Михаил Чулаки - Книга радости — книга печали [Сборник]

Видно было, как Свете хочется поверить! И хочется полететь с Костей.

— Вы дали слово мне, а я Кубарику. Он мне поверил. А что если…

— Никаких если! Сейчас полетим обратно домой, и все будет хорошо! Слышишь, Светка, домой! И никогда не говори, что это не родной дом. Самый родной-разродной!

Света кивнула молча. Она уже не плакала, но, видно, трудно было ей произнести сейчас: «Да, родной». Вместо этого она переспросила, все еще недоверчиво:

— Мы с Костей, а Кубарик как?

— Его тоже отнесет Костя.

— Ну да?! Отнесешь, Костя?

Еще одно искушение: увидеть, как Костя полетит с Кубариком!

— Отнесу, если он дастся.

— А ты, Света, сама ему объясни, что нужно лететь. Он же умный, правда?

— Он очень умный, Нина Давыдовна. Очень-очень!

— Ну вот, он будет первой собакой, которая летала без самолета.

Сапата бы сказал: «Первым собакиным».

— Правда?!

— Конечно. Без самолета ведь можно летать только с Костей. Ну вообще без всяких моторов: без ракеты, без вертолета. Ты же, Костя, не возил до сих пор собак?

— Нет, не было случая.

— Вот видишь, какая честь Кубарику! Давай так: сначала тебя, а потом Кубарика. Он поймет, что за тобой, и не будет бояться. Объясни ему. Можешь?

Дачники смотрели из-за заборов на залетную знаменитость. Хорошо хоть не просили автографов!

Света присела перед Кубариком и заговорила очень серьезно:

— Во-первых, сядь. — Кубарик сел, не отрывая глаз от хозяйки. Хвост быстро-быстро мел пыль. — Слушай: я сейчас улечу с Костей. А ты не лай, не мешай. Ты останешься с Ниной Давыдовной. А потом Костя вернется и возьмет тебя. Он пристегнет тебя, чтобы ты не упал, и вы полетите. Только ты веди себя спокойно, не дергайся. Понял? А я тебя буду ждать. Понял?

Кубарик смотрел так же преданно и так же усердно мел пыль.

— Он понял, — уверенно сказала Света. — Полетели.

Кубарик заскулил, когда увидел, что Костя пристегивает хозяйку.

— Сиди! — сказала Света, и Кубарик сидел.

Заскулил еще громче, когда Костя со Светой взлетели.

— Сиди! — крикнула Света, и Кубарик сидел, только пыль перестал мести.

Костя набирал высоту, а пес внизу все сидел, задрав морду. Странно, что Костя смотрел на него, а не на Нину.

Они летели молча. Только уже у ближней развилки Света спросила:

— Костя, а как ты думаешь, Нина не обманет? Нина Давыдовна.

Нужно было сказать самым уверенным голосом, на который он только способен: «Конечно, не обманет! Ни за что!» Про Дашку Костя так бы и сказал, не колеблясь. Но сейчас что-то помешало, и он ответил осторожно:

— Она ведь хорошая, ты сама ей веришь.

— Она хорошая, но она взрослая, а все взрослые заодно.

— Чего ж ты меня спрашиваешь? Я разве не взрослый?

— Нет, ты не взрослый. Ты — Костя, а она — Нина Давыдовна.

Сколько раз Костя мечтал поскорей вырасти, повзрослеть, а сейчас впервые почувствовал гордость оттого, что он все еще свой для Светы Витебской, все еще не отделен невидимой, но глухой стеной взрослости.

— Мы спустимся здесь, у поворота, ладно? И ты подождешь Кубарика. И вернетесь вместо как ни в чем не бывало.

А ведь он так и не ответил прямо про Нину. И Света не стала снова спрашивать.

— Давай подожду здесь.

Костя приземлился, отстегнул Свету, и она уселась под толстой теплой сосной — ждать. А он полетел назад.

