Сергей Дмитрюк - Чаша Отравы

— Вы, Сид Новак? — приблизившись, спросил незнакомец.

Защитное стекло на его шлеме было откинуто назад, и я увидел, что это был совсем ещё молодой юноша, возможно из числа стажёров. На его слегка вытянутом лице отчётливо читалась взволнованная озабоченность, хотя он и старался выглядеть сосредоточенным и по-взрослому спокойным.

Я утвердительно кивнул в ответ.

— Моё имя Зук о Пур, — представился юноша. — Я один из помощников Акиры Кенз о. Он просил встретить вас и проводить к нам на станцию.

— А где же сам знаменитый экзоархеолог? — поинтересовался я. — Неужели так сильно занят своими раскопками?

— Нет. Это не так… — мотнул головой мой новый знакомый. — Видите ли, дело в том, что у нас произошли непредвиденные обстоятельства…

Юный помощник Акиры Кензо замолчал, и на его лице волнение отразилось теперь совершенно отчётливо. Я терпеливо ждал его объяснений. Наконец, совладав с собой, Зуко Пур продолжил уже более уверенным голосом:

— Акира Кензо находится сейчас в лазарете станции «Заря». Поэтому встретить вас послали меня.

— В лазарете? — насторожился и одновременно встревожился я. Похоже, что волнение юноши начало передаваться и мне. — Он что, болен? Что-то серьёзное?

Кажется, Громов был прав, посылая меня сюда. Люди науки порой так беспечны в отношении к самим себе, когда речь заходит о каком-нибудь важном открытии!

— Не совсем так, — покачал головой Зуко Пур. — Дело не в болезни… Всё случилось вчера днём, во время обследования центральной шахты так называемой Пирамиды ДМ… «Главной», как мы её зовём между собой. Акира Кензо ещё пошутил тогда, что вы прилетите сюда очень кстати… Ведь вы из Охранных Систем? Верно?

Зуко Пур смотрел на меня с нескрываемым интересом и лёгким смущением.

— Да, из Особого отдела… Так что же всё-таки случилось?

Я пристально посмотрел ему в глаза. От этого юноша смутился ещё больше. Торопливо предложил:

— Давайте поедем на станцию? Думаю, наш руководитель объяснит вам всё лучше меня. Я и сам ничего толком пока не знаю, ведь меня не было с ними в пирамиде в тот день…

— Только, — добавил он, — магниторов у нас здесь нет. Вам же известно, по какому принципу они работают?

— Разумеется. Сверхпроводящая катушка создаёт мощное поле, которое воздействует на дисперсионные диски, активируя в них магнитный момент, противоположный магнитному полю планеты. Возникающие при этом силы, нейтрализующут тяготение, и над сверхпроводящей системой возникает зона, где предметы теряют вес, — нарочито серьёзно произнес я и улыбнулся, глядя на молодого звездопроходчика, внимательно слушавшего меня.

— Всё верно, — с серьёзным лицом кивнул Зуко Пур, словно, и не заметил лёгкой иронии в моём голосе. — Но магнитное поле Марса слишком мало, чтобы мы могли вступать с ним во взаимодействие, даже многократно усилив его. Поэтому здесь магниторы не используются. Нам придётся воспользоваться обычным вездеходом. Вы не возражаете?

— А у меня есть выбор?

Я снова внимательно посмотрел на него. Юноша ничего не ответил. Знаком предложил следовать за ним. Мы вышли наружу, и я на минуту остановился около входа в станцию, поражённый необычным и загадочным марсианским закатом.

Крохотный белый шарик Солнца медленно опускался за далёкую гряду багряных холмов, оставляя высоко в небе над собой веера призрачного голубого света, похожего на грандиозную космическую корону. Уже через минуту Солнце провалилось в бездонную темноту, и температура на поверхности планеты стала быстро понижаться, так что нам пришлось включить обогреватели наших скафандров.

Марсоход походил на большую округлую черепаху, прозрачный «панцирь» которой покоился на трёх парах огромных «зубастых» колёс. Сзади пассажирской кабины располагалась небольшая платформа с продолговатыми цилиндрами батарей питания и несколькими антеннами, нацеленными в тёмное марсианское небо.

Мы забрались внутрь по тонкой алюминиевой лестнице, и Зуко Пур уверенно взял управление этим «кораблем» марсианской пустыни на себя.

Дорога до станции заняла не более часа. Я взволнованно следил сквозь прозрачный купол кабины за вздымавшимися у нас на пути пологими «барханами» из красноватого марсианского «песка»: выхваченные из темноты мощными осветителями марсохода, они неожиданно вырастали на нашем пути, словно, пытаясь напугать нас или преградить нам дорогу.

Звёзды мерно качались над их вершинами в такт движению марсохода, то исчезая из виду, то появляясь снова. Порой их холодные огоньки сливались с мерцанием разноцветных глазков на приборной панели управления, и тогда нереальность окружающего мира становилась ещё более ощутимой.

Завороженный невиданными ранее картинами, я чувствовал на душе небывалый подъём. Было волнительно и даже немного страшно от сознания, что ты сейчас находишься так далеко от Земли, на чужой, ещё мало обжитой планете. Но когда наша «черепаха» вырвалась из песчаного лабиринта на открытое пространство, и взору предстали тускло поблескивающие купола станции «Заря» в окружении ярких кольцевых огней, мне показалось что я, наконец, вернулся домой.

Помещение, в котором располагался лазарет станции «Заря», встретило меня прохладной, как от речной воды, свежестью и убаюкивающей тишиной. В воздухе стоял удивительно знакомый аромат луговых цветов и трав, обожжённых жарким летним солнцем. Видимо, кому-то была очень близка именно эта природная гамма запахов, и он настроил модулятор микроклимата в соответствии со своим вкусом. Казалось, что вот-вот должен раздаться протяжный и тонкий голос жаворонка, парящего где-то в вышине солнечного неба.

Я остановился у входа и огляделся.

В лазарете было уютно и просторно. Овально выгнутые наружу стены были молочно-белыми, а продолговатые лампы на потолке изливали равномерный жёлтый свет, усиливая впечатление ясного солнечного утра. Слева от входа вдоль стены выстроились ряды причудливых медицинских роботов на высоких членистых ножках. Они чем-то напоминали огромных божьих коровок, у которых вместо чёрных пятен на крылышках располагались разноцветные кристаллы, тускло светившиеся на тёмных куполовидных кожухах.

Прямо по центру помещения стояло несколько воздушных диванов. Прямоугольные каркасы их стабилизаторов лежали на полу выключенными, так что верхних плоскостей воздушных потоков сейчас не было видно, но на штангах регулирования мощности едва заметно мерцали крохотные оранжевые глазки, показывая полную готовность техники. Только один из диванов был включён. На нём лежал по пояс раздетый человек. Со стороны могло показаться, что он просто висит в воздухе, вопреки законам всемирного тяготения. Лица его я сейчас не видел, так как над ним склонился врач в серебристой «паутинке» медицинского халата.