Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

— Уже прибыли? — спросил журналист неловко, озираясь и присматриваясь.

— Еще не все, — ответил наместник. — Эгерт Урмасович, пройдите пять шагов вперед, пожалуйста.

Эгерт подчинился и услышал за спиной негромкий хлопок, как от встряхнутого полотна, и «ох ничего себе!» очередного участника экспедиции. Отойдя к стене, он принялся наблюдать за процессом встречи прибывающих. Люди выходили из молочно-белого тумана приблизительно раз в пятнадцать секунд, насколько можно было определить без часов. Руководитель экспедиции, учтя опыт с Эгертом, сразу командовал «пять шагов вперед», а затем направлял переместившихся на свободное место у стены. У невысокой колонны, завершающейся сложной мозаикой из драгоценных камней, стоял Димитри да Гридах и что-то с этой мозаикой делал. Наконец, прибыл последний, и Сосновский подошел к наместнику, остановившись в уставных трех шагах.

— Господин наместник, экспедиция прибыла. Все на месте.

— Очень хорошо, Артем Валерьевич.

«Феноменальная все-таки память у сааланских аристократов», — подумал Эгерт. «И решительность тоже», — добавил он мысленно, услышав следующую фразу наместника.

— Итак, ваша задача состоит в следующем. Досточтимый этого храма должен был сопровождать в Дегейну, наш основной город на этом континенте, гражданку края Полину Юрьевну Бауэр вместе с ее приемной дочерью. До Дегейны они не дошли. Досточтимый сейчас около храма, вы сами его опросите, или сперва дадите мне с ним поговорить?

Сосновский наклонил голову вбок.

— Господин наместник, давайте начнем с вашей характеристики этого человека. Что вы можете про него сказать? Что может про него сказать кто-нибудь?

— Кто-нибудь сказать точно может, — ответил Димитри да Гридах. — Я могу вызвать достопочтенного, это старший представитель Академии на Ддайг, он ответит на все ваши вопросы.

— Давайте начнем с начала, — предложил Сосновский. — Каким образом ваша Академия может иметь отношение к Полине Юрьевне и к самому факту ее исчезновения? И какое отношение к Академии имеете вы?

— Я? — хмыкнул Димитри, — К счастью, никакого. Я светский маг и представляю здесь императора, а не магистра Академии.

— А почему «к счастью»? — поинтересовался руководитель экспедиции.

— Я могу рассказать вам всю историю наших злоключений на новых землях, начиная с аварии на ЛАЭС, и доказательно объяснить, что к каждому прискорбному случаю имели отношение маги Академии. Нет, не все они таковы, но общая политика выходит… — наместник поморщился, припоминая слово, — как это… деструктивной, вот.

— К конкретному происшествию, по-вашему, маги Академии тоже имеют отношение? — вежливо справился Сосновский.

— Непосредственное, — раздраженно заметил наместник. — Именно досточтимый этого храма должен был сопровождать Полину Юрьевну в Дегейну, а вместо этого повел ее с собой в поселение, где они и встретились с ордой.

— Какие у нас полномочия при общении с этим досточтимым?

Наместник ненадолго задумался.

— Я попросил бы не применять физических мер без нужды. Остальное на ваше усмотрение. И не в храме, конечно. В принципе, я могу и сам с ним поговорить при вас, но решать вам.

Сосновский продумал секунды три и задал следующий вопрос.

— Есть ли у досточтимых какие-либо запреты или ограничения на общение с людьми из-за звезд, то есть с нами? И есть ли что-то из известных нам правил данного, хм, цеха, что нам следует знать до разговора?

— Ограничений и запретов никаких нет, Артем Валерьевич, но есть определенные правила. Согласно им, в первую очередь обсуждаются намерения и чувства, а действия и результаты всегда оказываются вторым вопросом.

— И последний вопрос. Зачем здесь журналист?

Наместник улыбнулся.

— Артем Валерьевич, от ваших коллег не добьешься лишних двух слов. А мне очень нужно, чтобы вся история инцидента оказалась в прессе, от этого зависит репутация Полины Юрьевны.

— Спасибо, — коротко кивнул руководитель экспедиции. — Ясно. Давайте теперь поговорим с ним.

Димитри да Гридах церемонно указал рукой на двери храма.

— Наружу, — распорядился Сосновский.

За дверями храма было лето. Очень жаркое, примерно испанское или кипрское.

Во дворе наместник попросил Сосновского остановиться и подозвать остальных. Экспедиция немедленно построилась тремя группами, но тут же, по знаку наместника, образовала плотный круг, состоящий из трех рядов.

— Давайте договоримся об обращениях, господа, — негромко сказал он. — Воинских званий, понятных мне, у вас нет, а у меня нет отчества. У нас оно вообще редко бывает и не считается признаком благополучного детства. Поэтому предлагаю сразу перейти на европейскую этикетную норму, она аналогична нашей. Так нам всем будет удобнее. Совсем удобно было бы на «ты», но прожив на Земле десять лет, я не надеюсь.

— Принято, — ответил Сосновский. — Где ваш… фигурант?

— Ждут вот там, — наместник указал на навес неподалеку, под которым виднелись две фигуры.

— О, тенечек! — оптимистично заметил кто-то.

Из мебели под навесом предлагались только мешки с сеном. Зато много. Экспедиция их проигнорировала, и двум мужчинам, одетым в серое, тоже пришлось подняться. Димитри обратился к одетому в более светлую короткую рясу, еле закрывающую колени.

— Достопочтенный Ожье, я привел людей, которые будут исправлять ошибки твоего этого… укропчика… сельдерейчика. Пусть он расскажет им все, как было.

Взгляд, подаренный им монаху в более темной рясе, не обещал тому ничего хорошего.

Ожье начал отвечать на сааланике, Сосновский поморщился.

— Нимеан! Не поможешь?

Переводчица сделала шаг к нему и быстро заговорила:

— Димитри, ты мог бы спросить его сам, зачем такой позор? У людей Нового мира и так никакого уважения к Академии.

Эгерт мимо воли усмехнулся. Нимеан уже переводила реплику наместника.

— Ожье, вообще-то, они ищут свою соотечественницу. И я не намерен им мешать.

Снова заговорил монах, и у Нимеан стали круглые глаза.

— Я напишу магистру, Димитри. И потребую прекратить бесчестить Академию.

Наместник приподнял брови, небрежно пожал плечами и высказался:

— Напиши, будь добр, — перевела Нимеан. — Заодно расскажи, как твой подопечный привел прямо в руки ддайг женщину, которой император еще не выплатил долг.

Монах в светлом отступил в сторону с очень недовольным лицом, и Димитри да Гридах, который недавно попросил называть его просто по имени, сказал:

— Артем, работайте. Вам больше не помешают.

Дальше было очень быстро и удивительно дружелюбно по отношению к провинившемуся попу. Наблюдая работу русских военных, Эгерт чувствовал смесь восхищения и зависти. Ни разу не обвинив досточтимого и не повышая голос, задав не больше трех десятков вопросов, они собрали всю картину произошедшего. После серии стремительно следовавших друг за другом, как пулеметная очередь, простых вопросов: «чего ты хотел, когда туда пошел?», «а он чего ждал?», «а они что думали?», «а она что решила?» — трое офицеров, проводивших опрос, дружно развернулись к Димитри.