Фима Кибальчич - Пыльца в крови

И не предоставил.

Харизматичный и умный Уильям рассорился с сыном, прослыл среди молодежи ретроградом и за пару месяцев медийной бомбежки расшевелил общественность настолько, что парламент принял поправку по вопросам сверхдальних космических экспедиций.

Связь поколений не должна быть прервана.

Любая экспедиция будет ограничена правом оставшихся на Земле на встречу с теми, кто улетел. Проще говоря, экспедиция может быть возвращена к истечению срока жизни родителей улетевших детей, а именно через сорок лет после расставания. Не вся. Дети детей могут лететь дальше, если технически это будет возможно, но движение вглубь космоса будет также ограничено желанием их родителей. В случае невозвращения по требованию команда ставит себя вне закона, и тогда программа, зашитая в экзопланету, разворачивает махину к Земле.

Принятая поправка была горячо поддержана поколением родителей, но практически убила у молодого поколения желание отправиться в дальний путь. Лететь сорок лет, чтобы вернуться. Выглядит не круто, а уныло.

Невозможность пожертвовать собой остудила сердца молодых космических романтиков, их ряды поредели, и момент старта все откладывался и откладывался. Пока о нем и об экзопланете, вращающейся вокруг Солнца где-то за Землей, не стали забывать.

Недавно парламент рассматривал решение о демонтаже экзопланеты. Многие компоненты инфраструктуры искусственного космического тела могли быть эффективно использованы. Начали ли консервировать экзопланету «Горизонт» или нет, Ларский наверняка не знал. Дело не быстрое. План демонтажа и распределения компонентов готовился долго, документы и предложения болтались по инстанциям, обсуждались в кулуарах, возвращались на доработку и обросли таким бюрократическим хвостом, что Никита был уверен, что за всей этой волокитой стоял чей-то тщательно скрываемый интерес. Близкий к интендантскому ведомству.

А еще Майкл Стэнли.

Последнее время он вел себя так, словно готовился к отлету. Пропадал в своей квартирке в Берлине, встречался с возбужденными юнцами, занимался физическими тренировками. И сверкал голым черепом – а значит, проходил интенсивную информационную прокачку.

То, что прокуратура получала хоть какую-то информацию о Стэнли – уже радость. По закону режим информационного доступа к себе любых служб и личностей регулировал сам человек. Мог закрыться полностью, отключиться от всех каналов коммуникации, даже регулирующих возможность его спасения в случае чего. Существовало около миллиона землян, прячущих буквально от всех свою повседневную жизнь, что могло быть и своего рода психическим заболеванием. Их называли соцданами. Среди них были и одиночки и те, кто объединялся в группы, которые вели тайную, в том числе и противозаконную деятельность.

Парламентские никак не могли определить степень вмешательства в личную жизнь таких людей, хотя бы с медицинскими целями. Нет, конечно, силовики имели право и возможность в случае серьезных подозрений получить доступ к личной информации любого уровня. Но вот только их ошибки карались безжалостно – неподъемными штрафами, налагаемыми как на ведомство, так и на инициаторов вторжения в личную жизнь.

Хвала богам, Никита не имел никакого отношения к работе полиции со всякими инсургентами и психами, которых на Земле хватало, по его мнению, с избытком. Делом Ларского и военной контрразведки были контакты, конфликты и преступления инопланетного характера. Поэтому Майкл Стэнли как претендент на то, чтобы оседлать экзопланету и отправиться знакомиться с Вселенной и ее тварями, попадал в круг интересов генерал-майора и Марры.

Стэнли часто закрывал информацию о себе, и поступавшей было недостаточно, чтобы понять, что на самом деле с ним происходит и что планирует лидер запредельщиков.

Улететь с подготовленной командой ему никто не мог помешать. Он прошел все этапы отбора, имел необходимое образование для управления экзопланетой и выиграл выборы на пост губернатора этого ковчега. Только команда специалистов распалась, и отправляться в путь на условиях принятой поправки он публично отказался. Майкл Стэнли был рабом своих принципиальных позиций, а значит «Горизонт», начиненный системой автоматического возврата, будет демонтирован.

Но при чем здесь Алекс Треллин?

Инфраструктура ковчега, состоящая из экзопланеты, искусственного солнца и десятка мощных крейсеров сопровождения, оснащенных веерами магнитного поля, находилась на балансе интендантской службы. Под наблюдением господина Треллина. Его ведомство отвечало за демонтаж и консервацию экзопланеты, которая пока двигалась по орбите вокруг Солнца в миллионе километров от Земли.

И Никита Ларский вновь вспомнил про португальский флот, оплывающих клонов и брошенный на Луне корабль. А еще про кукиш на горке масла. Хмыкнул, а потом рассмеялся. Смех разбирал все сильнее, и полногрудая Даная смотрела на него с упреком.

Затушив пожар хохота последним глотком коньяка прямо из горла бутылки, следователь прокуратуры ухнул вниз.

Майкл добрался до центра Москвы и теперь шел по пустым утренним улицам, не сбавляя темпа. Голова кружилась, его чуть подташнивало.

Но через какое-то время это пройдет, он справится, потому что должен справиться.

Утром, вернувшись из скорой после этой глупейшей поножовщины, он был зол на себя. Зачем он поддался на провокацию этого странного летуна? У него были куда более важные дела, и время наступало на пятки. Если они не вырвутся в ближайшую неделю, то можно будет вычеркнуть не только годы своей жизни, но годы жизни ребят, которые решились идти за ним до конца.

А драка была хороша. Даже сейчас при воспоминании о том, как легко, неотвратимо и страшно вошел в него нож, как уходил из тела воздух и пузырился холодом у края губ, чувства обострялись, и старые московские здания вокруг приобретали четкие контуры, угрожающие углы и яркость.

Драка была как душ радости и жизни, когда, наконец, срывают ограждающий тебя от мира силовой пакет и становится страшно и весело, потому что все внезапно по-настоящему.

Но все равно он не имел никакого права на развлечения.

Ребята ждали его команды, начала действий, а он, кроме всего прочего, сам был не готов, не загружен всей нужной информацией. И должен был провести ту ночь не в скорой помощи, а за курсом по альтернативному космотопливу. Специалистов теперь у него не хватало, а график полетел к чертям.

Но это была исключительно его вина, поэтому после Филиппин он сразу отправился в свою крошечную лабораторию в Берлине, где уже более трех лет выстраивал самого себя, свой разум и знания.