Олаф Степлдон - Пламя [сборник]

В этой редкой книге белых стихов отчетливо чувствуются нотки атеизма, социальной революции и бедственного положения рабочего класса. Присутствуют в ней и две антивоенные поэмы, возможно, свидетельствуя о том, что книга была издана уже после начала войны, и наверняка указывая на то, что пацифизм Стэплдона не проистекал (как предполагалось) из его собственного военного опыта, приобретенного позднее. Мы находим здесь также материал, поразительно схожий с темой его последней работы, «Открытия глаз». В первом стихотворении «Новых псалмов», которое называется «Город», Стэплдон говорит: «Я поехал в город посмотреть, есть ли там Бог». Он видит растерянных, обезумевших от горя людей, среди которых встречаются и совершенно истощенные, осознающие возможность своей погибели. «Мужчины и женщины казались отвратительными, так как забыли любовь». Он продолжает: «И сказал я гордо: «Если Бог действительно существует, мне такой Бог не нужен. Я пойду своим путем и буду поступать так, как велит мне душа». Затем, уже в следующем стихотворении, под названием «Дух», он видит дрожащие огни города, красоту небес, слышит «приглушенный шум голосов, звучащий, словно музыка». Некий дух внутри него якобы говорит, что Бог есть. «Но я посмотрел вверх, над городом, и безутешно промолвил: «Наверно, ты есть лишь тот Бог, что живет в моем сердце. И ты управляешь звездами».

«Открытие глаз», изданное сорок лет спустя, показывает Стэплдона ломающим голову над той же дилеммой.

Быть может, в этом и заключается изысканная утонченность ада — когда тебя постоянно преследует призрак Бога, в существование которого ты не веришь?

Нет! Потому что есть еще более страшный ад, полный не лишений, но нынешнего ужаса. Сам вакуум — это и есть ад, неприятное и бессловесное присутствие абсолютного небытия, полнейшего ничто. Оно окружает нас со всех сторон. Вползает нам в душу. Облизывает, расшатывает, растворяет самые прочные ткани души…

Я решаюсь после долгого копания в самом себе — долгого, но тщетного, так как ты, моя божественная галлюцинация, умолкаешь в моем сердце. Так что в конечном счете я делаю выбор, просто пожимая плечами.

Он, этот выбор, невелик: либо я мчусь вперед в мнимости твоего существования и совершаю поступок уже более значительный, чреватый уже гораздо более серьезными и тяжелыми последствиями; либо я выбираю свободу, отбрасываю мою иллюзию о тебе и, крадучись, возвращаюсь в свою берлогу, безопасную, но одинокую…

А вернуться — значит предать одну только иллюзию.

И однако же я даю полный вперед. [Но лишь «в мнимости твоего существования»]

Поэзия как творчество интересовала Стэплдона на протяжении всей его жизни, хотя, похоже, с годами все меньше и меньше. Поэзию можно обнаружить во всех его работах, и она сильно их облагораживает. Написанные Стэплдоном стихотворения появлялись в целом ряде изданий, включая «Поэзию», «Журнал стихов», «Комментарий и критика». Редактором этого британского журнала (последнего из приведенных выше), выпускавшегося с 1917 по 1930, был другой мастер научной фантастики, С. Фаулер Райт. (Уже сам факт знакомства Стэплдона с Райтом наводит на мысль, что эти двое интересовались научно-фантастическим творчеством друг друга.) Райт включал стихотворения Стэплдона в две из своих антологий: «Поэты Мерсисайда» (1923) и «Голоса ветра» (1924). Множество неопубликованных стихов Стэплдона также сохранилось.

16 июля 1919 года Олаф Стэплдон женился на Агнес Зине Миллер, своей двоюродной сестре из Австралии.

Церемония бракосочетания проходила в Доме «Общества Друзей» квакерского поселения в Рейгейте (графство Суррей). Агнес, родившаяся в Новой Зеландии 25 мая 1894 года, была старшей из четырех детей Фрэнка Эдварда и Маргарет Барнард Миллер. Фрэнк был братом матери Олафа, Маргарет — дочерью Чарльза Барнарда, директора квакерской школы в Йоркшире. Оба родителя являлись британскими эмигрантами.

Фрэнк Миллер работал на «Бут энд Ко.», сиднейскую фирму, экспортировавшую из Австралии в Англию шкуры животных. По делам фирмы ему приходилось бывать в Англии каждые несколько лет, а жена и семья, как правило, сопровождали его во время этих визитов. Агнес совершила четыре подобных поездки; третью из них — в 1902 году, когда её было всего восемь лет. Тогда-то она и познакомилась с Олафом, шестнадцатилетним на тот момент юношей. В ту их встречу он запомнился ей главным образом своей поразительной добротой. Несмотря на тот факт, что разница в возрасте оставляла им мало общего, он приложил все усилия для того, чтобы пребывание в чужой стране оказалось для нее приятным, и проводил с ней массу времени, знакомя с окрестностями и повсюду ее сопровождая. В следующий раз она посетила Англию уже в четырнадцатилетнем возрасте и нашла Олафа таким же внимательным и заботливым, как и предыдущий визит.

Незадолго до Первой мировой войны семья послала ее в Европу для изучения французского и немецкого языков и обучения музыке. Эти предметы считались в то время подходящими для образования молодой женщины, но Агнес впоследствии сожалела, что не прошла более серьезный курс теоретической подготовке где-нибудь вроде Сиднейского университета. Она находилась во Франции, когда разразилась война, вследствие чего сочла благоразумным незамедлительно вернуться в Австралию в компании новозеландской кузины. Будучи в Европе, она имела возможность — на сей раз уже как юная леди семнадцати и восемнадцати лет соответственно — несколько раз видеться с Олафа. Как нетрудно догадаться, теперь уже его внимание из благосклонного сделалось несколько иным.

О помолвке и собственно свадьбе договорились посредством переписки — с гармоничного согласия всех заинтересованных лиц. После свадьбы молодожены начали было жить с родителями Стэплдона, у которых в Калди имелся просторный и красивый дом, но снова дал о себе знать собственнический инстинкт матери Олафа, и они перебрались в расположенное неподалеку съемное жилище. Отец Олафа разрешил эту проблему, купив им дом в Западном Кёрби — номер седьмой по Гросвенор-авеню, в котором супруги жили с 1920 по 1940 год.

Олаф согласился на несколько продолжительных лекционных туров для Образовательной ассоциации рабочих, остававшейся основным источником дохода, в связи с чем ему пришлось изрядно поколесить по близлежащим городам и поселкам. 31 мая 1920 года родилась девочка, Мэри Сидни Стэплдон; 6 ноября 1923 года на свет появился мальчик, Джон Дэвид Стэплдон. Как и ожидалось, Олаф оказался чудесным отцом. С ним было легко всем; покладистый и уживчивый, он всегда был готов помочь детям с задачками, а позднее — и научными работами. Обладая очень ловкими руками и живо интересуясь всем, что имело отношение к морскому делу, он пристрастился к судомоделированию, причем убеждал себя, что изготавливает модели кораблей исключительно для того, чтобы порадовать детишек. Он был быстрый едок и мог проглотить пищу не разжевывая, отставить в сторону тарелку и начать собирать эти модели судов прямо за столом, пока все еще кушают. Все были счастливы, и никому не было скучно. Пользу из этого морского мастерства извлекали даже соседские дети.