Александра Бракен - Темные отражения [litres с оптимизированной обложкой]

Мы бросились вперед.

Снега на улице оказалось по колено, а на детях, кроме тонкой бумажной униформы, больше ничего не было. Некоторые даже забыли надеть туфли. Снежное поле покрылось дорожками следов, и на мгновение мне показалось, что снегопад кончился и снег просто завис в воздухе. Словно бог задержал дыхание. Снежинки искрились в свете прожекторов, точно мириады светлячков.

А потом чудесное мгновение кончилось. Прозвучал первый выстрел.

Вместо снега на нас посыпались пули.

Крики сотен детей звенели в ушах. Пять, десять, пятнадцать, невозможно-сосчитать-сколько детей рухнули на землю лицом вниз, корчась от боли и криков. Словно в кошмарном сне, белый пустырь окрасился темными пятнами. Они расползались, увеличивались, заполняя собой все пространство. Я коснулась щеки – она оказалась влажной. Убрав руку, я вдруг поняла, что бегу по кровавому полю. Кровь была и на мне: стекала по щекам, подбородку… Чужая кровь.

Здание школы окружал заборчик из цепей на столбах. Мы прорывались к правому заднему углу, все увеличивая скорость. Я бросила взгляд через плечо. На крыше кирпичного здания бывшей школы толпились сотни черных фигур. Из окон и дверей первого этажа лился темный поток детей. Я отвернулась, но впереди картина была еще хуже. Снег усеяли разноцветные тела: желтые, синие, зеленые. И красные. Огромное количество красных. Тому, кто хотел выбраться, приходилось перепрыгивать через эти преграды.

Кто-то схватил меня за лодыжку, и я упала в снег. Зеленая девочка подползла ко мне на животе. Глаза ее расширились от ужаса, губы открывались и закрывались.

– Помоги мне, – просипела она, и кровь хлынула из ее рта, – помоги мне.

Но я вскочила и побежала вперед.

В этом конце находились лагерные ворота. Сейчас до них оставалось всего несколько сот футов. Единственное, чего я не могла понять, так это почему дети остановились, почему мы не пытаемся прорываться дальше за ворота, навстречу свободе. Внезапно я осознала, что за спиной втрое больше трупов, чем впереди. По меньшей мере.

Толпа детей с громким воем хлынула вперед. Сотни рук поднялись в воздух. Маленький рост позволял мне легко проскакивать у ребят под ногами. Впереди три старших мальчика в синей униформе пытались отбросить толпу назад. Кажется, они защищали не только ворота, но и смотровую будку на одного человека, внутри которой сейчас находились трое: СПП в отключке, Лиам и Толстяк.

Я была настолько ошарашена их появлением, что чуть не пропустила, как зеленая молния метнулась к забору. Это был маленький ребенок. Обогнув группку подростков, он бросился на желтую решетку забора.

Едва мальчик коснулся прутьев, как волосы у него на голове встали дыбом, а под пальцами сверкнул разряд тока. Вместо того чтобы отпустить, рука малыша лишь сильнее сжала решетку, и тысячи вольт электричества хлынули сквозь безвольное трясущееся тело.

О господи!

Ворота все еще оставались под напряжением. Лиам с Толстяком пытались отключить ток.

В конце концов бездыханное тело мальчика упало на землю. Я почувствовала, как к горлу подкатывает крик. Лиам что-то кричал из будки, но я ничего не слышала. Вопли детей заглушали все остальные звуки. При виде мертвого тела малыша мое сердце на мгновение перестало биться.

СПП подошли ближе. К тому моменту, как они снова начали палить, мы толклись, как селедки в бочке. Ряд за рядом мертвые тела падали на землю, обнажая новые мишени. Снега уже не было видно.

Дети кинулись бежать в разные стороны. Кто-то бросился обратно к школе, кто-то побежал вдоль забора, надеясь отыскать другие пути к свободе. Я слышала лай собак и рокот моторов. Вместе эти звуки походили на рев адского монстра. Обернувшись, я увидела приближающиеся снегоходы, рядом бежали животные. В этот момент что-то протаранило меня в бок, и я вновь повалилась в снег.

«Подстрелили», – подумала я.

Нет, ничего подобного. Просто кто-то в спешке попал локтем мне в голову. Не заметив меня, синяя девочка побежала обратно к лагерю. Обернувшись, я увидела, как она подняла руки, показывая, что сдается. СПП расстреляли ее в упор. Вскрикнув от боли, девочка рухнула на землю.

Никто не замечал меня в снегу. Каждый раз, когда я силилась подняться, вырваться из снежных объятий, меня подводили закоченевшие руки. Стоило хоть немного приподнять корпус, как чьи-то ноги пробегали по спине или плечам. Я всегда успевала прикрыть голову, но что с того? В груди практически не осталось воздуха. Я кричала, но криков никто не слышал.

Внутри закипала ярость. И отчаяние. Бегущая толпа вбивала меня все глубже и глубже в снег, так что начинало казаться – в нем я и утону. Задохнусь в морозной тьме. Может, так даже лучше.

Чьи-то руки схватили меня за талию и дернули вверх. В легкие хлынул ледяной воздух.

Ворота теперь были открыты, и оставшиеся счастливчики ринулись на свободу, к темнеющей впереди рощице. Всего около двадцати человек. Из школы выбежали сотни, но сюда добрались всего двадцать.

Мне стало невероятно тепло. Руки держали меня крепко-крепко. Взглянув наверх, я увидела сверкающие глаза Лиама.

– Держись крепче, ладно?

С шумом втянув воздух, Зу резко села на кровати. Ночной кошмар кончился.

Я вновь оказалась в холодной комнате мотеля. Голова ужасно кружилась, однако я нашла в себе силы повернуться к Зу. Глаза уже привыкли к темноте и отчетливо различали ее силуэт.

Я попыталась коснуться девочки, но наткнулась на чужую руку.

Лиам широко зевнул и помотал головой, стряхивая остатки сна.

– Зу, – прошептал он. – Эй, Зу…

Я застыла, боясь пошевелиться.

– Эй, – мягко позвал Лиам, – все в порядке. Это всего лишь плохой сон.

Сузуми заплакала, и мой желудок судорожно сжался. Раздался скрип дерева о дерево, словно Лиам достал что-то из тумбочки.

– Запиши сон, – сказал Лиам. – Не мучай себя.

Видимо, в мотеле предоставляли канцелярские принадлежности. Я закрыла глаза, ожидая, что Лиам включит лампу, однако он строго придерживался правила «свет только в ванной».

– О чем ты грустишь? – прошептал он. – Ну подумаешь, не выспалась. Сон до полуночи тут необходим только одному человеку – Толстяку.

Зу всхлипнула и рассмеялась, продолжая прижиматься ко мне что есть мочи.

– Это был… тот же сон, что и раньше? – Кровать прогнулась, когда Лиам присел сбоку.

– Немного другой? – повторил он спустя пару секунд. – Да?

В этот раз молчание длилось дольше. В темноте слышалось легкое поскрипывание ручки, но я не была уверена, что Зу пишет. Наконец Лиам прочистил горло и сказал осипшим голосом:

– Я никогда этого не забуду. Я был… Я был в панике, когда ты коснулась ворот. Толстяк ведь еще не успел отключить ток. – И добавил еле слышно: – Мне жаль.