Владимир Афанасьев - Астрологический суд

– Вот-вот. И я так думаю. Но он в Голливуд не хочет. Говорит, что наша «Чайка» ему как нельзя лучше подходит в качестве площадки для съемки, а наши работники – в качестве актеров.

– Дорогуша, ты, когда сюда шел, не встречал случайно грузчика Гошу? – спросил старик у Влада.

– Нет.

– А Гришку – уборщика нашего?

– Нет.

– И даже Ивана – охранника?

– Охранника встретил. Не очень приветливый человек.

– Вот он, можно сказать, элита нашего завода! – рассмеялся Василий Пигмалионович.

Николай Андреевич согласно кивнул.

– Ты считаешь, что с ними можно что-то сделать? Езжай в Голливуд, я те говорю…

– Ну…

– Понимаете, Влад, – вступил Николай Андреевич, – мне это все очень интересно. И я приятно удивлен тем, что у нас в городе есть такие талантливые люди, как вы. Но я также согласен с Василием Пигмалионовичем. Более того, я считаю, что он еще был мягок. Ведь есть и другая сторона вопроса, о которой вам следовало бы задуматься: неужели вы считаете, что я остановлю работу завода ради вашего фильма?

– Понял. Ну. Вы подумайте еще. – У Влада опять зазвонил телефон. – Я вам позвоню, – гость пожал руку Николаю Андреевичу. – До свидания.

– Всего доброго…

Покинув кабинет, Влад раздраженно говорил по телефону. Когда он вышел, кабинет Николая Андреевича наполнился громким смехом.

– Да-а-а… – успокоившись, протянул Василий Пигмалионович. – И смех и грех.

– Точно, – согласился Николай Андреевич и немного погодя добавил: – Зато, ты знаешь, я кое-что понял: если я попаду в ад, то буду вечно смотреть фильм о нашей работе в интерпретации этого юного дарования. Представляешь: я борец за справедливость, набрал команду единомышленников и, скрываясь из скромности под маской простого директора обычного завода, навожу порядок в мире.

– Надеюсь, – поморщившись, сказал Василий Пигмалионович, – одинаковых наказаний там не бывает…

– Ладно. Расскажи лучше, что думаешь об этом парне?

– Да почти ничего. Но мне его появление на нашем горизонте, признаться, совсем не нравится. Он пришел к тебе не сразу. Ходил по двору, все что-то разнюхивал. Минут десять Ленина рассматривал. Я наблюдал за ним из мастерской. И, знаешь, то, что он тебе сказал о своих целях, не кажется мне соответствующим действительности. Не знаю… Пока у меня картина не сложилась.

Николай Андреевич внимательно выслушал Василия Пигмалионовича, выдержал паузу и сказал:

– Я тебя понял. А у меня в предварительной картине не хватает одной детали, – он нажал кнопку громкоговорителя: – Маша.

– Да?

– Дружочек, скажите мне, пожалуйста, о чем тот парень, который недавно вышел из моего кабинета, говорил по телефону?

– В основном о себе, Николай Андреевич, – ответила Маша.

– Что же он о себе сказал?

– Он заявил, что не желает знать ни о каких вечеринках, на которые он якобы опаздывает. Что не знает никакого Пашу и что, если тому, с кем он имел честь говорить, больше делать нечего, то пусть разыгрывает кого-нибудь другого.

– Это все?

– Да.

– Спасибо, Машенька.

– Не за что, Николай Андреевич. Это моя работа.

– Теперь кое-что ясно, – обратился начальник к Василию Пигмалионовичу. – Влад – марионетка. Он о нас ничего не знает. Зато тот, кто им управляет, знает достаточно для того, чтобы вставлять нам палки в колеса. Я с этим умником еще незнаком, но в ближайшее время собираюсь познакомиться. Думаю, дело на него заводить не стоит – сам справлюсь. А Влада, пожалуй, я отправлю к Адику…

– Зачем, если он ничего не знает?

– Понимаешь… – со вздохом проговорил начальник. – Дело в том, что я кое-что знаю о силе, которой орудует тот умник. Она на некоторое время объединяет сознания управляющего и управляемого. И когда марионетка выходит из-под власти, то, хотя и не знает ни того, что с ней было, ни тем более того, кто ей повелевал, но знает все, о чем он думал. Представляешь, что Влад, узнавший о том, что его сценарий кое в чем соответствует действительности, будет со своим знанием делать?

– Тогда ясно.

– Кстати, спасибо, что пришел. Я после разговоров с такими людьми, как Влад, в затяжную депрессию впадаю. Был бы ты женщиной, Василий Пигмалионович, я бы на тебе женился. Ты меня так хорошо знаешь… – начальник улыбнулся.

– Место жены не в душе, а на кухне, – сказал Василий Пигмалионович.

(Попрошу вас, между прочим, не делать поспешных выводов относительно его собственной позиции на этот счет. Дело в том, что Василий Пигмалионович, будучи натурой, склонной к самоиронии, частенько высказывал сначала одно мнение, а через некоторое время – противоположное, причем с таким видом, как будто оба принадлежат ему и прекрасно уживаются друг с другом).

– Лучше бы ты в том гипотетическом мире, где я женщина, взял бы меня в любовницы, а то ты там с моими весьма сомнительными кулинарными способностями с голодухи захиреешь…

– Уже взял…

– Ладно. Пошел я, – Василий Пигмалионович пожал руку начальнику и отправился восвояси.

Николай Андреевич откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Чего же хочет Влад? – спросил он сам себя.

Николай Андреевич открыл глаза, зевнул и вернулся к ожидавшей его работе. Он зашел в Интернет, отыскал нужный номер телефона и набрал его:

– Парикмахерская «Мальвина». Добрый день, – послышалось после нескольких гудков.

– Здравствуйте. Девушка, у вас работает один парень? У него короткие светлые волнистые волосы, невысокий.

– Сережа, что ли? – спросила девушка.

– Да, кажется… – ответил Николай Андреевич.

– По описанию – он.

– Давайте я вас запишу к нему. На когда?

– А вы не могли бы передать ему трубочку? Мне бы сначала узнать у него, сможет ли он сделать такое…

– Какое?

– Сложное, – Николай Андреевич за время этого разговора успел утомиться больше, чем за весь день.

– Прическа у вас сложная? – девушка утомилась не меньше.

– Да.

– Сейчас.

– Але? – послышался мужской голос.

– Сережа, здравствуйте! – Николай Андреевич сделал над собой усилие и придал своему голосу как можно более добродушное и веселое звучание.

– С кем имею честь? – Слова Сергея звучали так, словно не имели никакого к нему отношения – бессмысленно и бесчувственно.

Правда, Николая Андреевича это не задело. Он умел, если нужно, внушить страх, но сейчас в словах его звучала неподдельная радость от разговора со столь приятным собеседником.

– Меня зовут Николай.

– По какому вопросу?

– Вы сегодня сделали прическу моему знакомому – Владу. Помните такого?

– Помню.

– Признаться, я был ослеплен вашей работой. Вы настоящий мастер своего дела! Скажите, а вы хотели бы такую же прическу себе?