Роберт Хайнлайн - Красная планета. Звездный зверь [сборник]

– Сэр? Прибыл доктор Фтаемл.

– Проси, – сказал мистер Кику и пробормотал что-то на языке, которым пользовались его предки для заклинаний против тварей лесных – ну, например, змей.

Дверь начала раздвигаться, и он придал своему лицу выражение, приличествующее хозяину, радушно встречающему гостя.

Судебное слушание по делу Ламмокса из-за вмешательства Министерства космоса откладывать не стали, скорее наоборот. Мистер Гринберг позвонил окружному судье, получил разрешение на пользование залом суда и попросил пригласить завтра к десяти утра всех участников слушания и свидетелей – включая внеземное существо, из-за которого, собственно, и заварилась вся каша. Последнее условие вызвало у судьи О’Фаррелла некоторое сомнение.

– А это существо… оно вам тоже нужно?

Гринберг ответил, что присутствие ВЗС совершенно необходимо, ведь именно из-за него Министерство космоса и вмешалось в дело.

– Знаете, судья, наше Министерство не имеет привычки лезть без повода в местные дела. Скорее всего, я просто взгляну на это существо, задам пяток вопросов и откланяюсь к обоюдному нашему удовлетворению. Я ведь и прилетел-то сюда только из-за этого предполагаемого ВЗС. Так что вы уж сделайте, чтобы зверюга тоже была на слушании. Хорошо?

– Дело в том, что для зала суда он малость… э-э-э… великоват. Я не видел его уже несколько лет, и, боюсь, за это время он успел подрасти… Но даже тогда он был явно не комнатного размера. Может, вы его на месте посмотрите?

– Не исключено, хотя, честно говоря, мне больше нравится, когда все, что относится к слушанию, собрано в одном месте. А он где?

– Под арестом вместе с хозяином, прямо там, где и живет. Это в пригороде, отсюда несколько миль.

Гринберг немного подумал. Сам он был человек нетребовательный и не придавал большого значения тому, где приходится есть или спать, но, когда дело касалось работы на Министерство, он предпочитал, чтобы беготней с места на место занимался кто-нибудь другой. Иначе со всей этой прорвой забот просто не справиться.

– Честно говоря, не очень бы мне хотелось участвовать в загородной прогулке, завтра к вечеру я собираюсь вернуться в столицу, даже свою машину отпускать не хочу. Там у меня довольно неотложное дело… сами понимаете, марсианский договор и все такое. – Эту откровенную ложь Гринберг использовал всякий раз, когда требовалось кого-то поторопить, естественно, если этот кто-то не принадлежал к родному Министерству.

Судья О’Фаррелл подумал и обещал все устроить:

– Хорошо, сделаем временный загон на площади перед судом.

– Вот и отлично! Тогда до завтра, судья. Спасибо за помощь.

Позавчера, когда Ламмокс отправился прогуляться, судья О’Фаррелл провел день на рыбалке. К его возвращению все уже успели убрать и по возможности починить. Судья из принципа знать не хотел слухов, газетных и телевизионных сообщений и даже просто разговоров, связанных с предметом предстоящего слушания. Поэтому, позвонив шефу полиции Драйзеру, он не ожидал, что возникнут какие-нибудь проблемы.

Услышав, в чем дело, Драйзер взвился до потолка:

– Судья, да вы что, свихнулись?

– Не понимаю, дьякон, а что тут такого?

Драйзер попытался объяснить, но судья с ходу отмел все возражения. После чего они позвонили мэру. Однако мэр, тоже присутствовавший на вышеупомянутой рыбалке, взял сторону О’Фаррелла.

– Шеф, – сказал он Драйзеру, – вы меня удивляете. Нельзя допустить, чтобы важный столичный чиновник подумал, будто у нас здесь полное захолустье и даже с такой ерундой мы справиться не можем.

Застонав, вконец отчаявшийся полицейский позвонил в фирму «Сталь и сварка Горных штатов».

Шеф Драйзер решил провести операцию до рассвета, чтобы Ламмокс был надежно заперт еще до того, как на улицах появятся люди. Только вот никто не подумал дать знать об этом решении Джону Томасу. Его разбудили в четыре часа ночи, вытащив из какого-то кошмарного сна; сначала он не мог ничего понять и решил, что с Ламмоксом произошло что-то ужасное. Но даже когда Джон Томас осознал ситуацию, толку от него не было никакого.

Есть люди, у которых в крови по утрам пониженное содержание сахара; до сытного завтрака они совершенно ни на что не способны. Вот к этим-то несчастным и относился Джон Томас; теперь он требовал, чтобы ему дали позавтракать.

Шеф Драйзер раздраженно нахмурился. Миссис Стюарт, придав своему лицу выражение «уж маме-то лучше знать», сказала:

– Дорогой мой, а может, тебе все же лучше…

– Нет, я буду завтракать. И Ламмокс тоже.

– Молодой человек, – вступил в разговор Драйзер, – напрасно вы так себя ведете. Смотрите, опомниться не успеете, как вляпаетесь в куда большие неприятности. Так что собирайтесь. Позавтракать можете и в городе.

Но Джонни стоял на своем.

– Джон Томас! – резко сказала миссис Стюарт. – Я не собираюсь этого терпеть, ты слышишь? Ты становишься ничем не лучше своего отца.

Упоминание об отце разозлило Джонни еще больше.

– Значит, и ты, мама, против меня? – обиженно спросил он. – Нас в школе учили, что гражданина нельзя выдергивать из его дома тогда, когда захочется полиции. Но ты почему-то помогаешь ему, а не мне. Ты на чьей стороне?

Мать пораженно уставилась на сына: ведь он всегда был таким покорным и безответным.

– Джон Томас! Ты не имеешь права так разговаривать с матерью!

– Точно, – поддакнул Драйзер. – Ну-ка, повежливее с матерью, а то сейчас как вмажу – неофициально, конечно. Чего не могу терпеть, так это когда такой вот сопляк грубит родителям. – Драйзер расстегнул китель и вытащил сложенный лист бумаги. – Сержант Мендоса все мне рассказал о твоих штучках… так что я приготовился. Вот ордер. Ну как, пойдешь сам или придется тебя тащить?

Он стоял, похлопывал ордером по ладони, не пряча его, но и не предлагая Джону. Однако, когда тот потянулся за бумагой, Драйзер не стал возражать и терпеливо ждал, пока мальчик не дочитает. После этого он спросил:

– Ну что? Доволен?

– Это судебная повестка, – сказал Джон Томас, – обязывающая меня явиться и привести с собой Ламмокса.

– Вот именно.

– Только здесь сказано: «к десяти часам». А про то, что я не имею права позавтракать, ничего нет.

Шеф глубоко вздохнул. Лицо его, и без того розовое, стало багрово-красным. От ответа он воздержался.

– Мама, – сказал Джон Томас, – я пойду приготовлю завтрак. На тебя делать?

Та взглянула на Драйзера, потом на сына и нервно прикусила губу.

– Сиди, – сказала она, – я сама приготовлю. Мистер Драйзер, вы выпьете с нами кофе?

– А? Очень любезно с вашей стороны, мэм. Не откажусь. Всю ночь на ногах.

Джон Томас посмотрел на них и сказал: