Эдуард Геворкян - Деревянные облака

Романенко неслышно тронул за рукав. Кивнул в сторону внешней диафрагмы. На терминале рядом с ней было видно, как тянутся к «лайбе» сервисные штанги; выполз, извиваясь, толстый красный силовой кабель и впился в разъем.

– Готовят к выходу, – шепнул Сергей. – Станция заработала!

Через несколько минут внутренняя диафрагма раскрылась, в проеме возникли Алан и Кузьма.

– Извинения всем! – сказал Алан. – Просьба немного отдохнуть в медотсеке. Эта просьба не моя, а Совета Управителей.

Мужчина со шрамом, небрежно привалившийся к стене, выпрямился.

– Сергей, проводи в медотсек, – обратился Алан к Романенко. Пожилой мужчина в домашнем костюме подошел к Алану.

– Я знаю, где медотсек. Могу провести.

– Спасибо! Только никому… Понимаете?

– Что вы волнуетесь, молодой человек! – спокойно ответил мужчина в домашнем костюме. – Мы же не дети.

– А вы? – спросил Алан мужчину со шрамом.

– Мне срочно нужно к жене, на Литий-Юг.

– Чем помочь вам? – поднял брови Алан.

– А вот этим, – ткнул мужчина пальцем в сторону терминала. – Вы же собираетесь лететь на Красную!

Лыков крякнул, но ничего не сказал, укоризненно взглянув на Алана. Алан пошевелил губами и спросил:

– Вы кто?

– Кристофер Барток. Южная шапка, исследователь фирна.

– Но… – замялся Алан, поглядывая на Лыкова.

Кузьма подошел к Бартоку, оглядел его с ног до головы, буркнул «ладно» и обратился ко мне:

– Будем прорываться на станцию наведения.

– Заработала? – спросил Романенко.

– Нет, – ответил Алан.

– А как же… – начал Романенко, осекся, подскочил к Алану и негромко проговорил: – С ума сошли, разобьетесь в прах!

– Отставить! – вдруг гаркнул Лыков.

Романенко вздрогнул от неожиданности и выпустил рукав Алана.

– Совет Управителей поручил… То есть попросил меня уточнить обстановку, – внушительно сказал Кузьма. – Неограниченные полномочия, хм, – он закашлялся. – В общем, разведгруппа из двух…

– Трех! – перебил я Кузьму.

– Я с вами! – немедленно вмешался Барток.

– И я! – сказал Романенко. – Иначе не выпущу. Четырнадцатый параграф. В случае отказа станции наведения диспетчер имеет право…

Алан посмотрел на часы, подошел к терминалу.

– Марченко, начинай вывод.

Диафрагма раскрылась. Алан, не оборачиваясь, вошел в рукав, за ним быстро последовали Барток и Кузьма.

Романенко шепнул мне: «Ох и шмякнемся мы вдрызг!» – и мы пошли за ними. Оболочка рукава мягко проседала под ногами. Алан сел в водительское кресло, оглядел управление, пошевелил пальцами и со словами «все позабыл» осторожно тронул несколько полос.

«Лайба» медленно отплыла от причала и вышла в створ.

– Неужели аварии не предусмотрены? – спросил Барток.

– Предусмотрены, – ответил Сергей. – Только уже лет десять не было случая, чтобы станция отказала. Где-то на орпеке лежат вкладыши с автонаведением, но кто их сейчас найдет? На «Зустриче» бедлам, склады уплотнены, людей некуда размещать.

– Как же мы сядем?

– Задницей, – сказал Алан. – Не задавайте глупых вопросов, исследователь фирна. Вы хорошо знаете местность у Южной шапки?

– Н-не знаю…

– Слушай, Алан, – сказал я, – месяца полтора назад в трех километрах от Леонова выжигали полосой степь. Километров десять – идеальная площадка. С воздуха должна хорошо просматриваться.

Алан нагнулся над планшетом. Тонкие зеленые линии рельефа и координатная розовая сетка слегка подрагивали.

– Здесь! – сказал Алан, уперев палец в планшет. – Ну, пошли помаленьку.

