Фима Кибальчич - Пыльца в крови

Решение принимаю я, но чувствую себя жалкой марионеткой.

Капитан второго ранга ждал его на крыльце. Он стоял на верхней ступени, выпрямившись и держа руки за спиной, и казался совершенно спокойным, даже уверенным в себе.

Тим был в форменном белом кителе, как при их первой встрече. Одинокая прядь волос падала на бледный, с чуть фиолетовым оттенком лоб – такой цвет кожи бывал у тех, кто родился на Марсе. Он слегка прищурился, увидев Ларского, и шагнул на одну ступень вниз – ему навстречу.

Закатное солнце окрашивало широкие фарфоровые плечи розоватым цветом.

– Генерал-майор, я хотел бы помочь вам в расследовании. Прошу предоставить мне возможность свободного взаимодействия с Иртом Флаа.

Голос звучал ясно и звонко, но Тимоти Граув так и не расцепил сведенных позади рук.

– Помоги скорее! Сэ-эм!!

Голос Лулу заглушал обиженный трубный звук. И Сэм ускорился, свернул за округлый угол галереи второго этажа и налетел на здоровенную вазу, которую, судя по неровно выпирающим бокам, Лулу лепила сама. Пестрое пузатое создание схватило Сэма шершавым краем за полу халата, скрипнуло днищем о пол, но устояло.

– Сэм! Что с роботами?! Нужно вытащить слона!

Сэм, не успев затормозить, перегнулся через балкончик галереи и чуть не полетел вниз – навстречу чудовищному хаосу, в который превратились высокие входные двери.

– Лулу! Отойди от слона немедленно!

– Ему же страшно, Сэм! Сделай что-нибудь!

Лулу в короткой тунике металась около размахивающего хоботом слона, который безнадежно застрял в двери, совершенно для этого чудища не предназначенной. Притолока над огромной головой прогнулась и осыпалась камнями мелкого и среднего размера – черт знает из чего нынешние архитекторы строят дачные коттеджи для нормальных людей. Панически бьющиеся уши животного покрыл слой какой-то белесой трухи.

– Отойди, Лулу! Слона, спокойно! Сейчас я спущусь!

Только Мэтью мог назвать слона Слоной, и только Лулу могла эту бессмысленность поддержать.

Похоже, стоило ему прилететь на Землю, как все вокруг взяли обязательство превращать жизнь Сэмюэля Кэмбелла в какую-то спасательную операцию. На Дальних Пределах было гораздо спокойнее.

Пробежав галерею, он поскакал вниз по лестнице. Полы домашнего халата окончательно разлетелись в стороны, пушистый пояс скользнул по бедрам, и Сэм одним привычным коротким движением сбросил с себя лишнюю амуницию.

Оказавшись около Лулу, он схватил ее за руку.

– Ты надеешься его выдернуть за хобот?

Она моргнула и уставилась на него во все глаза.

– Ты совершенно голый!

У нее был такой возмущенный тон, словно он снял штаны прямо в центре бальной залы. Сэм беспомощно оглянулся, – халат зеленел у подножия лестницы.

– А где малыш?

– Малыш сказал, что я – домашний слон, – раздался низкий, обиженный голос, – и поэтому должен катать его в доме по комнатам.

Сэм горестно махнул рукой, – привыкнуть к тому, что это животное еще и говорило, было выше его сил.

– И где он? – быстро и по-деловому спросила Лулу.

– Во дворе, – печально ответил домашний слон и горестно повесил уши, – толкает меня в ногу, в заднюю.

– Малыш! Отойди от Слоны немедленно! – крикнула Лулу, привстав на цыпочки.

– Замечательно! Просто замечательно! – провозгласил Сэм, воздевая голую руку к пыльным ушам. – Стой здесь и смотри, чтобы твое умное создание не снесло хоботом люстру. А я пойду, найду сорванца и оторву ему уши.

– Сэм! Так нельзя! Ты же папочка и только вернулся.

– Вот именно, – буркнул он, широко шагая к выходу на веранду, – папочка только вернулся, а тут уже слоны, сломанные двери, изоморфы, и моя голая задница не нравится жене.

Он, конечно, был ужасно рад оказаться наконец-то дома. Всех затискать, съесть сочный стейк и воздушный сливочно-черничный пудинг, сделанный специально к его приезду. А потом рассказывать нетерпеливому Маське о таинственном космосе, о гулких, светящихся неоном переходах станции, о ее идеально мягкой траве и теплых озерах под искусственным солнцем, о капитане Тимоти, который с легкостью мог загнать неповоротливый транспортник даже в узкую, ощетинившуюся кремнием расщелину незнакомой мертвой планеты.

Это было здорово. Сначала даже радовал говорящий слон с философским взглядом на мир и офигительным количеством нейронных связей в мозгу. Но сегодня с утра радость встречи стала оттесняться тревогой. Сначала легкая, зыбкая, она сгустилась к обеду настоящей грозовой тучей, в центре которой отчетливо проступало осунувшееся фиолетовое лицо Тима с лиловыми подглазицами.

Маська тянул его в бассейн, соревноваться, кто дольше просидит под водой, Лулу уговаривала отправиться всем вместе на прогулку в Зоосити, хотела показать ему своих говорящих животных, а еще задавала множество глупейших медицинских вопросов, словно он был ветеринар по совместительству, врачевал на Дальних Пределах питонов и бегемотов. Сэм соглашался, рассеянно целовал жену то в угол рта, то в висок и выгадывал минутки, чтобы достучаться до недоумка Граува, злился и расстраивался одновременно.

А кончилось все ездовым слоном, застрявшим в дверях, и тем, что ему приходится голышом обегать дом по саду, чтобы вытащить Маську из-под огромной филейной части его расстроенного питомца.

– Не пойму, я в отпуске или опять вызвали на дежурство?

Нога соскользнула во влажную ямку, и Сэм полетел вперед, грудью в разросшиеся зеленые кусты.

– Чтоб тебя!

Это был крыжовник, жесткий, душистый, безжалостно загнавший свои колючки под беззащитную кожу. Сэм отпрянул назад, и упругая ветка обожгла шею и сунулась ему в рот.

Нет! Он был не в отпуске, а на какой-то спецоперации! Полевых учениях для интернатуры!

– Папа, давай! Быстрей вставай! Слона застрял, его надо протолкнуть!

– Я щас протолкну вас двоих! – взревел Сэм и сразу закашлялся от попавшей в горло дряни, судя по вкусу – жука-вонючки.

Мелкий пятилетний обормот изо всех сил упирался руками в правую филейную часть рухнувшего на колени слона, был грязен до ушей, но имел боевой вид и явное намерение проломить стену и затолкать своего ушастого дружбана в прихожую.

Сэм перешагнул кустарник, но кашель его не отпускал и не давал возможности высказать все, что он думал о застревающих на пороге дома животных и детях, им в этом помогающим.

– Папа Сэм! – заявил Мэтью, бросив слона. – Ты кашляешь, значит простыл! Вышел из дома голый и простыл! Мама всегда говорила, что нужно одеваться, а ты ее не послушался. Будет тебе горячий компресс.

Маська смотрел озабоченно и строго, его светлые кудряшки сбились набок, а по щеке тянулись две жирные грязные полосы.