Пока он летал, Нина с Кубариком вышли из поселка в лес. И правильно. А то бы уж слишком радовались любопытные, глядя, как он взлетает с собакой. Особенно если бы Кубарик стал вырываться.

Но Кубарик не стал вырываться. Он положил передние лапы Косте на плечи и задышал в лицо. Костя крепко прижал пса к себе и пристегнул в таком положении. Потом взлетел, придерживая руками за спину. Так всю дорогу Кубарик и дышал доверчиво в лицо, а Костя ощущал всем телом его приятную собачью теплоту и лохматость. А когда спустились и Кубарик снова коснулся задними лапами земли, он признательно лизнул Костю в губы и нос.

Вот только Света окликнула его раньше времени — Кубарик же ее не видел, потому что она была у него за спиной. Окликнула — и пес стал дергаться, рваться, едва не повалил Костю. С трудом Костя изловчился, расстегнул пряжку; потеряв опору, Кубарик упал на спину, тут же перевернулся и бросился к Свете. Та все еще сидела, Кубарик навалился на нее сверху и лизал, лизал. А Света, обняв пса за шею, приговаривала:

— Молодец ты, молодец! Ничего не боишься. Теперь ты летчик.

Костя полетел за Ниной.

— Слава богу, все! — сказала Нина. — Хорошо, что перехватили здесь.

Опять это неприятное слово: перехватили.

— А мне что-то не слава богу.

— Ну что ты! А то бы представляешь — искать в толпе на вокзале! А так быстренько замяли — и никакого ЧП, все хорошо. И все благодаря тебе, иначе бы не догнать. Такое тебе спасибо, такое спасибо!

— Вот именно: без меня бы не догнали. А я еще никогда ни за кем не гнался. Никого не перехватывал. Не было случая, да и не для того вроде крылья. Может, лучше бы не догнали.

— Ты что?! Так что же — дать девочке убежать?! Это же страшное ЧП!

— Далось тебе: ЧП да ЧП. Раз убежала, значит, плохо ей, а я ее перехватил и обратно.

— Почему плохо? Совсем не плохо! Да мы всеми силами… Показалось ей, померещились всякие глупости. В детстве легко все кажется. Конечно, Фартушнайка — зануда. Помешалась на чистоте и гигиене, везде ей зараза мерещится — микробы да гельминты. Но ведь тоже беспокоится о детях — по своему разумению. Ну конечно, дети не любят зануд, вот Светка и не вытерпела. А если ее не возвращать, куда она? У дяди своя семья, только он ее и ждет, да еще с собакой. Нет, ей туда нельзя. Говоришь — лишь бы сказать!

Все убедительно, но почему-то не убеждало.

— Я только знаю, что я за нею гнался. Такой большой, да еще с крыльями — и гнался за маленькой девочкой. Догнал, еще бы не догнать! Перехватил! И отнес обратно — туда, откуда она убежала, потому что там ей было плохо. А там ничего не изменилось, та же Фартушнайка, тот же Засос.

— Засоса я угомоню.

Прилетели, на том разговор и кончился. Да и зачем было разговору продолжаться, если они не понимали друг друга?

Не понимали друг друга! Это же ненормально! Как могут они с Ниной не понимать друг друга? После того как он ловил ее в воздухе, а она кричала: «Еще! Еще!» Наверное, это временно, наверное, они снова поймут друг друга. Обязательно!

— Ну до свидания. Все-таки спасибо, хоть ты и выдумываешь тоже невесть что. Почти как Светка.

«Почти как Светка» — вот и Нина другими словами сказала то же самое: что он еще не вошел в мир взрослых. Или он сразу в двух мирах — и во взрослом, и в детском? А еще и в птичьем, — недаром в него стрелял браконьер…

Нина побежала догонять Свету, но на бегу обернулась, посмотрела обещающе и чуть виновато — Костя невольно улыбнулся и уже не сомневался, что они поймут друг друга. Не могут не понять друг друга. Не могут друг без друга!.. И все-таки осталось смутное беспокойство.