Ольга Онойко - Море имен

С некоторых пор самой прочной ассоциацией, которую вызывал у него Ялик, стала Старица.

Старица. Зеленая лодка, так похожая на лодку секретариата.

…и внезапно вспыхнуло что-то позади глаз – не привычная маленькая молния, а целый экран, переливчатый колдовской гобелен: туманное озеро, изобилующее островами, лес по берегам, черная вода, ряска и ил. Недвижно стоял камыш, к нему клонились седые ветлы. На дальнем берегу дикий лес сменялся лесополосой, прозрачной и ровной как частокол, а за нею, рассекая туман, шла электричка.

Мурашки скатились по спине. Алей задохнулся. «Старица? – проносились обрывки мыслей. – Да разве это Старица? Какие у Старицы электрички?!» – а цепочка продолжалась, теперь – помимо его воли.

Интернет. Алей вспотел от облегчения, когда вернулся один из старых образов, простой и понятный.

Интернет. Видеохостинги. Обработка видео.

Обережь, Ясень Лазурин.

Мелькнул обрывок старой битой записи – изображение прыгало, гасло, искажалось, не было звука, но даже в смутной перекошенной фигуре Алей узнавал отца.

Папа – альпинист…

Папа умер.

Десятилетней давности горе ударило заново, с той же силой, что в страшный, первый день. Ноги Алея подкосились. Он впился пальцами в подоконник, успев подумать, что в норме предельный поиск не должен вызывать столько эмоций. Зачем, почему, при чем тут отец?

Смерть.

«Чья смерть? – спросил Алей у пустоты собственного сознания. – Чья?»

Смерть.

Предел.

«Неправда, – ответил Алей; волнение странным образом отхлынуло, стихла нервная дрожь, он стал холодным и отрешенным. – Достижение Предела означает полную самореализацию, осуществление жизненной программы человека, а по другим гипотезам – его высшего предназначения».

Неправда.

И на этом цепочка закончилась.

Алей прерывисто вздохнул. Открыл глаза. Некоторое время он, точно младенец, не способен был осознать, что видит. Цветные яркие пятна мелькали и двоились, ускользали куда-то влево и вверх. Но когда зрение и пульс пришли в норму, он не без удивления понял, что спокойствие, которым одарил его финал цепочки, осталось. Страх пропал, голова стала светлой и легкой, и где-то позади глаз кусочком льда ощущался полученный ответ.

«Неправда».

«Хорошенький ответ, – уныло подумал Алей и сел на подоконник. – Главное, понятный. Кто-то врет. Ну и что? Может, это про Поляну, Поляна ошиблась? Не-ет, точно нет. Тогда бы получилась «ошибка», «промах», «непонимание» какое-нибудь. А тут, выходит, кто-то намеренно и нехорошо врет… Кто? Летен врать собирается? Тьфу ты…»

Ветер донес шум мотора: где-то рядом проехала и остановилась машина. Алей покосился в окно. У подъезда чернел громадный джип, похожий на машину папы-Комарова. Дверца джипа отворилась, показалась Поляна в голубом платье.

«Стоп, – подумал Алей. – А что я искал-то?»

С другой стороны из джипа вышел светловолосый мужчина в сером костюме. Поляна кинулась к нему и схватила за руки.

Алей этого не видел, потому что взялся за голову и зажмурился от досады.

– Идиот! – вслух, сквозь зубы процедил он. – Вот идиот!

Он неправильно задал цель поиска.

Что он вообще собирался найти?

Он чувствовал себя не в своей тарелке – это раз. Хотел найти причину тревоги – два. Но какого черта он решил, что цепочку нужно стартовать с Поляны и Летена?! Тревога принадлежала Алею; перед тем как искать причину во внешнем мире, нужно было правильно распознать ее в себе. Он решил, что переживает за Поляну, потом почему-то решил, что не доверяет ее жениху. С тем же успехом тревогу могло вызвать то, что он готовился к новому взлому Предела, хотя когда-то твердо решил, что Полянин станет последним.

«Да, – мрачно сказал себе Алей. – А ответ-то я нашел. Молодец. Вранье. Я сказал – и соврал. Такой жути навидался, а мог бы просто подумать. Все, надо с предельным поиском тоже завязывать, а то, чего доброго, останется вместо мозгов голая интуиция», – и, не удержавшись, продекламировал вслух:

– Душераздирающее зрелище. Кошмар!

– Алик, – радостно сказала Поляна, – мы пришли!

Алей улыбнулся – коротко, настороженно-вежливо – и отступил на шаг: в тесном коридоре вдвоем было не развернуться.

Потом еще на шаг.

И еще.

Следом за Поляной через порог шагнул ее избранник.

Коридор старой пятиэтажки был ему тесен.

Алей так и вытаращился на Поляниного жениха. Плечи у Летена были шириною в дверной проем. «Пара, – весело подумал Алей, – да, они точно пара…» Крепко сбитая, пышная Поляна по нынешним временам считалась толстой, прежде она из-за этого очень переживала. Рядом с Летеном она выглядела статной, точно старорусская боярышня. При каждом взгляде на суженого лицо ее озарялось восторгом и затаенной гордостью, и она делалась еще краше…

Поляна торопливо вышла вперед, встала рядом с Алеем.

– Это Алей Веселин, – официальным голосом сказала она, – мой друг. Алик, это Летен Истин.

– Я о вас много слышал, – в тон ей проговорил Алей.

И посмотрел Летену в лицо.

Алей инстинктивно подобрался. Почему-то он остро ощутил, что стоит перед чужаком босой и в домашних штанах. Лицо у Летена оказалось неприятное – сухое, невыразительное, непроницаемое.

– Добрый день, – коротко сказал гость и протянул руку.

– Здравствуйте.

Рука была широкая, как лопата, и такая же сухая и невыразительная, как лицо.

Рукопожатие прекратилось. На миг повисло молчание.

Поляна приоткрыла губы, на лице ее выразилось, что она мучительно ищет подходящие слова, но она так ничего и не сказала. «Растерялась, – понял Алей. – Другого ждала… Эх, Ляна!»

– Поляна… – начал он, пытаясь ее ободрить.

И наткнулся, как на нож, на взгляд Воронова.

– Поляна уговорила меня прийти, – сказал тот. – Я решил доставить ей удовольствие. Сыграть в эту игру. Вы, я так понимаю, кто-то вроде экстрасенса?

– Лайфхакер, – Алей медленно обернулся к Поляне: та стояла недовольная, надутая. «Летя!» – возмущенно сказала она одними губами.

Тот посмотрел на нее и вдруг улыбнулся.

Хорошо улыбнулся, искренне, светло; лучистые морщинки собрались у глаз, лицо потеплело… У Алея отлегло от сердца. Он успел уже задуматься, как лучше сказать Поляне, что она ошиблась. Но в этом не было нужды.

Летен любил ее.

По-настоящему. Безгранично. Навеки.

Но это не было его Пределом.

«Отраженный свет, – рассеянно подумал Алей, прикидывая, с чего начнет поиск. – Как это красиво. Изумительно… Так и должно было быть. Счастье Поляны невозможно без его счастья. Но его самореализация окажется уж точно не в семейной жизни. А любопытно – где? Отражения должны получиться взаимными, потому что Поляна везде будет с ним». Ему стало решительно безразлично, что Летен подумает о нем. Главное – чувства Поляны. Пусть ей будет хорошо. Он собирался встретить ее будущего мужа как друг, а встретит как профессионал, вот и вся разница.