Стивен Кинг - Бегущий человек

Может, это иллюзия, мелькнула безумная мысль. Может, они установили за иллюминаторами трехмерные проекторы и…

Глупость какая-то.

Они добрались до конца рулежной дорожки и повернули направо. Теперь самолет катил поперек взлетных полос. Третью и вторую они миновали, на первой повернули налево. На мгновение самолет застыл.

В динамиках зазвучал бесстрастный голос капитана Холлоуэя:

— Взлетаем, мистер Ричардс.

Самолет покатился, сначала медленно, не быстрее автомобиля, но затем так резко набрал скорость, что Ричардсу захотелось кричать от ужаса.

Его бросило на мягкую спинку сиденья, а прожектора, освещающие взлетную полосу, внезапно ушли вниз. В иллюминатор он видел теперь подсвеченную солнцем линию горизонта. Двигатели тянули их в небо. Вновь завибрировал пол.

Тут до него дошло, что Амелия обеими руками вцепилась в его плечо, в глазах застыл страх.

Святой Боже, да ведь она тоже ни разу не летала!

— Мы уходим, — вырвалось у него. — Мы уходим. Мы уходим. — Эти два слова он повторял, как заклинание, и не мог остановиться.

— Куда? — прошептала она.

Он не ответил. Идея только начала формироваться у него в голове.

Двое охранников, дежуривших у восточных ворот аэропорта, наблюдали, как гигантский лайнер несся по взлетной полосе, набирая скорость. Огни на крыльях переливались зеленым и оранжевым, от рева двигателей чуть не лопались барабанные перепонки.

— Он улетает. Господи, он улетает.

— Куда?

Они смотрели, как темная масса оторвалась от земли. Шумовое давление ослабевало по мере того, как «локхид» круто уходил в небо.

— Думаешь, у него действительно бомба?

— Черт, откуда мне знать?

Рев уже едва слышался.

— Вот что я тебе скажу. — Первый охранник отвернулся от исчезающих в темноте габаритных огней и поднял воротник куртки. — Я рад, что он взял с собой этого мерзавца. Маккоуна.

— Могу я задать тебе личный вопрос?

— Только не рассчитывай, что я обязательно на него отвечу.

— Ты бы хотел видеть, как он выдергивает взрыватель?

Первый охранник долго молчал. Самолет с Ричардсом уже полностью растворился в ночной тьме.

— Да.

— Ты думаешь, он выдернет?

Зубы первого охранника сверкнули в улыбке.

— Мой друг, я уверен, что без большого «бум!» не обойтись.

Земля осталась далеко внизу.

Ричардс приник к иллюминатору: смотрел во все глаза. Первый полет он проспал, словно в ожидании нынешнего. Небо становилось все чернее. Никогда он не видел таких ярких звезд. На западном горизонте осталась узкая темно-оранжевая полоска. Внизу светились, как он догадался, огни Дерри.

— Мистер Ричардс?

— Да. — Он подпрыгнул, словно его ударили по плечу.

— Сейчас мы в режиме ожидания. То есть кружим над аэропортом «Войт». Какие будут указания?

Ричардс задумался. Ему не хотелось выдавать свои планы.

— Какова минимально возможная высота полета?

Последовала долгая пауза: пилоты консультировались.

— Мы можем идти на двух тысячах футов. Управлением национальной безопасности и инструкциями такое запрещено, но…

— Забудьте об этом, — оборвал его Ричардс. — Мистер Холлоуэй, тут я вынужден полностью полагаться на вас. Я ничего не знаю о самолетах и уверен, что вас на этот счет проинструктировали. Но прошу помнить, что люди, мечтающие о том, чтобы отправить меня к праотцам, на земле и в безопасности. Если же вы солжете мне и я это выясню…

— Никто не собирается вам лгать, — ответил Холлоуэй. — Мы заинтересованы в том, чтобы посадить эту «птичку» на землю.

— Понятно. — Ричардс задумался.

Амелия Уильямс сидела рядом с ним, сложив руки на коленях.

— Летим на запад, — объявил он. — На высоте две тысячи футов. И пожалуйста, называйте те города, над которыми мы будем пролетать.

— Города?

— Естественно. До этого я летал только раз, так что мне не отличить один город от другого.

— Хорошо. — В голосе Холлоуэя послышалось облегчение.

Самолет пошел вниз, а светлая полоса заката начала расширяться. Ричардс как зачарованный наблюдал за ней.

Мы преследуем солнце, подумал он. Ну надо же?

Часы показывали шесть тридцать пять.

Спинка кресла, стоявшего перед Ричардсом, таила в себе немало интересного. В специальном кармане он нашел инструкцию по безопасности. Если самолет попадет в зону атмосферных возмущений, пристегните ремень. Если салон разгерметизируется, опустите кислородную маску, что висит над головой, и приложите к лицу. В случае неполадок с двигателями стюардессы скажут вам, что надо делать. В случае внезапного взрыва надейтесь на то, что вас опознают по зубным пломбам.

На уровне глаз в спинке кресла темнел небольшой экран фри-ви. Металлическая табличка напоминала потенциальному зрителю, что смена каналов происходит не мгновенно, а с фиксированной задержкой. Дистанционный пульт управления конструкторы вмонтировали в правый подлокотник.

Ниже и правее экрана в специальном кармане лежала писчая бумага с логотипом авиакомпании и закрепленная на цепочке ручка «Джи-Эй». Ричардс вытащил лист, написал на колене:

«Девяносто девять шансов из ста, что нас прослушивают. Антенны сейчас не больше волоска, передатчик — с булавочную головку. Могли просто воткнуть тебе в одежду. Маккоун сидит и ждет, когда ты опять проколешься. Через минуту подними крик и умоляй меня не дергать за кольцо. Отыграем у них несколько очков. Согласна?»

Она кивнула.

Ричардс помялся, потом добавил:

«Почему ты солгала?»

Она взяла ручку из его руки, расправила лист на своем колене, написала:

«Не знаю. Не хотела чувствовать себя убийцей. Твоя жена. И ты казался таким… — ручка застыла над бумагой, потом она закончила фразу: —…жалким».

Ричардс изогнул брови, улыбнулся. Взял у нее ручку:

«Начинай кричать через пять минут».

Она кивнула, Ричардс смял бумагу, положил в пепельницу на подлокотнике. Зажег бумагу. Та ярко вспыхнула, бросив отблески на иллюминатор, потом превратилась в пепел, который Ричардс тщательно перемешал.

Пять минут спустя Амелия застонала. Получилось у нее так естественно, что Ричардс изумленно уставился на свою соседку. Мелькнула мысль, что ей действительно нехорошо.

— Пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не заставляй этого человека… пытаться убить тебя. Я тебе ничего не сделала. Я хочу вернуться домой к моему мужу. У меня тоже есть дочь. Ей шесть лет. Она, наверное, спрашивает, где ее мамочка.

Брови Ричардса поднялись и вернулись на место. Она явно переигрывала. Вот это незачем.

— Он туп, — Ричардс старался обращаться к ней, а не к невидимой аудитории, — но не настолько туп. Все будет нормально, миссис Уильямс.