Юлия Зонис - Боевой шлюп «Арго» [сборник]

– Вы не понимаете. Я должна рассказать вам все с самого начала.

– Сделайте одолжение. Может быть, все-таки содовой? Нет? Ну тогда, если позволите… – И опрокинул стакан в глотку. Жидкости на дне после этого осталось ровно на полпальца. Стакан упорно не желал ни наполняться, ни пустеть окончательно.

Женщина свела светлые брови к переносице и сказала:

– Я должна была стать Евой Браун. Это моя судьба. Но завтра мне исполняется тридцать шесть, а я все еще Марта Брюннер.

И поперхнулся бы, если б не слышал на своем веку и более странных откровений. А век И был долог.

– И что вас не устраивает в том, чтобы быть Мартой Брюннер?

– Я не жалуюсь. Просто мне суждено было стать Евой Браун, влюбиться в великого и скверного человека, отдать ему жизнь и умереть в тридцать три года. Мое тело должны были сжечь, – добавила женщина, как будто последний факт что-то прояснял.

И задумчиво посмотрел на янтарную жидкость в бутылке. Бутылка, в отличие от стакана, вечной не была. И вытащил бы из нижнего ящика стола еще одну, но, во-первых, нехорошо напиваться с утра; во-вторых, ему было почему-то неудобно перед этой женщиной со слишком яркими губами. Детектив перевел взгляд с бутылки на посетительницу и сказал:

– Давайте начнем сначала. Почему вы считаете, что вам суждено было стать Евой Браун?

Женщина вытащила из сумки платок и снова принялась его комкать.

– Так записал в регистрационной книге старец Иеремия.

И устало вздохнул:

– Кто такой старец Иеремия?

Детективу мучительно хотелось напиться – примерно в той же степени, как набрякшему небу над Трубой хотелось разразиться дождем. Но дождей в этой местности уже лет сто как не было. Ева – или все-таки Марта – промокнула платком губы, отчего на белой ткани остался красный след, и неожиданно улыбнулась:

– Я все забываю, что вы не живете в Санта-Крузе. Вещи, для нас очевидные, вам кажутся странными. Например, вы наверняка знаете мою мать. – Тут она назвала имя популярной звезды сенс-порно.

И кивнул.

– Вот видите. А то, чего вы не знаете, – на самом деле ее имя Мерилин. Мерилин Монро. Так записал в регистрационной книге старец Иеремия. Конечно, она не стала знаменитой актрисой, но, в общем, при ее внешних данных…

И невольно улыбнулся. Грудные импланты порнозвезды славились далеко за пределами Центра. Так же, как и ее многочисленные разводы, скандальные вечеринки и визиты в наркологическую клинику.

– Видите, – настойчиво произнесла женщина, – пусть не в точности, но она получила свою судьбу. Но мама – это отдельный разговор. Сейчас я скажу то, чего мне говорить не следовало бы. Как, по-вашему, зовут нынешнего Интегратора?

– Йонатан Маркус Вейд, – не раздумывая, ответил И. Имя главного администратора Ойкумены было у всех на слуху.

– Конечно. Но на самом деле его зовут Уинстон Черчилль. Был такой великий политик на Старой Земле.

Детектив начал кое-что соображать. Что-то такое он слышал…

– Постойте. Ева Браун, Монро, Черчилль – это всё знаменитости Старой Земли?

Женщина кивнула.

– Не хотите ли вы сказать, что принадлежите к секте этих… как бишь… они еще молятся на древних знаменитостей… Какая-то помесь идолопоклонства и саентологии? Кажется, два или три века назад они основали поселение на Акселе. Как вы говорили? Санта-Круз?

Женщина качнула головой:

– Старец Иеремия принадлежал к общине Святого Круза. Сейчас уже никого из тех стариков не осталось, кроме него. А Иеремия просто записывает нас в регистрационную книгу.

– Вас?

– Нас. Потомков членов общины. Вы ведь понимаете, что Мерилин Монро и Уинстону Черчиллю нечего делать на Акселе? Я тоже родилась в Центре, на Гее-2. Там мне дали то имя, что записано в документах. Но мать взяла меня, маленькую, и полетела на Аксель.

– Полетела?

Это было что-то новенькое. Сейчас редко кто решался на настоящие полеты в космосе. Большинство довольствовались трансдукцией.

– Да. Мы провели три недели в заморозке, пока корабль совершал прыжок. На Ге е за это время прошло пять лет. Отец очень возражал против поездки. Он и остался. Они с матерью развелись почти сразу после моего рождения. Если честно, я думаю, что мать хотела насолить отцу. Он ведь был евреем. Назвать меня Евой Браун – это такое изощренное издевательство. Мать была искусницей в этих делах. Или, может быть, она просто читала в детстве какую-нибудь книжку о Старой Земле и это единственное имя, которое ей запомнилось…

– Постойте, – перебил посетительницу И. – Давайте уж по порядку. Итак, два века назад на Акселе обосновалась община… Святого Круза? Из первопоселенцев остался только тот, кого вы называете старцем Иеремией. Он записывает новорожденных потомков переселенцев в некую регистрационную книгу, причем дает им имена знаменитостей Старой Земли. И вы считаете, что эти имена определяют их… вашу судьбу?

Ева или Марта вздохнула:

– Я не считаю. Это так и есть. Так происходит со всеми. Мы не слишком много знаем друг о друге, но кое-что доносится. Девочка, родившаяся в один год со мной… Ее назвали Мария Кюри. Вы ведь слышали о нынешней лауреатке премии Хоскинса?

– Я слышал, что она умерла от кровоизлияния в мозг через пару дней после церемонии. И что выглядела при этом двухсотлетней старухой.

– Да. Это судьба, понимаете? Ее эксперименты со временем… хотя я мало понимаю, я ведь даже колледж не закончила. А вот вы знаете, как по-настоящему звали генерала Джерибальда?

– Мне не терпится узнать, – мрачно сказал И. Он чувствовал, как безумие расползается по венам быстрее алкоголя.

Женщина печально улыбнулась:

– Не смейтесь. Его настоящее имя было Джордж Смит Паттон.

– И не предполагал другого.

– Вы мне не верите?

И побарабанил по столу кончиками пальцев и спросил:

– А вы бы сами себе поверили?

Ева Браун поднесла платок к губам и растерянно уставилась на красный помадный след.

– Нет, наверное. – С трудом отодвинув тяжелое кресло, она встала и принялась запихивать платок в сумочку. Руки у нее дрожали. Не поднимая глаз, Ева сказала: – Извините. Я вижу, что ошиблась. Сожалею, что отняла у вас время. Сколько мне следует заплатить?

И со стуком поставил стакан на стол. Тяжелое чувство безнадеги навалилось на него, когда он поднялся, пересек несколько метров пустоватого офиса и положил руку женщине на плечо.

– Сядьте, – мягко произнес И. – Вам ничего не надо платить. Пока. Но придется ответить на один вопрос, и пожалуйста, честно. От этого зависит, возьмусь ли я за ваше дело.

От прикосновения И женщина вздрогнула и вскинула густые ресницы. Глаза ее сияли темной голубизной.

– Да, конечно.

И подвел посетительницу к креслу и чуть ли не насильно усадил. Опершись о подлокотники, детектив склонился над ней, не отрывая взгляда от тревожного голубого сияния: