Кирилл Фокин - Лучи уходят за горизонт

— Чего бы ты ни хотел, что бы ни пришло тебе в голову, — быстро говорил Тао Гофэн, — послушай сперва меня, пожалуйста, я ведь знаю тебя не…

Нам Туен открыл дверь и вышел из машины. Тао Гофэн выругался и выскочил следом. Толпа за ограждениями онемела, а потом взревела ещё громче, когда Нам Туен решительным шагом направился прямо к ней. Ветра не было, припекало солнце. Где-то над собой Нам Туен расслышал робкий шум вертолёта. Солдаты, не имевшие инструкций на такой случай, развернулись лицом к Нам Туену и отдали ему честь.

Нам Туен кивнул им и знаком попросил расступиться. Его слов всё равно бы не расслышали. К тому же жест порой важнее любых слов. Когда нужно признаться в любви, когда пора перейти от робких ухаживаний к полноценной близости… или когда этим ребятам через коммуникаторы командуют оставаться на местах и ценой жизни прикрывать Нам Туена от толпы, но сам Нам Туен — живая легенда, миф во плоти — красивым жестом и доброй улыбкой просит их расступиться. «Словно опускаю бронированное стекло», — подумал Нам Туен, когда солдаты сделали шаг назад, несмотря на истошную брань, которую наверняка извергал рот Тао Гофэна, командуя телохранителям подбежать и отвести его обратно в машину.

Телохранители уже скопились у Нам Туена за спиной, обступили его с трёх сторон, но четвёртая оставалась открыта, он стоял лицом к толпе: невысокий, полноватый, в костюме и очках, Нам Туен стоял перед жителями маленького городка на окраине Китая, в центре острова Хайнань.

Они кричали, но он не мог разобрать их слов. Нам Туен приложил палец к губам, и первые ряды замолчали, увидев его знак, а за ними замолчали и остальные, толпа постепенно затихла. Нам Туен будто укрощал дикое животное. Он внимательно посмотрел в лица этих людей и выбрал одно из них — это была очень полная женщина лет пятидесяти, в солнечных очках и бейсболке набекрень, со взмокшими от пота подмышками и плакатом: «СПАСИБО, НАМ ТУЕН!» и нарисованным сердечком.

— Здравствуйте, — сказал Нам Туен, протягивая ей руку. — Хорошо тут у вас на острове?

Она молчала. Она выронила плакат, схватила Нам Туена за руку, начала трясти. Нам Туену стало больно, но он продолжал улыбаться. Поверх ограждения тянулись сотни рук.

— Как вам здесь? — спросил Нам Туен.

— Хорошо!! Отлично!! — закричала женщина в ответ. Она задыхалась, как будто сейчас потеряет сознание. Она не отпускала его руку.

Нам Туен улыбался.

— Тихо, тихо, — он положил свободную руку ей на плечо. — Что у вас написано на плакате?

— Что? Ах, да, плакат! — Женщина выпустила его руку и подняла плакат. — Спасибо! Спасибо вам, вот что написано…

— За что «спасибо»? — спросил Нам Туен.

Женщина открыла рот и издала нечленораздельный звук.

— Дайте мне сказать! Пустите! — рвался кто-то сквозь протянутые руки, и к Нам Туену пробился молодой парень, в очках и футболке. — Спасибо вам! Спасибо вам за моего отца, которого выпустили из тюрьмы!! Я обязан вам жизнью! Я кореец, спасибо вам!

— Я из Афганистана, я был нищим, переехал в Корею в тридцатые годы, — вдруг поверх голов заголосил чей-то бас. Бородатый великан с мощной грудью. — Благодаря вашей миграционной программе я нашёл работу, познакомился со своей женой!

Он поднял на руках маленькую смеющуюся девочку с торчащими косичками.

— Её зовут Лин, в честь вашей дочери! Мы здесь отдыхаем, и только я услышал, что вы будете проездом, то сразу поспешил занять место! Хотел, чтобы она вас увидела!

— Мой сын, — вдруг заговорила женщина с плакатом, — был в армии, когда чуть не случилась война. Он жив благодаря вам, вот за это вам спасибо!

— Вы ведь знаете президента Цзи Киу! — кричал кто-то, Нам Туен не видел его лица. — Так скажите, скажите ему, чтоб не вёл себя как клан Кимов!

— Тихо! — заткнули его. — Ты что, идиот?!

— Поговорите с ним о сокращении рабочих мест в Вэньчане, — услышал Нам Туен робкий голос молодой женщины с острым носом и худыми скулами. Она говорила тихо, не стараясь всех перекричать, но требовательно, не запинаясь. — Нас увольняют без выплаты пособий, без предложений о новой работе… У меня будут дети, и нет денег, чтобы их кормить…

— У меня нет денег, чтобы получить высшее образование! — заверещал тонкий голосок рядом с ней. — Я сдал все экзамены, я получил высокие баллы, но подал заявление слишком поздно, и все бюджетные места оказались заняты, а льготный кредит мне не дают; почему?

— Вы знаете о дискриминации не прошедших НБп в университетах Кореи? — прорывался кто-то с вопросом, причём тон выдавал обывателя. — Как вы на это смотрите?

— Вы прошли НБп сами? — подхватил кто-то.

Они уже перестали тянуть к нему руки и не давали ему времени отвечать; некоторые лица продолжали светиться благодарностью и признательностью, словно видели спустившегося с Олимпа бога, но другие смотрели требовательно, кричали, хотели получить от него ответ на вопросы, а не просто благосклонный взгляд.

— Назад! Назад! — раздались вдруг крики. Нам Туен заметил, как кого-то, прорывавшегося к нему сквозь толпу, повалили агенты в штатском; и тут же охрана, распихав автоматами людей, отсекла его от толпы. Его схватили под руки и буквально понесли назад к машине. Сзади вопили и кричали; больше никто не скандировал, плакаты и транспаранты опустились.

Нам Туена посадили в машину, закрыли дверь, и кортеж тут же рванул с места, стремясь быстрее покинуть город. Нам Туен тяжело дышал. Телохранители обращались с ним бережно, но жёстко: хват одного из них отозвался болью в предплечье. Нам Туен поправил покосившиеся очки и с улыбкой посмотрел на Тао Гофэна, который сидел рядом.

— Ты сошёл с ума? — спросил его Тао. — Если тебе плевать на себя, то подумай хотя бы о своей семье, о своей жене; подумай, каково ей будет знать, что ты так глупо погиб.

— Они бы мне ничего не сделали, — сказал Нам Туен.

— Откуда ты знаешь?! — повысил голос Тао. — Откуда ты знаешь, что там не было ни одного «красного самурая», ни одного безумца, такого же как ты, в конце концов?!

— Там стояли рамки, они все были безоружны…

— Да он бы мог накинуться на тебя и загрызть! И задушить, или швырнуть в тебя булыжник, прямо в голову, вот так! — Тао изобразил полёт булыжника кулаком, направив его в лоб Нам Туену. — Что на тебя нашло, Туен? Ты спятил?

— Нет… — Нам Туен покачал головой. — Мне показалось в какой-то момент, что эти люди за ограждением… эти толпы… Это напомнило мне красные демонстрации, красные парады. Они так же прославляли своих вождей, как теперь прославляют меня.

— Ты точно спятил, — кивнул Тао. — Я изо всех сил пытаюсь обеспечить твою безопасность, а ты изо всех сил пытаешься мне помешать…

— Тао, послушай, — он прервал друга жестом руки, — я решил, что должен в этом разобраться немедленно. Прости, я понимаю, я поступил неправильно, но для меня было важно понять.