Ольга Онойко - Море имен

– Откровенно говоря, я в вас не верю, – сказал Летен. Он больше не улыбался.

– Это неважно, – равнодушно ответил Алей. – Поляна попросила меня вам помочь, я обещал ей.

Поляна закивала, бросая на Летена грозные взгляды.

– Ну, помогите, – с усмешкой сказал тот.

Алей подавил вздох. Клиент обещал проблемы.

– Давайте пройдем в комнату.

Переступая порог, Воронов бесцеремонно окинул взглядом растрескавшуюся побелку на потолке, старый ковер на полу и потертую мебель. Алей посмотрел на него косо. Это было уже, в конце концов, неприлично. Воронов видел перед собой тощего хайрастого студента, который выдавал себя за экстрасенса и задурил голову глупенькой Поляне, – пусть так, но открыто демонстрировать свое отношение не стоило.

Поляна пихнула «Летю» локтем, и он снова лучисто ей улыбнулся.

– Садитесь, пожалуйста, – с этими словами Алей плюхнулся в свое кресло с подголовником и скрестил пальцы на коленях.

Летен неторопливо сел. Поляна устроилась на тахте.

– Вы имеете представление о том, что произойдет? – спросил Алей.

– Поляна рассказала. Вы собираетесь наворожить мне что-то хорошее, – Летен смотрел с иронией.

– Почти так. Но мне нужно будет кое-что о вас узнать.

– Что именно?

Алей помолчал.

– Вы бизнесом занимаетесь? – спросил он.

– Я им не занимаюсь, – сказал Летен. – Я им владею. Занимаюсь я политикой.

Поляна посмотрела на него с гордостью. «Вот как», – подумал Алей.

– А вы кто по образованию?

– Фрезеровщик.

И Воронов добавил с насмешкой, заметив хорошо скрытое удивление Алея:

– Не похож?

Алей отвел взгляд.

– Это неважно. Летен Истин Воронов, правильно?

– Так.

Алей обернулся к монитору и впечатал имя в строку поиска. Ничего особенного он не получил: бизнесмен, владелец заводов… «газет, пароходов», – мысленно присовокупил Алей; пароходов не было, газет тоже, зато имелась сеть промтоварных магазинов в нескольких городах. Совладелец того-то и того-то, депутат городского законодательного собрания, отметился там-то и там-то. Квадратное невыразительное лицо на фотографиях. Родился в Красноярске в 1972 году, переехал в Листву в девяносто шестом…

Предел – это достижение полной самореализации. Суть Предела сокрыта в мечтах человека. Что может ждать за Пределом сугубо делового, властолюбивого Летена Воронова?

Владелец заводов, газет, пароходов, мистер Твистер, бывший министр… будущий министр, пожалуй, что так. Все довольно просто, цепочка выйдет короткой, поиск не займет много времени. «Вот и хорошо», – заключил Алей. Он не испытывал желания знакомиться с Летеном теснее.

– Я собираюсь найти ваш Предел, – сказал он, – и взломать его. В просторечии – сломать вам судьбу.

Летен сощурился.

– Любопытно.

– Вы согласны?

Поляна нахмурилась.

– Я же сказал, что не верю в это, – заметил Летен. – Делайте, что вы там делаете обычно.

Алей поморщился. Сквозь спинку кресла, лопатками он чувствовал насмешливый полупрезрительный взгляд. Человек позади ощущался как нечто огромное и холодное… нет, не холодное, другое. Вершина спящего вулкана покрыта льдом, но в глубине его кипят камни. Гора? И не гора тоже. Нечто из металла. Безграничные скрытые силы. Атомный реактор за надежными экранами, многоступенчатыми защитными системами…

Поляну Алей тоже чувствовал. Она была меньше, в тысячу раз меньше и излучала в тысячу раз больше тепла. Пышущая жаром, как русская печка, прозрачная, словно солнечный луч, и мягкая, как пух, она беспечно пристроилась подле страшного исполина. «Ночевала тучка золотая, – пропела память, – на груди утеса-великана…» Поляна светилась счастьем – и ее мрачный возлюбленный рядом с ней становился светлее. Во всем различные, они предназначались друг другу.

Поток ассоциаций, завязанный на субъективные ощущения, считался наименее надежным методом поиска. Алей ничего и не собирался таким образом искать, просто дал волю любопытству. Хотелось посмотреть на рефракцию света любви.

Свет воистину был прекрасен.

Но даже делая скидку на малую надежность метода, нельзя было игнорировать крайне странный ответ.

«Это слишком, – думал Алей. – Слишком его много, этого Летена. Какой-то непомерно большой объект в ассоциативной картине. То ли это тоже субъективное? Я что, его боюсь? Нет, не боюсь. Тогда почему так?»

– Много это займет времени? – спросил Летен.

«Занятой человек, – не без иронии подумал Алей и щелкнул мышью, возвращаясь на главную страницу поисковика. – Давно не играет в игрушки. Такой бы в жизни к лайфхакеру не пошел, а пер бы, как танк, к своему запредельному… и свалился на полпути. Они всегда сваливаются. Ну, Поляна, ну, девчонка, обоих нас застроила! Ладно».

– Не больше часа, – ответил он. – Возможно, меньше.

– Приступайте.

– Летя!.. – донесся строгий шепот Поляны. – Ну не надо!..

…Алей смотрел на клавиатуру, рассеянно поглаживая пробел большим пальцем. Потом стал щелкать по Caps Lock’у, глядя на мигание огонька.

На губах его играла недобрая улыбка.

«А не сбить ли с него спесь?» – размышлял он и мало-помалу приходил к выводу, что это отличная идея. Ему было все равно, что Летен Воронов думает о нем лично, но цеховая честь лайфхакера взывала к отмщению.

Игрушки?

Что ж, сейчас сыграем.

Алей задрал голову, чтобы видеть монитор только вскользь, и наугад щелкнул по нескольким ссылкам.

Летен Воронов. Поиск. Прошлое.

Совсем недавно он стартовал поисковую цепочку с Летена, сделал это неправильно и получил непонятный ответ, а перед тем прошел сквозь каскад ассоциаций, необъяснимых и жутких. Он так и не понял, почему там оказался отец. Потом Летен явился лично. С насмешкой он смотрел на Алея и на его обшарпанную квартиру. А папа ее ремонтировал… десять лет назад. Обои выцвели, потолок надо белить заново. Папа все делал сам – старался забыть о горах, утолить тоску. Он еще и кооператив заводил с друзьями. Чем они там торговали, в начале девяностых?..

Кооператив.

Начало девяностых.

Красноярск.

«Есть попадание, – определил Алей. – Идем дальше», – и взглянул в монитор.

Он почувствовал резь в глазах. Так бывало от работы за компьютером; сегодня он не успел просидеть за ним и получаса, но об этом не задумался, а просто на автомате посмотрел в окно, чтобы глаза отдохнули. Со второго этажа вида не открывалось вовсе никакого, зато день-деньской стучались в стекло ветви деревьев, зимой заснеженные, летом – зеленые… «Зелень, – высверкивали обрывистые, точно чужие мысли. – Зеленая крона… роща. Это к чему? Нет, это не сюда».

Взгляд Алея упал на фонарный столб.

Столб.

Столбы.

«Это про что вообще?» – озадаченный, он снова ткнулся в поисковик.