Сергей Дмитрюк - Чаша Отравы

— Вы правы, — подтвердила Светлана. — А в Шумере и Индии тем временем шла фиксация родословной богов и запись оставшейся в памяти обрывочной информации, рассказывающей историю цивилизации с « планеты миллионов лет ». Только попрошествии времени эта информация была уже одета в причудливые одежды мифологических иносказаний. В результате шумерские, и особенно, ведические тексты лишились сколько-нибудь последовательной хронологии, позволяющей достоверно отследить ход тех, далёких во времени и пространстве, событий. Благодаря стараниям жрецов и брахманов мы имеем теперь лишь причудливые симоволизмы и замысловатые аллюзии, а зачастую и просто фантазии, перенесённые на земную почву, вычленить из которых «зёрна истины» порой очень и очень сложно.

— И всё же, благодаря нашей науке, одно нам известно достоверно, — неторопливо заговорила Эйго, внимательно слушавшая своих коллег. — Это то, что мы являемся потомками очень и очень малочисленной группы предков, жившей совсем в недавнем прошлом, по сравнению с отделением нас от ветви приматов. Ведь ДНК у каждого из нас отличаются друг от друга всего лишь на одну сотую процента, а, значит, и люди отличаются гораздо меньше друг от друга, чем, скажем, шимпанзе в одном стаде!

— Получается, что давняя эволюционная теория, дополненная современными научными данными и исследованиями, а, кроме того, информацией, почерпнутой нами из мифов и легенд, указывает на очень и очень малый состав человеческой популяции в некий момент времени?.. — в раздумье произнёс я. — И этот момент времени имел ключевое значение во всей истории современного человечества?

— Да, — уверенно сказала Эйго. — Эта самая популяция должна была составлять от двадцати, до двухсот особей. Не больше.

— Но ведь о том же самом говорят и шумерские предания! — воодушевлённо воскликнула Светлана. — Даже численность первой «массовой партии», созданной «богами» в ходе их генетических манипуляций, по порядку величины близка к нижней границе, которую назвала Эйго! Ведь шумерскими «богами» было создано четырнадцать клонов — семь мужчин и семь женщин. Помните?

Моя возлюбленная обвела присутствующих горящим азартом взором.

— Более того, — вдохновлёно продолжала Эйго, — давнишние исследования по митохондриальной ДНК ещё в двадцатом веке установили наличие некой общей для всего человечества «Евы», а по мужской половой хромосоме — единого «Адама».

— Вот вам и оправданная необходимость присутствия «Великой Матери» — «Богини рождения»! И тиражирование удачного единичного экземпляра первочеловека Адапы, нёсшего в себе генетический материал, принесённого в жертву, мятежного «бога», — удовлетворённо закивал Акира Кензо.

— Мне сейчас вспомнилась известная работа Гесиода, поэма «Эойя», — взволнованно произнесла Светлана. — Её ещё называли «Каталог женщин». Это был список красавиц, от брака которых с богами произошли герои, ставшие впоследствии родоначальниками всех знатных родов! Позже Библия рассказала эту историю по-своему: « Сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им. Это сильные, издревле славные люди ».

— А один древний иудейский учёный, очень известный в своё время, признавал несомненную связь библейских стихов с событиями, которые действительно имели место в далёком прошлом. Я не запомнила его имени, — словно извиняясь, продолжала Светлана, — но хорошо помню его комментарии к Библии: « В древние времена правители стран были сыновьями богов, которые прибыли на землю с небес и правили на земле, заключая браки с дочерьми Человека, и их потомки становились героями, могущественными принцами и монархами ». Подтверждением этого утверждения может служить и ассирийское «Сказание об Адапе», полной версией которого была, вероятно, упоминающаяся в Ветхом Завете «Книга родословная Адама».

— Вы правы, — согласился с ней Акира Кензо. — Действительно, многие ассирийские цари уверяли, что обладали той или иной добродетелью Адапы. Саргон и Сеннакериб, например, заявляли, что унаследовали мудрость, дарованную Адапе богом Энки. Два других правителя — Синшаришкун и Эсархаддон — гордились тем, что были рождены « по образу мудрого Адапы ». Согласно надписи, оставленной Эсархаддоном в храме бога Ашура, этот правитель установил статую Адапы. А царь Ашурбанипал писал, что он постиг « тайны писания в допотопные времена », в которые был посвящён сам Адапа.

— Верно, верно! — обрадованно закивала довольная Светлана и метнула в мою сторону горящий азартным возбуждением взор.

Я с интересом и восхищением наблюдал за своей любимой. Сейчас она, словно прекрасный алмаз, заиграла в моих глазах новыми гранями: ещё более яркими, более ослепительными и мучительно притягательными для меня. Совсем как тогда, во время нашей совместной морской поездки на Мадагаскар, когда я впервые увидел её для себя по-новому. Неожиданно для себя самого, я понял, что мои чувства к ней окрашиваются в ранее неведомые мне оттенки, которые постепенно всплывали из тёмной глубины моего бессознательного и захлёстывали мою душу тёплыми пульсирующими волнами. Эти волны были схожи с волнами невидимого прибоя, удары которого заставляли трепетать и содрогаться каждый нерв в моём теле от одной лишь мысли об этой девушке.

Словно, почувствовав моё состояние, Светлана снова остановила на мне взор, на сей раз долгий и пристальный. С каждым мгновением глаза её приобретали всё большую глубину, превратившись, наконец, в два бездонных омута. Её взгляд, казалось, проникал теперь в самое моё сердце, будоража его, наполняя радостным волнением и тревожным томлением. Спустя ещё одно мгновение на губах моей любимой появилась мягкая и одновременно дерзкая улыбка.

Наверное, наш безмолвный страстный диалог мог продолжаться бесконечно, но со своего места неожиданно поднялся Иллик Шелли.

— Я читал, что по данным современной науки разделение ветвей приматов и человека произошло не ранее пяти миллионов лет назад, — морща лоб, произнёс юноша. — Но когда могла существовать та самая малочисленная группа людей, от которой мы все происходим?

Иллик вопросительно посмотрел на сидевшего рядом экзобиолога.

— Ты сказала, что это должно было происходить гораздо ближе к настоящему времени. Выходит, речь идёт не о миллионах лет?

— Разумеется, нет, — мотнула головой Эйго. — Целый спектр фактов позволяет нам говорить о диапазоне времени где-то от ста до пятидесяти тысяч лет назад. И вот что примечательно: вблизи верхней границы этого временного диапазона человек на Земле остаётся в одиночестве.

— То есть? — не понял я, уже очнувшись от оцепенения и постепенно возвращаясь в русло нашей беседы.