Фима Кибальчич - Пыльца в крови

Может, простая физика определяет мечту о боге?

Тим думал, как и какие данные собирать до контакта и как на их основе спрогнозировать возможные формы божественного для каждой конкретной расы. Но еще больше он фантазировал о том, как сам спустится с небес, подобно древнему Гелиосу на сияющей колеснице, и крошечные разумные уродцы далеких планет будут воздевать к нему клешни или другие отростки и потрескивать от восторга.

Он изобретет технологию, и она сработает. Он опробует ее сам. Хотя бы раз! И вот теперь Макгрей с легкостью перечеркнул его мечту и двухлетнюю работу.

Контр-адмирал Граув не может опробовать просчитанный им метод. Этот проект просто вычеркнули из графика экспедиционного флота, потому что нечто сверхважное и сверхсрочное требует изменить курс, и они даже не будут приближаться к отобранной для эксперимента планете.

– Я не хочу ждать этот шанс еще два года, Рей. И выслушивать брюзжание ханжей на тему этичности и какой-то там недопустимости. Я уверен, что прав, и это лучше, чем концепция «малой крови» при контакте.

Рей вздохнул, подошел к голографическому столу и уселся на пустующее кресло рядом с Тимом. Крутанулся и взмыл вверх.

Теперь Кларк был выше его, сидящего на столе. Снизу Рей казался монументальнее – идеально сложенный красавец с широкими плечами, широкими скулами и челюстью, слегка квадратной с этого ракурса.

– Хочешь быть богом, Граув?! – провозгласил он торжественно и одновременно издевательски.

– Иди в жопу, Кларк, – отмахнулся расстроенно Тим и сполз со стола.

Он провел по поверхности, возвращая изображение маневрирующего экспедиционного флота. Ему нужно было через час приготовить все системы к прыжку, отдать необходимые распоряжения команде. Но Тим застыл, всматриваясь в бегущие справа и слева от голограммы строчки навигационных данных, загружаемых с «Большой ноги».

Слова вырвались неожиданно для него самого:

– А давай сбежим?

Он был так близко к мечте, что не находил в себе сил что-то откладывать и переносить. Плевать на замшелые правила и приказы, экспедиционный флот не пострадает от отсутствия одного крейсера. Никто и ничто не пострадает, кроме его успешной карьеры, если они провалятся. Но они победят. Тим в этом не сомневался.

– Как ты это хочешь сделать? Нам просто не позволят, – нахмурился Рей.

– Смотри сюда, капитан. Твой контр-адмирал уже все придумал, – он потянул к себе кресло Рея и мысленно отдал приказ укрупнить навигационные данные и спроецировать над столом объемную карту маршрута флота с узлами скачков.

– «Сияющий» прыгнет со всеми, Рей, а на третьем кросс-переходе я задам незначительное отклонение от общих координат. И мы уйдем в сторону. Никто не докажет, что это был не сбой навигации.

– Нас найдут.

– Кто? Связь утрачена, маршрут не известен. Пока мы не сделаем то, что хотим.

– Ты собираешься сказать об этом остальным членам команды?

– Зачем их подставлять. Я допустил навигационную ошибку, и «Сияющий» ушел в сторону. И потом они готовились именно к этому эксперименту.

– Но мы будем слишком далеко от выбранной для опыта планеты.

– Зато есть другая! – и он вызвал изображение планетарной системы, нашпигованной немалым количеством внутренних космических тел. – Орфорт!

– Закрытые от внешних контактов генетически развивающиеся гуманоиды, – прошептал Рей. – Неплохой выбор – у нас есть данные об этой расе и прямой контакт с ними не состоялся.

– Хочешь быть богом, Кларк?!

И Тим рассмеялся, не в силах сдержать рвущееся из груди веселье.

Капитан второго ранга Тимоти Граув не скоро выбрался на разогревшееся под солнцем крыло авиетки. Дельфины все же прошли стороной, и не было никакого шанса их догнать. От купания ему действительно стало лучше, словно добавились силы. Вот только что теперьш делать с этими силами?

«Ты себя не контролируешь», – сказал Алекс.

Тим ничего не контролировал, когда убедил Рея совершить этот прыжок. Когда убедил команду высадиться на Орфорт. Он ничего не контролировал, отправляясь день назад в Планетарную прокуратуру. И сейчас – ничего. Даже посреди океана его контролировал Ирт.

Он никогда не был богом. Но стал Чагой.

Моча гнилых пещерных червей.

Сгусток злобы бился внутри него. Ирт чувствовал, как то разбухает, то сокращается потерявшее баланс тело. Чтобы это остановить, нужно собрать бешеные клетки в центре самого себя и запереть их. Но сосредоточиться на этом мешали человеческие конечности. Эти руки и две хлипких ноги – непривычные части. Приходилось постоянно контролировать их форму.

Притворяться, притворяться, притворяться.

Чтобы выйти из Ниши Изоляции. Утыканной мертвой, сухой, да еще и зеленой дрянью, которые они называют деревьями.

Под непробиваемым куполом энергии ему оставалось только выжидать, а силы уходили, как сладкая кровь сквозь дырявые поры Чаги.

Моего Чаги.

От одной мысли о встрече с ним затягивались лишние щели на нелепой человеческой голове.

Чага пришел сам, весь теплый, сочный и дрожащий, с такими светящимися глазами. Сначала он их прятал, а потом – посмотрел.

Глаза зверушки Ирту очень нравились, поэтому он и себе завел… позаметнее.

Если уж изображать землянина, то в достойном виде – чтобы крупнее и ярче. Выразительнее. Как все на Орфорте.

Ирт торопился ощупать свою зверюшку – все ли было на месте, не изменилось ли теплое нутро, не испортились ли тоненькие сосуды под белой непрочной кожей? Будет ли, как прежде, красная густая влага ласково трепетать по росткам Хозяина?

За долгое предзимье один из охотников Стен – Оней отрастил себе короткий хобот. А вот его Чага – те части, которые Ирт оторвал. Значит, землянин способен меняться, но не на Орфорте…

Может, ему не хватало мочи червей для восстановления сил? Надо еще раз оторвать, посмотреть, на что Чага способен на Земле. Он же здесь командует кораблем. Смешно – космический воин. Жалкое зрелище.

Ирт все же плохо представлял себе эту застывшую, как в вечном холоде, и заваленную всякой мертвечиной планетку. Ру был против. Против мертвых космических кораблей. Против долгих отлучек. Даже против его Чаги.

Бессмысленно, неразумно, неразумно бессмысленно – вот пара слов, которые он шипел Ирту в уши. И еще несколько о долге – присматривать за Просторами, за Стеной и за новыми почкованиями в Нише Перерождений.

Ру брезговал Чагой, потому что тот не менялся.

Но Ирта это так возбуждало. Он мог бесконечно играть с земной игрушкой. Землянин был удивительный, он с виду вроде и не менялся и при этом странно и неуловимо менялся… где-то внутри. Ирт чувствовал – еще совсем немного усилий, и Чага переродится, он уже был не тот, совсем не тот, кто спустился сверху…