Филип Дик - Игроки с Титана (сборник)

Мгновение спустя Джулиана расположилась на роскошном заднем сиденье, и автомобиль помчал ее через Шайенн к Эбендсенам.

Дом Эбендсенов – одноэтажный, оштукатуренный гипсом, окруженный садом с многочисленными декоративными кустарниками и плетистыми розами – был ярко освещен. Джулиана услышала музыку и голоса. Идя по мощенной плитками дорожке, она думала: «Не ошиблась ли я адресом? Неужели это и есть Высокий замок? А как насчет слухов и легенд?»

Дом оказался обыкновенным, хотя и был довольно красив, а парк – идеально ухожен. Рядом с домом, под навесом, она заметила детский трехколесный велосипед. Может, это не тот Эбендсен, чей адрес она обнаружила в шайеннском телефонном справочнике?

Джулиана взошла на крыльцо с чугунными перилами и нажала кнопку звонка. Дверь была приотворена. Она увидела гостиную, людей, подъемные жалюзи на окнах, пианино, камин, книжные шкафы…

«Красивая обстановка, – подумала она. – Что у них сегодня? Прием? Нет, все одеты неофициально».

Дверь распахнул взъерошенный мальчуган лет тринадцати в тенниске и джинсах.

– Вы к кому?

– Мистер Эбендсен дома? Он не занят? – спросила Джулиана.

– Мама! – позвал мальчик. – Тут к папе пришли!

К двери подошла женщина лет тридцати пяти с рыжевато-каштановыми волосами, проницательными серыми глазами и улыбкой столь нарочитой, столь понимающе-холодной, что Джулиана сразу поняла: перед ней Кэролайн Эбендсен.

– Я звонила вчера вечером, – сказала она.

– Да-да, я помню. – Улыбка миссис Эбендсен стала еще шире. У нее были идеальные зубы.

«Ирландка, – подумала Джулиана. – Только ирландская кровь может придать форме рта такую женственность».

– Позвольте вашу сумочку и шубку. Вы пришли как раз вовремя. У нас собрались друзья. Какое прелестное платье! Дом Керубини, я угадала?

Женщина провела Джулиану мимо переполненной вешалки, через гостиную в спальню, где положила ее вещи на кровать рядом с другими.

– Муж где-то здесь. Поищите высокого человека в очках с бокалом «старомодного». [133]– Мудрый свет ее глаз пронизывал Джулиану.

«Удивительно, – подумала она. – Мы сразу поняли друг друга».

– Я приехала издалека, – сообщила она.

– Да, вы говорили… Ага, вот он. – Кэролайн Эбендсен подвела ее к группе мужчин. – Дорогой, подойди сюда, – позвала она. – Тут одна из твоих читательниц рвется сказать тебе несколько слов.

К ним со стаканом в руке направился очень высокий смуглый человек с темными вьющимися волосами и карими или даже, благодаря тонированным очкам, фиолетовыми глазами. На нем был дорогой, сшитый на заказ костюм из натуральной шерсти, скорее всего, английского сукна, который без каких-либо портновских ухищрений подчеркивал широкие мускулистые плечи владельца. Джулиана впервые в жизни видела такой наряд и потому не удержалась от восхищенного разглядывания.

– Миссис Фринк целый день ехала из Каньон-Сити, чтобы поговорить с тобой о «Саранче», – представила ее Кэролайн.

– Я думала, вы живете в крепости, – сказала Джулиана.

Готорн Эбендсен, чтобы рассмотреть ее, был вынужден наклониться.

– Да, мы жили в крепости, – ответил он с медитативной улыбкой. – Приходилось пользоваться лифтом, и в один прекрасный день я заболел высотобоязнью. Хоть и пьян был в стельку тогда, но помню, как это случилось. Говорят, рвался наружу, по той причине, что трос лифта тянет сам Иисус Христос и мы не остановимся, пока до него не доберемся. Вот я и решил переехать.

Джулиана не поняла. Кэролайн пояснила:

– Насколько я знаю Гота, он намекает, что предпочел бы сидеть, а не стоять в присутствии Христа.

«Гимн», – сообразила Джулиана. [134]

– Итак, вы оставили Высокий замок и вернулись в город? – спросила Джулиана.

– Что-нибудь выпьете? – вместо ответа предложил Эбендсен.

– Давайте, – согласилась она. – Только не «старомодный». – Джулиана давно заметила бар с несколькими бутылками виски, бутербродами, бокалами, миксером, льдом, вишнями и ломтиками апельсина. Она направилась туда в сопровождении Эбендсенов. – Плесните немного «харпера» [135]на лед. Вы знакомы с оракулом?

– Нет, – ответил Эбендсен, готовя для нее напиток.

– С «Книгой перемен», – пояснила она.

– Незнаком, – повторил он, подавая бокал.

– Прекрати ее дразнить, – попросила Кэролайн.

– Я прочла вашу книгу, – сказала Джулиана. – По правде говоря, дочитала сегодня вечером. Откуда вы про все это узнали? Про мир, о котором пишете?

Эбендсен, хмуро глядя в сторону, тер верхнюю губу суставом согнутого пальца.

– Вы пользовались оракулом?

Эбендсен молча взглянул на нее.

– Только прошу вас, не надо острить или ребячиться. Скажите без лукавства.

Сложив на груди руки, пожевывая губу и покачиваясь на каблуках, Эбендсен смотрел в пол. Шум голосов в комнате стих, те, кто находился поблизости, прислушивались к разговору. Джулиана почувствовала перемену вокруг – ее слова не пришлись по вкусу. Но брать их назад или переводить в шутку она не собиралась – не для того зашла так далеко, в прямом и переносном смысле.

Ей был необходим ответ.

– Это… трудный вопрос, – вымолвил наконец Эбендсен.

– Нет, не трудный.

В комнате наступила полная тишина. Все смотрели на Джулиану, Кэролайн и Готорна.

– Сожалею, но я не готов ответить, – сказал Эбендсен. – Вам придется с этим смириться.

– Тогда как вы написали книгу? – настаивала Джулиана.

– Что делает эта брошь на вашем платье? – спросил он, указывая бокалом. – Отгоняет аним, враждебных духов вечного мира, или всего-навсего соединяет части в целое?

– Почему вы пытаетесь сменить тему? – спросила она. – Почему уходите от ответа, делая бессмысленные замечания?

– У каждого есть… производственные секреты, – неохотно проговорил Готорн Эбендсен. – У вас – свои, у меня – свои. Вам следует принимать мою книгу за чистую монету – как и я принимаю то, что появляется перед моими глазами… – Он снова указал на грудь Джулианы бокалом. – Не задаваясь вопросом, настоящее там внутри или сделанное из пружинок, деревяшек и поролона. Что это, если не вера в человеческую природу и в то, что мы видим вообще?

«Похоже, он раздражен и волнуется, – решила Джулиана. – Куда подевались вежливость и гостеприимство? И Кэролайн, – заметила она краем глаза, – больше не улыбается – губы плотно сжаты, лицо сердитое».

– В книге вы показываете, что существует выход. В этом ее смысл?

– Выход?.. – насмешливым эхом отозвался он.

– Вы мне очень помогли. Я поняла, что нет смысла бояться, нет смысла жалеть, ненавидеть, избегать и убегать. Или преследовать.

Эбендсен рассматривал ее, покачивая бокал.

– По-моему, в этом мире очень многое стоит свеч, – вымолвил он.