Илья Шумей - Падшие из ада

– Что Вы себе позволяете, молодой человек!? – возмущенно вступился за нее другой наш сосед, имени которого я даже не знал, – немедленно извинитесь перед Клавдией Сергеевной, или…

– Или… что? – я даже не оглянулся, – ну же, не молчите, мне интересно, чем Вы хотели меня припугнуть?

Ответа не последовало, и я, завязав рукава пиджака, выпрямился и посмотрел на соседа. Не знаю, что такого он увидел в моем взгляде, но в его собственном я прочитал нешуточный испуг.

– Мы с Кирой только что спустились сверху, – заговорил я медленно, с трудом ворочая челюстью, что так и норовила выйти из-под контроля и сорваться на крик, – где на наших глазах потерявший управление коптер рухнул прямо на людей. Мы там почти час на четвереньках по площадке ползали, собирая куски еще теплой человеческой плоти. Когда я хотел вытащить из-под кресла чью-то оторванную голову, из нее мозги вывалились, и мне пришлось горстями черпать их с пола и засовывать обратно. У меня до сих пор стоят в ушах стоны женщины, которой отрезало ноги, и которая отдала Богу душу прямо у Киры на руках, – я подался вперед, вытянув перед собой ладони, на которых еще оставались не до конца отмывшиеся следы крови, что заставило перепуганного беднягу отступить на шаг, – ну? Так чем же Вы хотели меня припугнуть?

– Да он же пьян! – заметил кто-то.

– Завидуйте молча, – я поднял свой куль и взвалил его на спину.

– И, кстати, то, что Вы сейчас делаете – это преступление*.

Последнее слово он выговорил так старательно, как будто вырисовывал его на уроке каллиграфии.

– И что теперь? Полицию вызовете? – подбирая табурет, я вдруг рассмеялся, – знаете, я был бы Вам крайне признателен! Я уже готов на что угодно, лишь бы убраться прочь из этого многоэтажного дурдома!

Кира опять плакала, присев на кухне на краешек стула и уронив лицо в ладони. Я взгромоздил принесенный куль на стол и начал разгружать добычу.

– Ты что, совсем с ума сошел? – всхлипнула жена, глядя на пакеты и банки так, словно это были тротиловые шашки и гранаты.

– Скорее наоборот, – я обвел рукой россыпь добытых припасов, – я тут, похоже, единственный, кто сохранил последние остатки здравомыслия.

– Ты нарушил закон!

– Да-да, жду не дождусь, когда меня арестуют, – я подтолкнул к ней бутылку с водой, – вот, пей.

– Краденую!? Да ни за что на свете!

– На суде можешь сказать, что я тебя силой заставил… впрочем, дело твое. Поступай, как знаешь, а вот мне определенно надо еще чего-нибудь выпить.

– После многочисленных сообщений о взрыве в комплексе «Айсберг» мы попытались получить комментарии у администрации небоскреба, но безуспешно. Мы как раз записывали свой репортаж, когда произошла еще одна трагедия.

Картинка на экране сменилась. Камера показала ту же ведущую, которая закрепляла микрофон на лацкане, как вдруг находившийся за кадром оператор что-то воскликнул, и изображение резко скакнуло в сторону, быстро наезжая на здание за спиной девушки. В ее поле зрения показался какой-то предмет, с кажущейся неторопливостью ползущий вниз по зеркальному фасаду, словно муха по стеклу. Картинка продолжала расти, и вскоре стало понятно, что это небольшой частный коптер, который, кувыркаясь, падал откуда-то с верхних этажей. Время от времени он задевал стену, и стекло взрывалось фейерверком сверкающих на солнце осколков, издалека выглядевших как серебристая пыль.

Камера буквально впилась в несчастную машину, кажущуюся крохотной на фоне громады «Айсберга», ловя каждый ее кульбит.

Неожиданно обзор заслонили непонятные конструкции, и камера откатила назад, показывая общую панораму. На этом уровне здания располагался широкий уступ, и падающий коптер упал на него, пробив стеклянную крышу.

– Как нам удалось выяснить, машина рухнула на зимний сад, находящийся на 100-м, «изумрудном» этаже «Айсберга». Пока неизвестно, что стало причиной аварии, и есть ли пострадавшие – экстренные службы города по-прежнему воздерживаются от любых комментариев.

Камера еще раз проехалась сверху вниз по фасаду небоскреба, продемонстрировав бреши, пробитые в нем падающим коптером, а также большую дыру в куполе сада. Потом она скользнула ниже, задержавшись на еще одной пробоине, из которой до сих пор струился дымок.

– Мы продолжаем работать непосредственно на месте событий и выйдем в эфир сразу же, как только у нас появится новая информация.

Раздраженным взмахом руки Александр смахнул трансляцию в сторону. Он пересматривал ее, наверное, в десятый раз, поскольку никаких более свежих данных у него все равно не имелось.

В «Айсберге» разворачивалась беспрецедентная по масштабу трагедия, а его дочь, находящаяся в самом ее эпицентре, как сквозь землю провалилась! И это при том, что ее основной задачей как раз являлось оперативное информирование отца обо всем, что происходило в комплексе. Да, из-за отключений, мобильная связь там работала нестабильно, но хоть иногда, можно ведь выглянуть во двор, чтобы отчитаться! Юлия уже несколько часов не выходила на контакт, и Александр начинал испытывать явное беспокойство – странное и неприятное чувство, от которого за последние годы он уже успел отвыкнуть.

Когда пространство в радиусе нескольких километров вокруг твоего дома денно и нощно контролирует многослойная система охраны, когда для всех силовых структур обеспечение безопасности членов твоей семьи является наивысшим приоритетом, когда твою дочь повсюду, куда бы они ни пошла, неотступно сопровождает личный перфект – при такой жизни невольно начинаешь забывать, что значит беспокоиться за своего ребенка. Пусть даже взрослого. И теперь Александр попросту не находил себе места, даже не зная, за что хвататься.

В конце концов он не выдержал и вызвал начальника городской полиции – уж он-то должен знать, кто там, в «Айсберге» отвечает сейчас за безопасность.

Уже с самых первых его слов Александр понял, что дела обстоят не лучшим образом. Он даже спросить ничего не успел, как генерал торопливо затараторил, что «они делают все возможное» и что «принимаются все необходимые меры», однако ничего конкретного не сообщил, с явным облегчением переключив связь на своего заместителя, работающего непосредственно в самой гуще событий.

Тот же, едва завидев главу Лиги на экране, немедленно предпринял рефлекторную попытку сбежать, но, поскольку телефон он при этом продолжал держать в руке, его замысел не вполне удался. Несчастный только пару раз крутанулся на месте, после чего обреченно сник.

– Мы делаем все возможное, – едва слышно пробормотал он.

– Я уже в десятый раз слышу эту фразу! – взорвался Александр, – Вы можете просто, без лишних объяснений найти Юлию и сказать ей, что я хочу с ней поговорить!? Вы знаете, где она сейчас?