Олаф Степлдон - Пламя [сборник]

— Наше празднование обнаружило неожиданную, но подходящую кульминацию. Я больше ничего не скажу, но ваши лидеры, которые также являются и вашими товарищами, поведут вас вперед, чтобы всегда звучала эта музыка, которая и есть человек.

Когда Президент сошел со сцены и удалился, толпа зароптала и вскоре потонула в океаническом громе аплодисментов. Когда наконец шум стих, многочисленные музыканты ударили по знакомым струнам, заиграв всемирный гимн, «Песнь человека», в то время как все собравшиеся встали по стойке смирно, приготовившись петь. Затем колонны, одна за другой, пришли в движение, развернулись и плавно вытекли с площади, а огромное сборище зевак рассеялось.

В глубокой рассеянности и замешательстве старик пробирался сквозь толпу по запруженным улицам, размышляя о странной сцене, которой только что стал свидетелем. К своему стыду он обнаружил, что по щекам его бегут слезы. О да, то был настоящий триумф драматического мастерства. Такая игра не могла не растрогать… Но она была опасна для духа Революции, и изысканно вероломна. Президент Мира, человек, несомненно, слишком молодой для столь ответственной должности, должно быть, заранее знал о планируемом вмешательстве. Весь этот хитрый фокус был проделан лишь для повышения его популярности. Хуже того: это было возвращение к религии, доза того древнего опия, проницательно назначенная новыми правителями. Как знать, чем это все закончится? Но в глазах его стояли слезы.

Начальная версия фантазии Стэплдона о расе «сверхлюдей» появляется в виде одиннадцатистраничной главы (в окончательной вариант романа, однако же, не вошедшей) в рукописи «Последних людей в Лондоне». В этой книге рассказчик с планеты Нептун отмечал присутствие среди «первых людей» современной эры неких физически странных, но чрезвычайно развитых психически существ, многие из которых содержались в психиатрических клиниках. Среди этих предшественников «homo superior» рассказчик особо выделяет одного (в 1935 году Стэплдон сделает его центральным персонажем своего рассказа «Странный Джон») и в общих чертах обрисовывает его историю жизни. Несмотря на то, что в ходе переделывания отдельной главы в законченный рассказ были добавлены многие детали, в «Истории Джона» сохраняется основной посыл романа: фантазию о биологической мутации вполне можно расценивать как сатирическую притчу о политике и нравственности.

За несколько лет до войны в Англии родился ребенок, уже самой природой наделенный выдающимися умственными способностями, восхитительной различительной способностью зрения и ловкостью рук, а также великолепными физическими данными. К тому же ему посчастливилось иметь эрудированных родителей, уже имевших опыт воспитания двух старших детей.

Жизненный путь этого младенца, которого я буду называть Джоном, заслуживает того, чтобы быть описанным в деталях, но здесь я коснусь лишь основных его, этого пути, особенностей. Джон быстро раскрыл пораженным родителям свой незаурядный потенциал, так как в его случае медленное развитие физического облика сочеталось с удивительной психической скороспелостью. Рассматривая его младенчество, я нахожу, что эта скороспелость фактически была обусловлена не скоростью развития, но необычайно большим размером его медленно созревающего мозга. Еще даже не научившись ходить, он уже ползал по лужайке, самостоятельно изучая биологию маргариток, червячков и жучков. Пребывая все в том же ясельном возрасте, он задавал философские вопросы и смеялся над глупыми ответами тех, кто пытались ему помочь. В восемь лет, когда он походил скорее на пятилетнего ребенка с большой головой, он отличался жизнерадостностью, веселостью и озорством тринадцатилетнего школьника, уже начиная интересоваться тем, что могло бы увлечь молодого человека разве что лет двадцати пяти, а то и постарше. Ни в одну из школ его устроить не удалось, так что родителям приходилось обучать сына дома Точнее даже будет сказать, обучался он сам, так как очень быстро проявил несгибаемую решимость следовать своим собственным наклонностям, используя отца и мать лишь в качестве ходячих справочников и библиографий. Им же, людям весьма искушенным в лучших идеях и взглядах современной цивилизации, хватило ума помогать их третьему ребенку с покорностью и заботливостью. Его способности они благоразумно не афишировали и со всей присущей им тактичностью старались не допустить его возможных конфликтов с властями или общественным мнением. Однако по мере того как шли годы, Джон все больше и больше конфликтовал с самими родителями, так как, приобретя знания, а вместе с ними и уверенность в себе, он начал повсеместно продвигать идеи, являвшиеся совершенно невыносимыми для людей обычных, и ввязываться в авантюры самого дерзкого и предосудительного свойства.

В четырнадцать лет Джон решил, что ему предопределено сделать нечто важное, хотя что именно, он еще не знал. В любом случае, прежде всего он должен был стать независимым, в том числе и в финансовом плане. Его врожденная конституция тому определенно не благоприятствовала, но решив для себя, раз и навсегда, что он — человек уникальный, и представляющий для общества величайшую важность, он принялся преследовать личную выгоду с неумолимостью, которая шокировала бы даже самого циничного спекулянта. Описывать всю серию невероятных затей, благодаря которым этот восьмилетний с виду ребенок заработал целое состояние, я не стану — на это ушло бы слишком много времени. Эту сторону своей жизни он держал в тайне от родителей, полагавших, что во время его частых отлучек из дому, их сын невинно бродит по прилегающим холмам. Несмотря на весь его блестящий ум и поразительную проницательность, которыми он заметно выделялся на фоне ровесников, в душе он все еще оставался ребенком, жаждущим, как и все мальчишки, приключений, в результате чего эта ранняя стадия его жизненного пути чем-то напоминала осовремененную и сильно преувеличенную версию истории Робина Гуда. Несколько затейливых ночных проникновений в дома богачей принесли ему кучу драгоценностей и столового серебра. С помощью мопеда он совершил с полдюжины дерзких грабежей на большой дороге. Во время одной из ночных вылазок его планы едва не сорвал телефонный звонок владельцу дома. Когда добропорядочный гражданин наткнулся в холле на Джона с его добычей, ужасный мальчуган заметил, что, так как сейчас он занят крайне важной работой и личность его не подлежит разоблачению, ему придется убить всякого, кто встанет на его пути, хотя и сожалением, после чего застрелил изумленного мужчину и растворился в ночи.