Клиффорд Саймак - Город. Сборник рассказов и повестей

– И что это ты намерен делать?

– Проведу эксперимент, – объяснил я.

– Проведи в гараже.

– Невозможно! Мне нужно выяснить, кто прибрался в кабинете.

Хелен двинулась за мной и в самом что ни на есть боевом духе встала в дверях; да уж, если эксперимент провалится, мне много чего придется выслушать.

На столе лежали присланные Партнером вещи, а в углу их валялось еще больше. Я освободил стол, и как раз вошел Билл.

– Па, ты чего делаешь?

– Твой папа не в себе, – тихонько сказала Хелен.

Они стояли и смотрели, как я беру горстями пыль и разбрасываю по столу.

Несколько мгновений она оставалась там, потом исчезла.

– Билл, – попросил я, – унеси какую-нибудь штуковину в гараж.

– Какую?

– Любую.

Он унес, а я взял еще одну пригоршню пыли и бросил на стол. Через секунду стало чисто.

Вернулся Билл, и я велел ему отнести следующую штуковину.

Так мы и продолжали, и Билл уже начинал злиться. Но наконец я бросил на стол пыль – и она не исчезла.

– Билл, – спросил я, – ты помнишь, что уносил последним?

– А то.

– Тогда иди и принеси обратно.

Он пошел, а когда подходил к дверям кабинета, пыль исчезла.

– Вот оно! – сказал я.

– Что – оно? – спросила Хелен.

Я показал на то, что держал в руках Билл.

– Свой пылесос можешь теперь выбросить. А тряпки сжечь. И швабру выкинь. Достаточно иметь в доме одну такую штуку…

Хелен бросилась меня обнимать.

– Ах, Джо!..

И мы вдвоем станцевали джигу.

Потом я немного посидел, кляня себя за то, что связался с Льюисом. Думал, как хорошо было бы отделаться от нашего контракта, ведь стоящую вещь я обнаружил сам, без его участия. Однако мне тут же вспомнились все эти пункты-параграфы… да и толку-то думать – Хелен уже побежала в дом напротив сообщать новости подруге.

Я позвонил в лабораторию, и вскоре примчался Льюис.

Мы провели испытания.

Гостиная просто сверкала – хотя Билл только что бегал взад-вперед, носил в гараж вещи. Да и в гараже, где приборчик пролежал всего ничего, царила чистота. Мы не проверяли, но я не сомневался: дорожка, по которой Билл бегал в гараж, – единственное на улице место, где не найдется ни пылинки.

Мы отнесли прибор в подвал и навели порядок и там. Прокрались на соседний двор, где после строительства осталась куча цементной пыли, постояли там с прибором – через миг пыли не стало. А бетонную крошку, строго говоря, пылью считать нельзя.

Этого было достаточно.

Вернувшись домой, я откупорил припрятанную бутылку скотча, а Льюис уселся за кухонный стол и набросал изображение устройства.

Мы выпили, потом пошли в кабинет и положили рисунок на стол. Он исчез, и мы стали ждать. Через несколько минут появился прибор. Мы еще подождали, но ничего не произошло.

– Надо ему объяснить, что нам потребуется много, – сказал я.

– Как? – пожал плечами Льюис. – Мы не знакомы с его математическими символами, он не знаком с нашими, и верного способа научить его нет. Он не знает ни одного слова на нашем языке, а мы не знаем ни слова на его.

Мы опять пошли в кухню и опять выпили.

Льюис нарисовал целый ряд приборов, а позади него – очертания верхней части следующих рядов, чтобы стало понятно: их очень много.

Мы отправили листок.

И получили четырнадцать приборов – именно столько было нарисовано в первом ряду. Видимо, Партнер не имел представления о перспективе. Очертания второго и следующих рядов для него ничего не значили.

Мы опять пошли в кухню и выпили еще несколько раз.

– Нам нужны их тысячи, – сказал Льюис, схватившись за голову. – Не могу же я сидеть здесь день и ночь и беспрестанно рисовать.

– А наверное, придется, – сказал я, наслаждаясь моментом.

– Должен быть другой способ.

– А если нарисовать несколько, а потом размножить на мимеографе? – предложил я. – И будем отправлять ему листы целыми пачками.

Не хотелось мне этого говорить – меня сильно прельщала мысль засадить Льюиса в какой-нибудь уголок, чтоб он до конца своих дней рисовал и рисовал одно и то же.

– Что ж, может, и сгодится, – просиял Льюис. – И так просто…

– Точнее – осуществимо, – оборвал я. – Будь это просто, ты бы и сам придумал.

– Такие детали пусть торговый персонал придумывает.

– Я бы попросил!..

На то, чтобы нам успокоиться, ушла часть вечера и целая бутылка виски.

На следующий день мы купили мимеограф, и Льюис нарисовал на листке двадцать пять приборов. Мы нашлепали сотню копий и отослали через стол.

Получилось! Несколько часов мы только и успевали оттаскивать поступающие приборы.

К сожалению, мы даже не задумались над тем, что Партнер захочет взамен. На радостях забыли: это не раздача подарков, а коммерческое предприятие.

На следующий день к нам вернулись распечатанные на копировальной машине листы, и на каждом с обратной стороны Партнер изобразил по двадцать пять тех самых зебр-подвесок.

Так мы оказались перед необходимостью шустренько раздобыть две с половиной тысячи этих дурацких зебр.

Я рванул в магазин, где мы купили браслет, но там всего-то было в наличии десятка два. И больше, сказали нам, вряд ли можно заказать. Поставки прекращены.

Название фирмы-производителя было указано на внутренней стороне браслета, и я, как только пришел домой, заказал звонок по межгороду. В конце концов я добрался до управляющего производством.

– Помните браслеты, которые у вас делают?

– У нас их миллионы делают. Вы про какие говорите?

– На которых зебры-подвески.

Он ненадолго задумался.

– А, да, делали такие. Довольно давно. Больше не выпускаем. В нашем бизнесе…

– Мне нужно как минимум две с половиной тысячи.

– Две с половиной тысячи браслетов?

– Нет, только зебр.

– Шутите?

– Нет, мистер, не шучу, – отрезал я. – Мне они нужны, и я готов за них платить.

– У нас их и на складе не осталось.

– А можете сделать?

– Не две с половиной тысячи. Специальный заказ на такую маленькую партию… Вот если бы, скажем, тысяч пятьдесят…

– Ладно, сколько стоят пятьдесят тысяч?

Управляющий назвал цену, мы немного поторговались и в конце концов сошлись в цене – довольно высокой, учитывая, что весь браслет с зеброй и другими побрякушками стоил в розницу тридцать девять центов.

– И будьте готовы к повторному заказу, – предупредил я. – Нам и еще может понадобиться.

– Ладно. Один только вопрос: вы не сообщите, для чего вам пятьдесят тысяч этих зебр?

– Не сообщу, – сказал я и повесил трубку.

Наверное, он подумал, что у меня крыша поехала. Ну и пусть думает.

На изготовление и доставку партии из пятидесяти тысяч зебр ушло десять дней, – и все десять дней я потел от страха.

Потом пришлось их складировать; на случай, если вы не знаете, скажу: пятьдесят тысяч зебр, даже если это маленькие подвески, занимают-таки место.