Тимур Максютов - Авель, брат мой (сборник)

Хлопок глушителя и лязг затвора прекратили полет мысли. Человек задрыгал ногами, далеко сбросив тапочки, и затих.

– …А утром предложение сделал, представляешь! Вот, колечко подарил, гламурненькое такое.

– Покажи. Ой! Катя, оно исчезает!

– Что исчезает?

– Ну… Колечко, которое тебе Вадим подарил.

– Какой Вадим?

Вадим подобрал ещё теплую гильзу и пошел к двери. Машинально взглянул в зеркало в прихожей.

– Бл…дь!

Отражение расплывалось, разрывалось на куски. Молчун поднял исчезающие пальцы к лицу, пытаясь нащупать пустоту…

Человек стряхнул хрупкий серый столбик мимо пепельницы и застучал по клавишам: «E Vfhns ybrjulf»…

– Дьявол! Вот незадача! А, язык не поменял.

«У Марты никогда не было мамы».

В дверь звонили. Долго и нетерпеливо. Человек чертыхнулся и пошел в прихожую.

Март 2007 г.

Звёзды и галактики гасли одна за другой, чёрные дыры исчезали. Серое облако поглощало Вселенную, а ошарашенные учёные безрезультатно бились над разгадкой причин катастрофы.

Серая Комиссия прибыла в Галактику обычным составом: символ рационализма Док, воплощение силы Быч и арбитр Нуд.

Док сообщил:

– Необитаемых систем 99,8 процента. С этими всё ясно.

Нуд зевнул, щёлкнул пальцами – и в то же мгновение гигантская спираль Галактики исчезла. Лишь редкие светлячки оставшихся звёзд испуганно трогали лучами окруживший их бесцветный туман.

Арбитр скороговоркой произнёс традиционную речь:

– Мы, слуги Энтропии, воплощение мировой Апатии, во исполнение закона Антидихотомии, приступаем к испытанию разумных рас данной Галактики. Те из них, кто не покажет способность к компромиссу во имя равновесия, подлежат обнулению. Те цивилизации, представители которых смогут понять Великую Разгадку, останутся нетронутыми. Свет и тьма порождают серое, плюс на минус – ноль. Все там будем. Аминь.

Быч мрачно заметил:

– И зачем этот бред повторять? Считай, миллионная по счёту галактика, и никому ещё не удавалось отбрехаться. Мочить их всех сразу, чего время терять?

Док усмехнулся, глядя на обвешанного оружием коллегу:

– Тебе бы только мочить. Правила надо соблюдать, на то мы и Комиссия.

Нуд материализовал испытуемых – румяного улыбчивого дедушку в белой хламиде и мрачного тощего типа в чёрном капюшоне – и объявил:

– Система Альдебаран, символ добра – Маг, символ зла – Колдун. Вот главный артефакт вашей цивилизации – Сфера Всевластия. Вам предстоит разрешить, как завладеть Сферой обоим одновременно и привести тем самым вечно враждующие силы к компромиссу.

– Внучек, уступи дедушке, добро всегда побеждает зло, ибо… – начал Маг и осёкся: Колдун метнул в него рой файерболов, заполировал молнией. Протянул костлявые пальцы к Сфере и тут же исчез в ослепительной вспышке.

Быч дунул в ствол бластера и заметил:

– Во дебил. Говорили же – оба владеть должны.

Все последующие испытания заканчивались одинаково: населяющие различные звёздные системы разумные кашалоты и кальмары, тараканы и тапки, крестики и нолики бросались друг на друга и уничтожались Бычем с помощью, бластера, кастета и мокрой тряпки.

Нуд объявил:

– Последняя в Галактике, планета Земля. Красная Шапочка и Волк, будут решать вопрос обладания яблочком наливным.

Док удивился:

– Яблочко? Тут какая-то путаница.

Быч перебил:

– Пофиг, закругляемся. Обедать пора.

Девочка поправила оборочки платьица, посмотрела на капающую с ужасных волчьих клыков слюну и предложила:

– Ножичком порезать пополам?

– Нельзя портить артефакт! – строго сказал Нуд.

Красная Шапочка взяла яблоко, положила на стол Комиссии и сказала:

– Ешьте, дяденьки! А то совсем посерели без витаминов. Волк, пойдём, я тебя пирожками угощу. Или бабушкой – как срастётся.

Док тёр пальцами тонкую переносицу. Быч довольно крутил головой, хмыкая. Нуд задумчиво глядел вслед девочке и послушно идущему рядом волку.

Октябрь 2014 г.

– Срочный вызов! Срочный вызов!

Потолок просто надрывался, бил в глаза красными кляксами – будто кровью, выплеснувшейся из перерезанного горла.

Макс разлепил глаза и застонал. Всё-таки это была идиотская затея – поставить на срочный вызов такую картинку. И так тошно, а тут словно слона подорвали на противотанковой мине, и он весь потолок заляпал окровавленными кишками.

Макс повернул голову направо. Будильник уловил движение и нежным Светкиным голосом сообщил:

– Доброе утро, любимый. Пятое сентября 2064 года, время – четыре часа пятнадцать минут. На сегодня записано…

Щёлкнул маркер ежедневника, и Макс услышал собственную речь, пьяную и перебиваемую какими-то визгами на заднем плане:

– Старик, завязывай бухать, жена вернётся через три дня. Выброси бутылки и забери из ремонта Светкин аэрокар.

– И гондоны собери, по всему полу валяются…

Это уже чужой женский голос. Мэгги из стерео? Или та марсианка? Блин, какая разница, надо и на будильнике не забыть почистить записи.

– Срочный вызов!

Макс застонал.

Господи, какая сволочь может звонить в такую рань несчастному журналисту, у которого отгул, жена с дочкой в отпуске, и вообще – абстинентный синдром?

Сел на постели, спустил ноги на пол. Тапочки выехали из-под тахты и замерли в готовности. Из правого торчали женские кружевные трусики.

Макс удивлённо хмыкнул.

– Срочный вызов!

Вот ведь какой настойчивый, туалетный ёршик ему в анус. Макс просипел:

– Вызов принять, без видеоконтакта.

И тут же комнату заполнил одышкой и хрипами Сан Саныч Пармезан – шеф, босс, «главвред» (именно так – с двумя буквами «в») и «ссаныч» (с двумя «с»). Царь, бог и воинский начальник популярного универсального еженедельника «О! Времена».

– Максим, ну ты чего? Почему картинку заблокировал? Опять с бабами?

– Да если и с ними, Саныч. Чего, я права не имею налево? У меня жена ещё три дня в отпуске. И, потом, напоминаю: я в законном отгуле.

Сан Саныч почмокал вечно мокрыми губами. Значит, будет просить, а не ругаться. Когда он собирается ругаться, то сначала сморкается.

– Максим, тут без тебя совсем плохо, – главный редактор старался придать голосу максимальную бархатистость и нежную вкрадчивость. – Опять с креативом – швах. Ты же – главная умница у нас, эти дебилы тебе и в подмётки не годятся.

Макс потёр небритую щёку и не удержался:

– Да не уж то? Что-то я по квартальной премии этого не разглядел.

Пармезан обиженно засопел:

– Ну ладно, чего ты? Кто старое помянет – тому глаз вынь.

– Вон, – поправил Макс. – В старину говорили «глаз вон».

– Вот видишь, – сразу согласился главред, – ты у нас энциклопедист, талант и практически надежда российской политической журналистики. Выручай.