Илья Шумей - Падшие из ада

– Но ты же считаешь, что Петро и его единомышленники поступают разумно и правильно!

– Да, по-своему разумно, но… неправильно.

– Отчего же так? Только что ты весьма убедительно обосновал их взгляд на вещи.

– Я не считаю, что обстоятельства настолько неодолимы, что обязывают нас мыслить категориями осажденной крепости. Но им, похоже, такое положение дел даже нравится, и они, как мне кажется, целенаправленно загоняют ситуацию в соответствующие рамки.

– С чего ты взял? – Кира покосилась на меня с сомнением, – зачем им все это?

– А ты посмотри на них, – я кивнул в сторону нашего овощного отдела, – все они – молодые люди, явно обязанные своим положением в обществе отнюдь не каждодневному упорному труду, а богатым и влиятельным родителям. Свое благополучие они получили на блюдечке просто по факту рождения. Вся их жизнь словно катится по рельсам, она запрограммирована на безоблачное и смертельно скучное бытие в стенах дорогих офисов с редкими яркими вспышками адреналина, что дают им их экстремальные развлечения. Но это все – фальшь, подделка, как взрыв-пакеты, имитирующие на учениях разрывы реальных снарядов.

И вдруг они оказываются в эпицентре самого настоящего кризиса! Судьба дарует им уникальный шанс все изменить! Здесь и сейчас что-то реально зависит от их принимаемых ими решений! Ты не представляешь, как с непривычки кружит голову такая дурь! И они целиком и полностью отдались этому соблазну. Ты же видишь, что они получают самое настоящее удовольствие, помыкая другими людьми, распоряжаясь чужими судьбами, ломая непокорных при помощи откровенного насилия. У них нет реального опыта руководства, все, что они делают – скорее имитация, где больше важен сам процесс, нежели результат. Но это никого не смущает, ибо они вершат Историю! Пусть бездарно и бестолково, пусть только в масштабах одного разграбленного супермаркета, но все же.

– Странная теория.

– Увы, это не теория, – я повернулся к полкам, изучая расставленный на них товар, – а суровая действительность. Я и сам ощущал нечто подобное, когда крушил торговый автомат, когда ломал дверь в зоомагазин, когда выгребал барахло из туристического павильона. Я получил возможность выйти за установленные рамки, оправдывая содеянное критической ситуацией, в которой оказался. И где-то в глубине души я при этом испытывал исключительно приятное и будоражащее чувство, устоять перед которым оказалось крайне непросто, ведь раньше от подобных соблазнов меня ограждала пройденная пикировка, а сейчас я оказался лишен ее защиты.

– Но почему эти ограничения перестали действовать почти у всех, кто находится в здании?

– Трудно сказать, но я уверен, что и блэкаут и повальное сумасшествие – звенья одной цепи.

– Но ты же не сошел с ума, как они! Ты все же устоял!

– Возможно только потому, что рядом со мной была ты, – я коснулся щеки Киры, – ты – якорь, не позволяющий моему рассудку слететь с катушек. И если мы будем держаться друг друга, то все преодолеем!

Как порой мало нужно человеку, чтобы воодушевиться. Всего несколько секунд объятий с любимой – и я был вновь готов к свершению подвигов.

– Ладно, хватит, – я осторожно отстранил Киру, – давай посмотрим, что тут можно подобрать. Петро, небось, уже заждался. Еще пошлет кого-нибудь на наши поиски, и тогда нам точно не поздоровится.

– Сомневаюсь, что из шампуней, стиральных порошков и дезодорантов получится сварганить эффективное оружие.

– Напрасно, напрасно, – я стоял перед полками в некотором замешательстве, – я вижу тут целый арсенал. Даже глаза разбегаются.

– Почему же до сих пор никто им не воспользовался!?

– Да потому что такая мысль им просто не приходила в голову! Шампунем моются, порошком стирают, и об альтернативных вариантах их применения никто ни разу не задумывался. Если всю жизнь использовать вещи исключительно по назначению, то как ты поймешь, к примеру, что в умелых руках обычная ложка может быть смертельно опасной.

– Что, правда?

– Ну… наверное. Если руки достаточно умелые.

– Каким же образом соответствующие мысли сумели зародиться в твоей голове?

– В отличие от прочих, кто уже родился успешным и состоятельным, я сам прогрызал себе путь наверх, начав с самого дна, – я взял с полки большой баллон с лаком для волос, – значительная часть моего детства прошла на свалке за заводом, и я еще помню, как сделать бомбу или ракету из… да почти из чего угодно!

На обратном пути, уже приближаясь к овощной линии обороны с тележкой, груженой собранными «боеприпасами», мы услышали крики, свидетельствовавшие о том, что на сей раз атака обрушилась именно на нашу баррикаду.

– Бежим! – я схватил Киру за руку и поволок за собой, – другого шанса может и не представиться.

– Каков наш план?

– Никакого. Будем импровизировать по ситуации. Но будь готова лезть через завал, как только подвернется удобный момент.

Едва удержав тележку от опрокидывания на последнем повороте, я с разбегу налетел прямо на Петро с парой приспешников. Из-за груды хлама до нас доносились крики и ругань, сопровождаемые сыплющимися нам на головы пустыми бутылками и прочим мусором.

– Какого черта! – хрипло рявкнул он, – нас штурмуют, а ты невесть где шляешься!

– Мы же договорились! Забыл, что ли?

– Да, да, давай, показывай. Есть что путное?

– Вот, – я взял в руки по баллону с лаком, – если таким противнику в лицо прыснуть, то это надолго отобьет охоту на нас набрасываться.

– Да ты не мне показывай, болван, а им! – Петро ткнул в мою сторону факелом, подталкивая к баррикаде, – отобьетесь – будет вам двойная пайка.

Любая хорошая импровизация для своего успеха требует соблюдения одного принципиального условия – не думать! Положиться на интуицию и рефлексы и действовать, жить одним мгновением, не рассуждая о цене и последствиях. Петро ведь сам наставил на меня горящий факел, а я в этот момент держал в руках два полных баллона с лаком для волос…

Кира за моей спиной пронзительно завизжала, когда две тугих струи огня вырвались из моих рук и окатили стоявшую передо мной троицу.

– Беги! – крикнул я, не оборачиваясь.

Мой импровизированный огнемет производил больше психологический эффект, но и того хватило, чтобы повергнуть Петро и его приятелей в панику. Они вертелись, кричали и лихорадочно хлопали себя по тлеющей одежде. Я не стал дожидаться, когда они сообразят, что все еще живы и здоровы, и, схватив из тележки флакон лосьона, хватил его об пол рядом с оброненным факелом.

Взвившийся вверх огненный шар обдал меня обжигающим жаром, и я поспешно отскочил назад, подальше от горящей лужи. Схватившись за край уложенного в основание баррикады ларя, я запрыгнул на него, а после перебрался на взгроможденный сверху шкаф.