Райан Гродин - Волк за волком

Фактов здесь было достаточно, чтобы поддержать разговор с братом Адель в будущем. Уже что-то. Но информации, больше всего нужной Яэль, здесь не было. Работа в сопротивлении: неизвестно.

Яэль отложила эти бумаги в сторону и перешла к другой папке: Лука Лоу&Адель Вулф.Здесь страниц было гораздо меньше.

До девятого тура Аксис не замечены во взаимоотношениях. Они ехали в непосредственной близости друг от друга от Рима до самой Осаки, а последнюю часть гонки Адель завершила одна. Лука опоздал на два часа, но в многочисленных интервью ни разу не упомянул, почему. После гонки в связи не замечены.

Все, что произошло — началось в Риме.

То, как ты поступила — закончилось в Осаке.

Но что было между?

Яэль кинула бумаги на пол. Столько чернил, и ничего. Она провела пальцами по шелковистым волосам Адель и уставилась на файлы.

Слишком много пробелов. Лука и Феликс. Ни один из них не был похож на тех людей в анкетах, которые она читала до гонки. Смотрела в архивах интервью. Не этого она ожидала от арийской молодежи, взращенной на свастике. Лицом к лицу все было совсем по-другому. Намного сложнее.

Оба были чем-то большим.

На груди у Яэль было тяжело, но тяжесть эта никак не связана с болью или страхом. Ее готовили к ледяным штормам и голоду. Пыткам и долгим дням пустынной жажды. Учили стирать всякие эмоции с лица. Смотреть в глаза Фюреру, просовывая нож ему между ребер.

Она думала, что готова к миссии. Готова ко всему. Но не к этому. Не к отношениям.

Здесь она не могла притворяться.

ГЛАВА 18

19 МАРТА, 1956

ИЗ КАИРА В БАГДАД

Впереди было еще больше пустыни.

Погода была такой же невыносимой, как и во время третьей части тура. И хотя Яэль все еще была на первом месте, из-за ям и песка она двигалась невообразимо медленно. Больше было похоже не на гонку, а на соревнование по ползанию. Окрестности не помогали: Яэль никогда не приходилось бывать в таком пустынном месте. Бесконечные горизонты и великое ничего. Лишь тишина и внутренняя темнота — шум, что она несла внутри себя. Всегда.

Так она помнила, что не одна.

Когда на улице стемнело, Яэль разбила лагерь. Вскоре она кое-что услышала: шаги за стенами ее палатки были мягкими. Как будто по песку прошелся небольшой шепот ветра. Яэль привстала, когда услышала их — сердце заколотилось, рука потянулась к пистолету.

Шум прекратился.

Она схватила электрический фонарь и выскользнула из палатки. Пара глаз сверкнули в ее сторону: жуткие голубовато-зеленые звезды. Яэль подняла пистолет, уронила фонарь. Глаза рванули в сторону. В свете, исходившем от фонаря, можно было различить взметнувшиеся песчинки. Показался мех. Это всего лишь лиса. Наверно, пришла на запах еды.

Яэль поставила П38 на предохранитель, засунула оружие за пояс и наклонилась, чтобы поднять фонарь. В этот момент она увидела их: человеческие следы по всему песку. Расстояние между ними было большое, что указывало на широкие шаги — значит, следы не от нее.

Каждое из пяти чувств Яэль напряглось до предела, в то время как она осматривала лагерь. Запах холодного песка, палатка под искусственным освещением, тени, отбрасываемые предметами… сливались с одинокой ночью. Никаких звуков.

Ничего.

Яэль была единственной живой душой в округе. Но это ее не успокоило. Ни один из участников не потратит сил и времени на дорогу до ее лагеря, чтобы оставить лишь следы.

Что-то было не так.

Она повернулась к своему мотоциклу. Зюндапп стоял на том же месте, где она его припарковала, с теми же потертостями и вмятинами, что и раньше. Шины были целыми. (Значит, ее ночным гостем был не Такео.) Топливопровод цел. Двигатель работает так же, как и раньше.

Но эти следы, не-её-следы, они все еще были здесь. Шли вокруг заднего колеса Зюндаппа и… бочек с водой.

Яэль подошла к ним с огромной тревогой на сердце. Все четыре стояли на том же месте, где она их оставила, но немного криво. Одна из крышек была прикручена слишком слабо. Яэль открыла эту бочку и понюхала содержимое. Она все поняла.

Это работа Ивао. Катсуо, должно быть, подослал последователя, чтобы тот во всей красе показал его пристрастие к отравлению еды и воды.

Запах снотворного был слабейшим. Если бы не жесточайшие тренировки Влада ( Понюхай это! Понюхай то! Один глоток, и все кончено!), он был бы совершенно незаметен. Но нос Яэль, обученной не хуже парфюмера, ясно сообщал своей хозяйке, что это седативное. Стоит ей глотнуть из этих бочек, и первое место останется лишь в мечтах.

Сначала она обматерила Ивао, затем Катсуо (и она еще жалела его), а в конце себя. Охраняй свою провизию. Она не последовала этому важнейшему правилу. И теперь все четыре бочки с водой никуда не годились.

Яэль вылила воду на рассвете, наблюдая, как песок впитывает в себя отравленную влагу. С окраин дороги она собрала гальку и засунула в рот. Это позволяло слюне омывать полость рта и перенести утро.

Заправочные станции не помогли. Там не было магазинов с различными товарами, эти остановки представляли собой лишь пару мужчин с баками топлива и несколькими бочками воды, которые нужны были им не меньше, чем участникам. (Их предупреждали о засухе в Каире и обеспечили двумя дополнительными бочками на этот отрезок тура, веля нормировать выдачу воды. Возможно, именно поэтому Катсуо и послал Ивао к Яэль.) Ей удалось выпросить пару глотков у официального представитель на первой остановке, но это лишь усилило жажду. К полудню ей везде мерещилась вода. А в ее голове звучал голос Луки, такой же самоуверенный, как и в реальной жизни: Скоро, совсем скоро, я тебе понадоблюсь.

Ни один из последующих встретившихся ей официальных представителей или заправщиков не согласился поделиться и глотком из своих ценных запасов воды. К вечеру Яэль была полностью сломлена. В таком состоянии она не доживет до Багдада.

Скоро. Совсем скоро. Сейчас.

Ну почему он должен был оказаться прав? Она не могла представить себе, как далеко лагерь Феликса, да и согласится ли он вообще дать ей воды. Но Лука… его палатка стояла довольно близко к ней. И у него достаточно воды, чтобы поделиться с ней.

Дорога до лагеря Луки заняла у нее пять минут. Во рту все еще перекатывались маленькие камешки гравия, и она чуть не поперхнулась ими, когда позвала парня по имени.

Он вышел из палатки еще до того, как она закончила произносить его имя, хотя было очевидно, что она застала его врасплох. Куртки, майки и Железного Креста нигде не было видно. Голый торс, мышцы и кожа. Солдатский жетон на цепочке висел у грудины. В руке пистолет, нацелен на нее.

Яэль слишком хотела пить, была слишком слаба, чтобы поднять руки. У нее даже не было сил, чтобы ненавидеть его.