Сели благополучно. Но не у Леонова, а в ста километрах от него. Виноват был я. Заметив длинную темную полосу, вскричал: «Вот она!» – схватил Алана за плечо. Алан послушно кинул машину с пятикилометровой высоты вниз. Сели на подушке. Это была недавно выжженная полоса, только не у Леонова, а в джунглях, почти в самом центре Парфюмерного леса.

Алан сообщил на орпек координаты. Открыл люк, вылез на выжженную рыхлую почву, понюхал воздух.

– Отвык! Ну, вперед!

– Кто знает дорогу? – спросил Кузьма.

– Полоса выведет к стройплощадке, – ответил я. – Если к сорок девятому квадрату, то недалеко. Если к пятьдесят второму – дальше. За день в любом случае дойдем, если не съедят.

– Не должны, – сказал Лыков.

Идти было легко – вес поменьше, и сезон ветров позади. Но дыхание джунглей чувствуется. Я-то выдержу одуряющий воздух, а вот как Лыков?

Кузьма шел молча. Разговор начал я.

– Быстро ты с Советом договорился.

– Да. Молодцы! Я боялся, начнут мусолить, но нет, раз-два, назначили меня, то есть попросили разобраться на месте, почему нет связи со станцией. Я им про мятеж, а они просят не спешить с выводами. Действительно, ввалились в слезах, одни говорят одно, другие – другое…

– Что говорят? – не понял я.

– Ну, седой рассказал про заложников, девчонка про своего жениха, кто-то про взрывы на стройках… В общем, когда у меня картинка сложилась, я рванул на «лайбу». А они за мной!

– Ох, Кузьма… – только и сказал я.

Плохо дело. Все кончится мыльным пузырем, похлеще, чем у Прокеша. Тот хоть Совет Управителей своими идеями не пугал. Удивил меня Кузьма – из-за слухов поднял такой шум! На стройке могла случиться авария. Одновременно вышли из строя линии связи. Неразбериха, слухи – а ему показалось!.. Но почему Совет Управителей разрешил рискованную высадку?

Я словно искупался в ледяной воде. Приподнятое настроение и ожидание Событий мигом слетели. Устал я от разочарований. Прокеш, а теперь вот Кузьма… От Вацлава заразился, что ли?

– И все-таки они не удивились, – проговорил Кузьма.

– Кто? – равнодушно спросил я.

– Ну, в Совете. Один был на Миронова похож, мне даже показалось, что он обрадовался. Он мне насчет полномочий и сказал. Хотя, сам понимаешь, Алан лучше разбирается в местных делах.

Я пожал плечами.

– Учли твое военное прошлое…

Кузьма коротко хохотнул, потом задумался.

– Ладно, разберемся на месте.

Через два часа мы вышли к краю полосы. Недалеко, за чащей, виднелись сегменты большого купола.

– Вроде он цел, – сказал Алан, вглядываясь в купол, – а вовсе не взорван.

– Если я ошибся, это тоже хорошо.

Я шумно вздохнул. Полоса сужалась, джунгли подступали ближе и ближе. Последнюю сотню метров пришлось продираться сквозь стену растений, перелезая через лианы, карабкаясь по огромным вздутиям стволов, исколов руки об остроконечные жесткие листья.

Кое-где свисали гроздья лимонных ягод, еще с прошлого сезона. Чуть сморщенные, потемневшие, они не так вкусны, как свежие, но жажду утоляют. Сорвал несколько ягод и сунул в карман. Через несколько шагов попалась еще одна гроздь, которую не успели склевать воробьи. Я дернул ее, на меня посыпались синие муравьи, крупные, каждый с ноготь. Здешние муравьи не кусаются. Симпатичные синие работяги. Аккуратно стряхнул их на лиану. Они сбежались в кучу и замерли, шевеля антеннами. Я подмигнул им и полез дальше, в проход между стволами, туда, где мелькала оранжевая куртка Романенко. За моей спиной раздалось оживленное щелканье. Оглянувшись, я увидел пару воробьев, деловито расправлявшихся с муравьями. Один воробей, размером с земного голубя, поднял голову, дружелюбно посмотрел на меня и пару раз лихо свистнул. Благодарил за обед, что ли?