Роберт Хайнлайн - Иов, или Комедия справедливости

Спустя долгое время – часа три, по моим расчетам, – она ахнула.

– Что случилось?

– Алек! Смотри!

Она показала пальцем. Я взглянул.

Я тоже чуть не ахнул, но сдержался, потому что был к этому готов: высоко над нами летело нечто в форме креста, чем-то похожее на планирующую птицу, только гораздо крупнее и явно искусственного происхождения. Летательная машина…

Я-то знал, что летательных машин быть не может. В инженерном колледже мы изучали знаменитое математическое доказательство профессора Саймона Ньюкома, что попытки профессора Лэнгли и других построить аэродин, аппарат тяжелее воздуха, который сможет нести человека, обречены на неудачу и бесполезны. Ведь согласно теории масштабов, машина столь крупная, чтобы поднять человека, должна еще нести и мотор, достаточно мощный, чтобы оторвать ее от земли, а уж о пассажире и говорить нечего.

Это было последнее слово науки, разоблачившее явную глупость и полностью прекратившее попытки тратить общественные средства на подобные эфемерные идеи. Деньги, ассигнованные на научные и опытные разработки, пошли на воздухоплавание, то есть куда следовало, что дало великолепный результат.

Однако за последние несколько дней я приобрел иную точку зрения на «невозможное». И когда невероятная летательная машина появилась в небе, я как-то не слишком удивился.

По-моему, Маргрета перевела дух, только когда машина, пролетев над нами, устремилась к горизонту. Я тоже затаил было дыхание, но заставил себя дышать ровно. Машина была прекрасна – серебристая, изящная и стремительная. Я не мог определить ее величину, но если черные точки на ней – окна, она была огромной.

Я не понимал, как она движется.

– Алек, это воздухоплавательный корабль?

– Нет. Во всяком случае, это не то, что я имел в виду, говоря о воздухоплавательных кораблях. Я назвал бы это летательной машиной. Могу сказать только одно: таких я никогда не видел. Но знаешь, я должен сообщить тебе одну вещь, очень-очень важную.

– Да?

– Мы не умрем… И теперь я знаю, почему затонул корабль.

– Почему, Алек?

– Чтобы помешать мне сверить отпечатки пальцев.

– Или, говоря точнее, айсберг появился в том месте и столкнулся с кораблем для того, чтобы не дать мне сверить свой отпечаток пальца с отпечатком на водительском удостоверении Грэхема. Возможно, корабль не затонул, поскольку в этом не было необходимости.

Маргрета ничего не ответила.

Поэтому я мягко сказал:

– Давай, дорогая, говори, что хочешь. Облегчи душу, я не возражаю. Ну, я – псих! Параноик.

– Алек, я этого не говорила. И не думала. И не собираюсь говорить.

– Да, не говорила. Но на сей раз то, что со мной произошло, невозможно объяснить «потерей памяти». Разумеется, если мы с тобой видели одно и то же. Что видела ты?

– Что-то непонятное в небе. И не только видела, но и слышала. Ты сказал мне, что это летательный аппарат.

– Ну-у, я только предполагаю, что он так называется, но ты, если хочешь, можешь называть его хоть э-э-э… драндулетом, мне все едино. Нечто новое и незнакомое. Так каков же этот драндулет? Опиши его.

– Что-то двигалось по небу. Появилось вон оттуда, потом пролетело почти над нами и исчезло вон там. – (Указанное ею направление я определил как север.) – По форме оно напоминало крест, распятие. На перекладине креста виднелись выступы – по-моему, четыре. Спереди что-то вроде глаз, как у кита, а на заднем конце нечто напоминающее хвостовой плавник. Алек, больше всего это походила на крылатого кита – на кита, летящего по небу.

– Ты решила, что это живое существо?

– Хм… не знаю. Нет, не думаю. Впрочем, не знаю, что и думать.

– По-моему, это не живое существо, а машина. Летательная машина. Лодка с крыльями. Но что бы там ни было, машина или летающий кит, ты хоть когда-нибудь видела нечто похожее?

– Алек, эта такая странная штука, что даже не верится, будто она на самом деле существует.

– Понимаю. Но ты увидела ее первой и указала мне на нее, значит я не хитрил и не убеждал тебя в том, что ты ее видишь.

– Ты никогда бы такого не сделал!

– Верно, не сделал бы. Но я, любимая, все же рад, что ты увидела ее первой. Значит, она реально существует, а не является порождением кошмара, зародившегося в моем горячечном уме. Однако в том мире, к которому ты привыкла, подобной машины не существует. И поверь, она не из тех воздухоплавательных кораблей, о которых я рассказывал. Этот аппарат не из того мира, где вырос я. Значит, мы попали в какой-то третий мир. – Я вздохнул. – В первый раз убедительным доказательством моего пребывания в чужом мире стал океанский лайнер водоизмещением в двадцать тысяч тонн. А сейчас при виде того, что никак не может существовать в моем мире, я понял: они снова взялись за свое. Миры поменяли в тот момент, когда я потерял сознание, – наверняка именно тогда. Как бы то ни было, по-моему, это сделано для того, чтобы помешать мне сверить отпечатки пальцев. Паранойя! Бредовое представление, что Вселенная вступила против меня в заговор. Только это не бред. – Я внимательно следил за выражением глаз Маргреты. – Ну, что скажешь?

– Алек… А не могло случиться, что нам обоим просто привиделась эта штука? Может, мы оба бредим? Мы с тобой измотаны до предела, а ты еще и головой ударился. Меня тоже наверняка обо что-то стукнуло, когда корабль налетел на айсберг.

– Маргрета… но и в таком случае нас не могла посетить одна и та же бредовая галлюцинация. Вот если ты проснешься и обнаружишь, что я исчез, то это многое объяснит. Но пока ведь я не исчез – вот он я. И кстати, откуда бы взяться айсбергу в тропических широтах? Нет уж! Параноидное расстройство – куда более подходящее объяснение! Причем заговор направлен именно против меня. А тебе, увы, не повезло, ты случайно вляпалась в эту историю. О чем я очень сожалею. – (На самом деле я нисколько не сожалел. Мало радости в одиночку оказаться на плоту посреди океана, а вместе с Маргретой «я не стану и думать о рае ином».)

– А по-моему, один и тот же сон… Алек, вон она, опять… – Маргрета указала в небо.

Сначала я ничего не увидел. Но тут крохотная точка вдали постепенно начала обретать форму креста, ту самую, которую я теперь соотносил с летательной машиной. Я наблюдал, как она растет.

– Маргрета, должно быть, она вернулась. Может быть, она нас заметила? Или, вернее, они нас заметили. Или он. Ну, кто-то там.

– Все может быть.

Когда машина приблизилась, я сообразил, что она пролетит не прямо над нами, а правее. Внезапно Маргрета воскликнула:

– Это не та же самая! Они разные.

– Да, это не летающий кит. Хотя вполне возможно, что у здешних летающих китов широкие красные полосы на боках.