Ким Робинсон - Черный воздух. Лучшие рассказы [сборник litres]

– Божки, – прорычал он и двинулся к выходу.

Да, это будет стоить ему если не санкций, то репутации наверняка… Однако остальные предпочли тут же забыть о его выходке, радуясь возможности наконец-то начать празднование открытия выставки на всю катушку. Вдали, возле фуршетных столов, захлопали пробки шампанского, и в воздухе вновь закружилась метель из лепестков жакаранд.

Всего через пару часов, когда чинный фуршет превратился в буйную гулянку, среди собравшихся, от группы к группе, разнеслись новости: кто-то, взломав запоры подиумов (нечто, считавшееся невозможным), отключил генераторы силовых полей и выпустил большую часть статуй на волю. И тут, пока все мы спешили в дальний конец занятой под выставку оранжереи, огибавшей пентхаус огромным кольцом, я услышал о том, что Десмонда Кина видели покидающим оранжерею с рыжеволосой эктогенкой Клео.

Да, подобный скандал обойдется Десмонду не просто в крупную сумму. Теперь-то его наверняка сошлют в какой-нибудь из самых скучных городских секторов, отскребать стены заодно с роботами, или учить детишек, или еще что-нибудь в том же роде – одним словом, в свое время поплатится он за это всерьез. А Клео!.. Я застонал. Клео будет яриться на него до конца дней.

Что ж, возможности мои были невелики, но друг есть друг, и потому, пока остальные окружали и усмиряли растерянных эктогенов (включая, увы, и моих танцовщиков, в страхе прижавшихся друг к дружке), я отправился на поиски Десмонда: хотя бы затем, чтобы предупредить его о грозящей опасности. Прекрасно зная его любимые убежища, сам их с ним порой разделявший, я поспешил в путь. Смутно напоминавшие парижские, бульвары северной части пентхауса были почти безлюдны.

Первым следовало проверить заброшенный планетарий поблизости от бань: дверь отпиралась ключом, втайне от всех воспроизведенным нами несколько лет назад. Ах, как неловко вышло! Десмонд и юная эктогенка занимались любовью на возвышении посреди зала. Десмонд лежал на спине, а оседлавшая его девушка изгибалась так, словно сквозь ее тело течет вся энергия исполинского шпиля… да, этой ночью друг мой нарушил все возможные табу! Я тут же захлопнул дверь, однако, учитывая создавшееся положение, счел уместным громко постучать в нее.

– Десмонд! Это я, Рорик! Тебя видели с этой девушкой, уходить надо!

Молчание. И как же, скажите на милость, быть дальше? Ничего подобного со мной прежде не происходило.

Выждав добрых тридцать секунд, я снова отворил дверь. Пусто. Ни Десмонда, ни девицы.

Однако я был одним из тех, кто вместе с Десмондом некогда отыскал второй выход из планетария, а потому, не задерживаясь, поспешил к его центру, к огромному шару из оптоволокна, которого даже Десмонду не удалось починить, и распахнул люк рядом с шаром. Теперь бегом – вниз и вдоль коридора, ведущего к одному из технических помещений пентхауса.

Вдаваться в подробности долгих поисков, а уж тем более отчаянных, несуразных стараний избежать встреч с отрядами соперников, вышедших на охоту за беглецами, здесь ни к чему. Несмотря на то, что Десмонда я знал как облупленного и в тревоге за друга искал его всюду, где только мог, друга я не нашел, пока не вспомнил о том самом месте, о котором должен был вспомнить в первую очередь. Да, беглецы отыскались именно там, в северо-восточном углу обзорной террасы, прямиком за стеклянной стеной занятой под выставку оранжереи, где скульпторы, обладая способностью видеть хоть что-либо сквозь собственные отражения (снаружи к тому часу стемнело), могли бы заметить их без труда.

Оба – и он, и рыжеволосая девушка – стояли у Десмондова телескопа, бок о бок, опершись локтями об ограждение и глядя вниз. У ног Десмонда лежала все та же объемистая спортивная сумка. Что-то в их позах удержало меня от немедленного появления из мрака. Казалось, оба едва-едва завершили самый обыденный, самый интимный из разговоров – беседу о пустяках, о незначительном, какие ведут меж собою любовники, состоящие в теплых, близких отношениях многие годы. Какое спокойствие, какое смирение… Я замер, не в силах глаз от них оторвать. В тот миг я знал твердо: этой картины ничто не разрушит вовек.

Десмонд со вздохом повернулся к девушке и намотал на палец прядь ее волос, любуясь игрой золотистых отблесков на рыжем локоне.

– На свете есть три вида рыжих волос, – уныло сказал он. – Темно-рыжий, медно-рыжий и золотистый. И прекраснее всех…

– Темный? – откликнулась девушка.

– Нет, золотистый, – возразил Десмонд, коснувшись локона пальцем.

– А это все что такое? – спросила девушка, указав вниз.

Внизу простирался сумрачный, давным-давно окутанный ночным мраком мир, необъятная темная Африка: заросли, словно черный мех, искрящиеся дымными отблесками многих тысяч костров, крохотными, будто желтые звездочки.

– Мир, – хрипло, с усилием выдохнул Десмонд. – Ты, полагаю, не знаешь о нем ничего. Там, вокруг этих огней, люди. Рабы, живущие даже хуже тебя, хоть и ненамного.

Однако его слова девушку нисколько не тронули. Отвернувшись, она подняла опорожненный бокал, оставленный на перилах. Внезапная растерянность на ее лице так живо напомнила мне выражение ее лица там, на подиуме, что я задрожал на холодном, пронизывающем ветру. Она даже не представляла себе, что происходит…

– Тьфу ты, – сказала она. – Жаль, не додумалась побольше с собой захватить.

Продолжение разговора, начатого где-то в совсем ином мире… Увидев выражение лица Десмонда Кина, я понял: настало время вмешаться.

– Десмонд!

Рванувшись вперед, я сгреб его за плечо.

– Десмонд, времени нет! Бежать нужно! Укройся в одном из наших потайных мест, да понадежнее! Не проверять же на собственной шкуре, какой приговор могут вынести за подобные вещи!

Долгая пауза. Представив себе, как мы трое выглядим со стороны, я снова невольно вздрогнул.

Мир – скульптор безжалостный…

– Ладно, – в конце концов откликнулся Десмонд, присев над сумкой и запустив руку внутрь. – Ты, Рорик, бери ее и уводи. Если ее изловят… после всего этого наверняка усыпят.

– Но… но куда я с ней денусь? – промямлил я.

– Ты знаешь город не хуже меня! Доберись до служебного лифта оранжереи, спустись на технические этажи, и… словом, там разберешься! – отрезал он.

Казалось, он хочет дать еще какой-то совет, но тут дальние двери оранжереи распахнулись настежь, выпуская наружу целую толпу. Пришлось бежать, не мешкая. Схватив девушку за руку, я рванулся к ближним дверям, ведущим внутрь, а оглянувшись напоследок, увидел Десмонда Кина карабкающимся на перила. «Господи, да он с собой покончить решил!» – подумал я… но тут же заметил характерно прямоугольный рюкзак у него за спиной.