог и директор кирпичного завода, в будущем он наш главный металлург, химик и Бог еще знает кто. С его супругой Мариной Витальевной Хромовой, в настоящий момент находящейся в нашем поселении, вам еще предстоит познакомиться. Она у нас является главным врачом, фармацевтом и заведующей столовой в одном лице.

Должен сказать, что любому или любой, кто выскажет соответствующее желание, будет немедленно предоставлено место кандидата в действительные члены клана, место для сна, трехразовая обильная, очень сытная и вкусная еда, а также работа по силам, которой он или она смогут заниматься. Что будет с теми, кто такого желания не выскажет, вы уже догадываетесь… должен сказать, что, кроме волков, здесь в лесу есть еще и медведи, и дикие кабаны, которые тоже не брезгуют мясцом, а также голод и холод, которые убивают не менее верно, чем любые хищники. Запомните – никто здесь вам ничего не должен, и все блага, которые вы получите в нашем клане, вам придется отработать собственным трудом. На этом у меня все.

Я перевела его слова, добавив в конце от себя, что порции еды тут действительно такие, что из одной тарелки можно есть вдвоем, после чего изрядно проголодавшиеся ученики в автобусе загомонили, требуя от мадмуазель Люси, чтобы их немедленно выпустили наружу, потому что ее власть кончилась, и вообще, они хотят есть и пить, и как можно скорее. Поняв, что ее обходят по всем статьям и что власть ее над учениками съеживается на глазах, как шагреневая кожа – да так, что от нее считай что ничего и не осталось – мадмуазель Люси снова сперва покраснела, потом побледнела, приходя в ярость. Отказ пожимать ей руку на этом фоне выглядел мелкой неприятностью, обычным оскорблением со стороны мужских шовинистических свиней, как она и ее подруги обычно называли мужчин.

– Как вы смеете так поступать со мной! – завопила она, – вы унижаете мое достоинство женщины и педагога, когда на вас смотрят дети. Вы ведете себя оскорбительно, и я… и я…

Очевидно, мадмуазель Люси хотела добавить: «…найду на вас управу», но вовремя вспомнила, что никакой управы – ни полиции, ни комитета по защите прав женщин – тут нет и быть не может, и власть как раз на стороне этих серьезных и немногословных мужчин, обращающихся со своим оружием так непринужденно, будто это часть их тела. И тут она осеклась, растерянно хлопая глазами и гневно глядя то на меня, то на вождей клана Огня, которым весь этот спектакль уже явно начал надоедать.

– Скажите ей, – тихо сказал мне Сергей Петрович, – чтобы она отошла в сторону и выпустила из автобуса всех, кто желает из него выйти. В противном случае мы будем вынуждены применить к ней силу, и тогда ей же будет хуже.

Услышав эти слова, я подумала, что Сергей Петрович может даже застрелить Воблу (то есть бедную мадмуазель Люси), и сильно испугалась. Одно дело – желать ей мелких неприятностей и досадных неудобств, и совсем другое – видеть, как ее убивают прямо на твоих глазах…

– Сергей Петрович, – так же тихо сказала я в ответ – мой голос слегка охрип от волнения, – пожалуйста, не надо убивать несчастную мадмуазель Люси. Она, конечно, злая, и в голове у нее не все дома, но она не настолько плоха, чтобы обрекать ее на смерть.

– А мы, Ольга, и не собираемся ее убивать, – произнес Сергей Петрович, – от удара лобовое стекло потрескалось и держится только на армирующей пленке, которая к тому же уже отвисла. Стоит ударить по ней посильнее – и вся эта конструкция выпадет наружу, после чего Гуг запрыгнет внутрь и нейтрализует эту вашу мадмуазель Люси, будь она хоть сама мадмуазель Анаконда.

– Как он ее сможет нейтрализовать – снова испугалась я, – или с вашей стороны это просто другое обозначение слова убить?

– Очень просто, – ответил Сергей Петрович, – Гуг очень сильный молодой человек, он просто возьмет эту вашу мадмуазель Люси и переставит ее на то место, где она никому не сможет помешать.

– Нет, – решительно возразила я, – так дело не пойдет. Пусть вы и разжаловали мадмуазель Люси, но ученики не должны видеть ни малейшего насилия над своим педагогом, пусть даже и бывшим.

– Тогда, – произнес Сергей Петрович, – наконец переведите ей мои слова, и будем надеяться на ее благоразумие.

Я перевела, но мадмуазель Люси растерянно продолжала хранить полное молчание, не трогаясь с места и не пуская столпившихся учеников к выходу. Некоторые из них уже начинали терять терпение, желая как можно скорее выйти. И хоть большинство из лучших учеников школы, которые были премированы этой поездкой, оказались девочками, но под коллективным натиском почти двадцати девушек и юношей лишенная власти мадмуазель Люси не продержится и нескольких секунд. Еще несколько минут – и терпение учеников лопнет, вот тогда они просто сметут ее, для чего не понадобится ни Сергей Петрович, ни его воспитанник – абориген Гуг. И тут нам на помощь пришел милейший Роланд.