Гэри Ван Хаас - Создатели

– Может, поторопишь его?! – рявкнула Люсия. – Полицейские наверняка уже знают, что к нему в дом вломились.

– Извините, – Руперт помедлил еще секунду и кинул бумажник на верхнюю ступеньку. У него слегка задрожали колени.

Прямо на дороге перед домом стоял побитый ржавый автомобиль-универсал. Руперт невольно подумал, какой штраф с него возьмут за машину, припаркованную возле дома не по правилам. Соседи, скорее всего, уже заметили. Кто-то из них мог вызвать полицию, потому что все это выглядело подозрительно.

Фанат «Пэкерс» открыл заднюю дверь машины и достал дутую куртку с капюшоном, похожую на спасательный жилет.

– Надевай, – велел он Руперту.

– Зачем?

– Возможно, в тебя вживили устройство слежения, – объяснила Люсия. – Куртка заглушит сигнал, пока мы не сможем это проверить.

– У меня нет… – Руперт умолк и попытался подсчитать, сколько дней провел без сознания, пока был в тюрьме. Они могли сделать с ним что угодно. Он натянул куртку, застегнул ее и надвинул капюшон на лицо.

– Удачи, – сказал фанат «Пэкерс». – Спасибо, Люсия. – Он забрался на переднее сиденье старого универсала.

– Мы с ним не едем? – спросил Руперт.

– Мы возьмем твою машину. За нее можно много выручить, даже если продать подпольно. Я поведу. Не спорь.

В машине Люсия достала небольшую коробку с инструментами и открутила верхнюю панель навигатора плоской отверткой.

– Я его отключил, – сказал Руперт. Он впервые сидел в пассажирском кресле и чувствовал себя непривычно. – Отсоединил предохранитель.

– Этого мало. – Люсия просунула отвертку под плату и выломала ее. Она вынула плату и выбросила в окно на газон перед домом Руперта. – Теперь устанавливают дополнительные батареи. Нужно избавляться от него целиком.

Люсия надавила на газ, и «Блюхок» сдал назад, протаранив низкую изгородь из кактусов, росших вдоль дороги. Колеса завизжали, и машина остановилась в миллиметрах от соседского почтового ящика. В салон проник запах расплавленной резины.

– Хорошая машина, – сказала Люсия. – Классный разгон.

– Ага. Куда мы едем?

– В пустыню.

Пока они мчались к воротам, Руперт смотрел на свой отдаляющийся дом и гадал, увидит ли его снова.

Чем глубже они продвигались на восток, в пустыню Мохаве, тем чище делалось небо, освобожденное от смога. Руперта поразил небесный свод, усеянный миллиардами сияющих звезд. Он провел большую часть жизни среди бетона, заборов и стен. Там, где он жил, небо не стоило внимания: просто мутная клякса, которую можно заметить, если случайно поднять голову на улице. Здесь оно нависало огромным куполом от горизонта до горизонта. Руперт осознал, что видит горизонт впервые. Повсюду, насколько хватало глаз, раскинулась земля.

Он провел слишком много времени в замкнутых пространствах. Даже в отпуске или в редких командировках они с Мэдлин летали в другой город или в лучшем случае на огороженный стеной курорт на каком-нибудь острове под контролем США. Проводить время на природе могли только враги общества. Любой, кто не хотел постоянно находиться среди массы других людей, вызывал подозрения.

Он посмотрел на незнакомую женщину, которая вела его машину. Люсия велела ему следить, не появится ли дорожная полиция или отряд национальной гвардии, а после всю дорогу молчала. Она на полную громкость включила музыку, кажется, Моцарта. Руперт не разбирался в классике.

Руперт предполагал, что Люсии двадцать с небольшим, на пару лет меньше, чем ему самому. Она выглядела примерно ровесницей Мэдлин, но точно определить было трудно. Темные глаза и длинные прямые черные волосы выдавали в ней латиноамериканку или индианку. Общество притесняло таких людей. Руперт немного нервничал из-за этого. Что если он случайно скажет что-нибудь обидное для Люсии и она набросится на него? У нее был строгий и серьезный вид: она явно пережила немало долгих ночей в темных и опасных трущобах.

– Ты часто это делаешь? – спросил наконец Руперт.

– Что? – Она чуть приглушила радио.

– Наш приятель сказал, что ты главная, когда вы забираете людей. Ты часто это делаешь?

– Время от времени. – Она пожала плечами, заглянув в зеркало заднего вида. На шоссе никого не было. – Стоит проделать это однажды, и тебя считают специалистом. Люди начинают просить помощи. Они сами решили, будто я в этом разбираюсь.

– Как ты с ними связалась?

– С кем?

– С этой… Организацией. Это же организация.

– Да нет. Я имею в виду, у нас нет названия, логотипа, мы не проводим встреч. Ничего такого. Департамент раскрывает любые организации. Затем устраняет лидеров и передает список членов бригадам освобождения.

– Значит, бригады все-таки работают на Департамент террора? В новостях мы всегда называли их добровольцами.

– Чушь собачья. Это военизированная организация, которую финансирует государство. Ты с какой планеты?

– С той, откуда мы только что сбежали.

– У нас нет организации, – заявила она. – Мы просто иногда видимся. Стараемся выжить. Со временем узнаешь, к кому обратиться за фальшивыми документами, кто умеет взламывать системы безопасности.

– Как вы у меня дома?

– Твои ворота мы тоже взломали. Один друг сделал мне этот пульт. Он годится для большинства жилых районов со стандартной системой, такой, как твоя. Еще можно вскрыть кое-какие алкогольные магазины.

– А чем вы занимаетесь в свободное от похищения журналистов время?

– Выживаем. – Она пристально взглянула на него. – Встречаются настоящие идеалисты-радикалы, но они не могут договориться между собой. Большинство из нас просто скрываются от агентов или по их милости потеряли близких. Департамент террора сам наживает себе врагов. Мы помогаем друг другу. Иногда появляется возможность сделать что-то важное. Как, например, у тебя.

– Что-то не похоже на революцию.

– А ты рассчитывал на революцию? Никому не хочется быть повешенным на футбольном поле. В любом случае информация – самое мощное оружие. Уж ты-то знаешь.

– Потому что работаю в новостях?

– Ты называешь это новостями?

– Я зачитываю то, что мне говорят.

– И тебя ничего не смущает?

– Конечно, я не этим хотел заниматься. Я хотел быть… Хотел заниматься прямо противоположным.

– Но работу не бросаешь.

– Другой работы нет. Журналистики, которая меня интересует, больше не существует. Я не мог найти другого занятия.

– Но ты отлично устроился. Роскошная машина. Дом в Бель-Эйр.

– Сейчас Бель-Эйр уже не тот.

– Большинство людей в мире живет в картонных хижинах.

– Да… – Руперт окинул взглядом бесконечную темноту пустыни с зарослями кактусов и редкими остролистыми юкками. Ему нравились эти места. Он хотел ехать и ехать, никогда не останавливаясь. – Да, знаю, просто я об этом не задумывался. Странно, как через некоторое время мозг отсекает такие вещи.