Александра Бракен - Темные отражения [litres с оптимизированной обложкой]

Вина и горечь, звучавшие в его словах, были словно удар под дых. Я подалась вперед, желая унять боль, убедить Лиама в том, что в случившемся на снежном поле нет его вины. В этот момент я сопереживала ему как никогда прежде.

Но вмешиваться не имела права. Разговор был слишком личным, так же как и воспоминания Зу. Почему-то я всегда оказывалась не в том месте и не в то время.

– Толстяк не единственный, кто считает, что это слишком опасно. Но мне кажется, у Руби твердый стержень. Она справится и без нас, если захочет. Почему?

Еще поскрипывание.

– Толстяк переживает за нашу безопасность, – прошептал Лиам. – Иногда он выбирает то, что, как ему кажется, будет лучше для всех. Видит общую картину, понимаешь? Прошло всего две недели с момента побега. Дай ему чуть больше времени.

Лиам говорил настолько уверенно, что я поверила.

– Ох, человечек. – Лиам провел рукой по волосам. – Никогда не стыдись своих способностей, слышишь? Не окажись ты рядом, мы бы сейчас здесь не сидели.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь храпом Толстяка.

– Ну как, тебе лучше? – спросил он. – Принести что-нибудь из Бетти?

Должно быть, Зу покачала головой. Я почувствовала, как выпрямился матрас. Лиам встал.

– Я буду рядом. Просто разбуди, если передумаешь, ладно?

Вместо того чтобы лечь, Лиам уселся напротив входа, привалившись спиной к кровати. Охраняя нас от того, кто мог войти в эту дверь.

Прошло несколько часов. Луну едва можно было различить на серо-голубом небе. Зу спала, вцепившись в мое платье. Аккуратно убрав ее руку, я выскользнула из постели. Часы на тумбочке показывали 5:03 утра. Пора вставать.

По настоянию Лиама мы не стали распаковывать вещи, однако кое-что мне все же необходимо было забрать. Мои личные зубная щетка и паста должны были лежать в ванной рядом с щеткой и пастой Толстяка. Однако возле худшей в мире кофе-машины остался один-единственный набор туалетных принадлежностей. Я закинула его в сумку, добавив туда же одно из ручных полотенец.

Снаружи было всего на пару градусов теплее, чем в комнате. Типичная весенняя погода для Вирджинии. Пушистый туман обволакивал деревья и машины. Минивэн, который мы припарковали в дальнем конце парковки, теперь стоял у самого входа. Я подошла вплотную к Черной Бетти, погладила пальцами ее выщербленный бок и только тогда увидела Лиама.

Он стоял на коленях у раздвижной двери, аккуратно отковыривая ключами от машины остатки надписи «Бетти Джин клининг». Номерные знаки Огайо валялись на земле у его ног. Возможно, там им было самое место. Я остановилась в нескольких шагах от Лиама.

Под глазами у него залегли темные круги. Лицо казалось сосредоточенным, губы сжались в тонкую линию, которая совершенно ему не шла. С зачесанными назад влажными волосами и чисто выбритым лицом, Лиам выглядел на два-три года моложе, чем вчера. И только глаза выдавали весь пережитый опыт.

Шарканье туфель по асфальту привлекло его внимание. Он поднял голову.

– Что-то случилось?

– Э?

– Еще очень рано, – пояснил он. – Толстяка обычно приходится заталкивать в душ и поливать холодной водой, чтобы проснулся.

Я пожала плечами.

– Видимо, продолжаю жить по расписанию Термонда.

Лиам медленно поднялся на ноги и вытер руки о джинсы. Во взгляде читалось желание что-то сказать, но он только улыбнулся. Пластинку с номерами Огайо закинули на заднее сиденье, а на ее место прикрутили номерные знаки Западной Вирджинии. Мне так и не выпало случая спросить, откуда он их взял.

Бросив рюкзак в ноги, я повернулась к двери минивэна. Лиам обошел машину сзади и через несколько минут вернулся, держа в руках канистру для бензина и пожеванный черный шланг. Закрыв глаза, я прижалась ухом к холодному стеклу. По коммерческому радио крутили сладенькие незамысловатые песенки.

Внезапно музыка кончилась, и голос диктора начал зачитывать мрачный прогноз о состоянии Уолл-стрит. Женщина декламировала биржевую сводку, словно панегирик.

Я с трудом разлепила глаза, но там, где минуту назад стоял Лиам, уже никого не было.

– Лиам? – встревоженно позвала я.

– Я здесь, – последовал немедленный ответ.

Бросив быстрый взгляд на аквамариновые двери отеля, я шаркающей походкой обошла минивэн и остановилась в нескольких шагах от Лиама. Потом привстала на цыпочки и наклонилась вправо. Мне хотелось понять, что он делает возле припаркованного рядом с нами серебристого внедорожника.

Лиам работал молча, сосредоточившись на деле. Один конец шланга торчал из бензобака внедорожника. Приложив недюжинное усилие, Лиам повесил смотанный в кольцо шланг на плечо и опустил другой конец в красную канистру.

– Что ты делаешь? – Я даже не пыталась скрыть шок.

Свободной рукой он снял с плеча отрезок шланга бросил его в направлении нашей машины. Лиам практически вытянулся в линию. Из свободного конца шланга закапала жидкость с острым запахом.

Бензин. Мне приходилось слышать, что люди иногда проделывают подобное, когда не хватает горючего, но в реальности я видела такое в первый раз. Канистра медленно заполнялась тягучей жидкостью. С каждой минутой запах становился все резче.

– Бензиновый кризис, – пожав плечами, сказал Лиам. – Времена нынче тяжелые, а мы вчера покатались с ветерком.

– Ты ведь синий, верно? – Я кивнула в сторону канистры. Лиам придерживал рукой свободный конец шланга.

– Да, но… надолго меня не хватает. – Он, кажется, смутился. А потом плотно сжал губы. В этот момент я заметила в правом уголке рта бледную линию шрама.

Поняв, что глазею, я присела рядом на корточки. Мной двигало вовсе не желание помочь, скорее это был способ скрыть смущение. Воровать бензин оказалось не так уж трудно.

– Знаешь, меня впечатляет то, что ты в принципе можешь пользоваться своими способностями.

В моем случае я каждый раз сомневалась, получится или нет. В Термонде практиковаться было попросту невозможно. Инспекторы запугали нас до такой степени, что мы приходили в ужас от одной мысли быть пойманными за использованием сверхспособностей. Раз за разом нам вдалбливали, что эти силы опасны и противоестественны. Ошибки, случайные или преднамеренные, карались на месте. Избежать наказания было невозможно. О том, чтобы разобраться в ситуации, провести тесты и установить рамки дозволенного, и речи не шло.

Лиам действовал уверенно, как будто за плечами у него были годы практики, причем вне стен лагеря. Я никогда не задумывалась о том, что некоторые пси-дети могли остаться на свободе, научившись скрывать сверхспособности. Эти «другие» никогда не видели бокс изнутри, не сталкивались со смертью. Им не пришлось выдерживать жестокие лагерные уроки. Они жили в ладу с собой, потому что их плечи не горбились под гнетом непосильных знаний.