Виталий Бабенко - Перпендикулярный мир

В обоих посадах и на том берегу озера по избам начали вздувать лучину. Совсем близко приветливо теплилось затянутое бычьим пузырем подслеповатое степанидино окошко.

Случилось так, что мечта Георгия сбылась. Георгий обменял квартиру в гремящем выхлопами сотен машин пыльным центре на такую же в районе окраинных новостроек.

Задрав босые ноги на спинку кровати, Георгий наслаждался покоем. Внизу желтела земля, сухая и глинистая, расчлененная узкими полосками асфальта, вся в давленных следах самосвалов, вывозивших последний строительный мусор. Скоро в нее закопают деревья и цветы, и под окнами Георгия запоют птицы.

Лифт еще не работал, не работали магазины, автобусы ходили как придется, но зато здесь была тишина, и он слушал тишину, пошевеливая пальцами ног. Он слушал ее каждый день после работы уже вторую неделю, и это занятие ему все еще не наскучило.

Объявление, отпечатанное на пишущей машинке со старинным шрифтом, Георгий увидел на столбе возле остановки трамвая. Он вмиг решился, позвонил по указанному телефону и скоро встретился с владелицей однокомнатной квартиры в новом доме на окраине.

«Всю жизнь прожила в центре, — сказала она, — в моем возрасте трудно менять устоявшиеся привычки».

Она явно напрашивалась на комплимент, но Георгий не сообразил, брякнул что-то насчет бремени прожитых лет и чуть было не испортил все дело. Он еще не умел делать комплименты интеллигентным дамам среднего возраста.

«Не понимаю, — сухо, но дипломатично продолжала дама, — я посылала объявление в бюллетень законным порядком, но ни разу никто не звонил. А вот расклеила — и пожалуйста. Ну да ладно. Итак, вас устраивает мой вариант?..»

Вот так, осуществляя свои антиурбанистические устремления, он и переехал на новую квартиру. Уже неделю назад.

Он лежал, блаженно расслабившись, как вдруг в дверь постучали. (Георгий не подключал звонок не от лени, но скорее из принципиальных соображений.)

Он сунул ноги в шлепанцы и не спеша зашаркал в переднюю.

За дверью стоял странный тип — маленький, с огромной лысой головой, в одежде из блестящего серого материала, с металлическим ящичком в руках.

— Вы давали объявление об обмене, — произнес незнакомец и кивнул сам себе в знак согласия. Говорил он не разжимая губ, и, самое удивительное, голос его звучал из металлического ящика. В этом не было никаких сомнений. Сбитый с толку, Георгий без возражений впустил гостя.

Тот проследовал в квартиру уверенной, но какой-то странной походкой. Георгий пригляделся и решил, что сходит с ума. Сзади у пришельца была третья нога, которой он ловко отталкивался, помогая себе при ходьбе. Георгий не страдал галлюцинациями и, что бы там ни говорили, весьма редко употреблял спиртное. Мысль об этом придала ему сил, и он открыл рот, чтобы задать вопрос, но гость его опередил.

— Иммоваруш, — представился металлический ящик. — Ваша квартира меня устраивает.

— Но вы ее даже не посмотрели, — пробормотал Георгий единственное, что пришло ему на ум.

— Не суть важно, — отрезал ящик, а его хозяин строго взглянул на Георгия выпуклыми глазами без ресниц и век.

— Предлагаю! — сказал ящик. — Жилплощадь в секторе 516, третья планета системы Белого карлика. Живописные виды на море активной протоплазмы, эффектно взрывающиеся споры грибов-охотников. Рядом кафе.

Активная протоплазма никогда не была предметом мечтаний Георгия, но сообщить об этом трехногому гостю он не решался.

Спасительная мысль осенила его.

— Но я вовсе не собираюсь меняться!

— Этого не может быть, — со свойственной ему прямотой возразил лупоглазый Иммоваруш, вернее, ящик. — Галактический бюллетень по обмену, страница восемьсот восемьдесят. Координаты указаны точно. Дом двадцать, корпус пять, квартира семнадцать?

— Да. Но…

— Вот видите! Ошибка исключена.

— Я не собираюсь меняться. Я… понимаете ли, сам только неделю, как совершил обмен.

— Ах вот оно что, — проговорил ящик с интонацией опечаленного пылесоса. — Меня опередили!

Третья нога Иммоваруша выбила по полу короткую чечеточную дробь.

— Да, всего неделю как переехал, — повторил Георгий.

— Весьма сожалею, что причинил беспокойство, — гость с говорящим ящиком уныло поплелся к выходу. — А может быть, все-таки?..

— Нет-нет, — сказал Георгий, поспешно захлопывая дверь.

На площадке раздался выстрел. Георгий посмотрел в глазок и увидел, что на месте, где только что стоял трехногий, в воздухе тает лиловатое облачко.

Из квартиры напротив высунулась пока еще незнакомая соседка в халате с павлинами.

— Что вы тут хулиганите! — взвизгнула она магазинным голосом. — Дома у себя стрелять надо! Совсем с ума посходили!

Георгий запер дверь на цепочку. Вытер пот со лба, вошел в комнату и замер.

В любимом и единственном кресле Георгия сидел крупный осьминог и смотрел на него умными склеротическими глазами.

— Вы совершенно правильно поступили, но согласившись на вариант этого ловкача из пятьсот шестнадцатого сектора, — сказал, слегка картавя, новый посетитель. — Нашел чем удивить! Споры грибов-охотников, море активного белка! Все это вышло из моды уже два сезона назад. К тому же способ общения этой расы, согласитесь, несколько раздражает. Они абсолютные телепаты. Без акустической приставки к переводчику он бы не смог произнести ни слова. А приставки, хе-хе, — осьминог развел щупальцами, — острейший дефицит. Вообразите: соседи, с которыми не поговоришь хотя бы о погоде!

— Как вы сюда попали? — упавшим голосом спросил Георгий.

— По тому же самому объявлению. Ведь вы давали объявление об обмене? Мне-то уж вы можете сказать правду.

— М-м… Видите ли…

— Преимущества моего варианта неоспоримы, — говорил осьминог, грациозно жестикулируя щупальцами. На одном щупальце, как часы на руке, был надет такой же металлический ящичек, как и у трехногого. — Редкие по красоте пейзажи дождевых лесов архипелага, ежесуточные приливы, мягко омывающие волнами виллу, и учтите, — гость понизил голос, — все расходы я беру на себя. Вашу квартиру придется переделать… Тут слишком сухо. И атмосфера, ф-фу! — он сморщился, — сплошной кислород.

— Вы хотите напустить сюда воды? — заинтересовался Георгий. Этажом ниже, как ему удалось установить, проживал подполковник в отставке, человек суровый и строгий. Подполковник всегда стучал палкой в потолок, когда после двадцати трех часов Георгий ходил по квартире не разувшись.

— Разумеется! — моллюск нетерпеливо потирал щупальцы. — Иначе тут просто невозможно жить. Но повторяю, я полностью беру это на себя. Как и некоторую переделку атмосферы. Вас это совершенно не коснется.