Роман Лагутин - 12 месяцев до рассвета

коснуться его тела.

Тем не менее на куртке остался небольшой порез, что, в прицепе, и вызвало

большое негодование Говарда.

- Ах ты, сволочь этакая! – выругался Говард, увидев на куртке порез.

После услышанного, каннибал хотел было развернуться и с размаху ударить

оппонента кулаком левой руки по лицу, но внезапно загнулся от боли,

которая резанула у него в боку.

Говарду, в свою очередь, не потребовалось наносить противнику больше

одного удара, чтобы вывести того из равновесия. Завизжав от боли, словно

резаная свинья, каннибал выронил из ладони охотничий нож и с грохотом

свалился рядышком со своим контуженым подельником.

Из раны негодяя хлестала багровая кровь, заливая поверхность пола рядом со

столом, а в кулаке у взвинченного Говарда находился кухонный окровавленный

нож. Закончив орать, раненный разбойник замолк и тяжело задышал.

Почувствовав на своем лице теплые капли чьей-то крови, а также ее

металлический аромат, второй каннибал, стукнутый по голове сковородкой,

пришел в сознание. Увидев перед собой тяжело дышавшего соратника, он

дернулся, и собирался было вскочить на ноги, но помедлил, заметив перед

своим носом острый кончик окровавленного кухонного ножа. Приподняв глаза,

напуганный мерзавец уставился в равнодушные глаза Говарда.

- Забирай своего дружка, - грубо сказал он дрожащему людоеду, - и

уматывайте отсюда ко всем чертям, пока я вас самих на сосиски не порезал!

Мужчина закивал головой, а потом, пошатываясь от головокружения, принялся

поднимать на ноги своего соратника, лицо которого после полученного

ранения заметно побледнело.

Говард проследил за ними взглядом до самой двери.

Прежде чем выйти на улицу, тот, у которого не текла из бока кровь,

повернулся и нагло заявил:

- Он же, скорее всего, умрет, если ему не оказать помощь. Дайте хотя бы

бинты, чтобы я мог сделать ему перевязку.

Говард ушам своим не поверил. В нем снова начала закипать кровь.

- Ничего страшного, выкарабкается как-нибудь. Такие, как вы оба – живучие

как тараканы, переживете даже еще одну ядерную войну, если таковая

когда-нибудь еще будет. А если все же подохнет твой дружек, то ты точно в

ближайшие дни не умрешь с голоду. Ведь так? Я знаю, кто вы такие… ублюдки!

- Но… - что-то еще хотел было сказать разбойник, однако Говард прервал

его.

- Лучше подобру-поздорову уносите свои ноги как можно дальше отсюда. Не

завидую я вашей участи…

На лице каннибала явно высветился вопрос: «О чем ты говоришь, твою мать?!»

- Когда вернется хозяин этого дома и узнает, что тут произошло… Короче

говоря, вы станете чем-то вроде корма для диких животных. Он не

успокоится, пока не найдет вас обоих и не прикончит.

Когда недруг приоткрыл входную дверь, чтобы выйти во двор, Майя быстро

вскочила с дивана и, раскрыв нараспашку дверь, вбежала на кухню. Вскоре

она появилась в гостиной, держа в руке большой рулон бинта и перекиси

водорода. Женщина, обойдя пролитую на пол кровь, подошла к столу и

положила на него медицинские принадлежности.

Говард молча проследил за тем, как парочка злоумышленников развернулась и

подошла ближе, чтобы взять медикаменты.

Потом друг семьи все же не выдержал и сказал, обращаясь к мужчине с

ножевым ранением:

- Скажи спасибо этой доброй женщине, возможно, она подарила тебе вторую

жизнь.

Мужчина в ответ что-то булькнул. Может быть, это были слова благодарности,

сложно было определить наверняка. Потом парочка вышла во двор, оставляя за

собой выразительный след капающей крови.

Прежде чем они успели скрыться за воротами, Говард, намереваясь запереть

дверь, выкрикнул им вслед:

- Забудьте дорогу к этому дому! Имейте в виду, что в следующий раз так

легко не отделаетесь.

Можно было с уверенностью утверждать, что каннибалы отлично усвоили урок,

который преподал им Говард. У них больше не было никакого желания

продолжать свою преступную деятельность. Они оба твердо решили, что если

после полученных травм по истечению следующего месяца останутся в живых,

то кардинально изменят свое отношение к жизни. Закрыв за собой железные

ворота, они оба ушли прочь, чтобы больше никогда сюда не вернуться.

Им была очень дорога собственная жизнь.

***

Прежде яркий луч фонаря Браина теперь заметно потускнел. Нет, батарейки в

нем были еще хоть куда, но промозглый холод с каждым часом все сильнее

замораживал контакты, что могло привести устройство в полную негодность.

Этого Браин боялся больше всего: запасного фонарика у него с собой, к

сожалению, не было. Чтобы сберечь осветительное приспособление и продлить

тем самым срок его службы, он время от времени останавливался на пару

минут, чтобы отогреть, засунув его под верхнюю одежду и прижимая к горячей

груди.

- Пора идти… - пробурчал он себе под нос во время очередной такой

непродолжительной остановки.

Вытащив из-под куртки фонарь и включив его, он собирался было зашагать

дальше, но внезапно услышал подозрительный хруст за спиной. Несложно было

догадаться, что явно кто-то очень тяжелый через темноту шагал к нему по

оледеневшему снегу, который сверху был покрыт мягким холодным «пушком».

Браин уже успел покинуть территорию небоскребов и находился сейчас в

пустынном промежутке между офисной и жилой частью города. Так как здесь не

было почти никаких строений, ветер, который пару месяцев назад бушевал

тут, превратил глубокий снежный настил в незамысловатую прослойку. Прямо

под пушистым снегом находилась твердая корка тонкого льда – он-то и

хрустел под ногами.

«Довольно-таки странная походка. Человек так шагать не может!» - подумал

Браин и внимательно присмотрелся вдаль, насколько хватало света его

фонаря.

Возможно, кто бы это ни был, он давно преследует Браина, который из-за

громкого хруста собственных шагов не замечал преследователя, а может быть,

и преследователей. Мужчине стало не по себе. Пусть он пока что и не видел

никого, однако шаги приближались. Складывалось неподдельное впечатление,

что этот – некто, совсем не остерегается его – Браина, не чувствует

никакой опасности.

А вот сам Браин ощущал не только тревогу, но и подступающий страх.

- Этого еще не хватало! – взволнованно проговорил он, увидев

крупногабаритного зверя с голодным оскалом, вышедшего из темноты на свет

его фонаря.

Белоснежная шкура медведя свисала с торса животного, словно кожные складки

у прежде толстого человека, который недавно прошел курс липосакции. Пусть

белый медведь и был сильно истощен, тем не менее выглядел он все еще