Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

— А карта все-таки будет? — спросил один.

— Вы обещали консультанта, это все еще в силе? — уточнил другой.

— Почему отряд собрали такой маленький? — осведомился третий.

«Просто Димитри» примирительно улыбнулся.

— Давайте по порядку, — и картинно повел рукой.

В воздухе заколыхалось нечто похожее на тюлевую занавеску, почему-то горизонтально лежащую на высоте примерно полутора метров от земли. На занавеске проявились цвета — зеленый, голубой, желтый, — и Эгерт вдруг понял, что видит географическую карту.

— Руками лучше не трогать, — предупредил наместник. — Может быть больно.

Экспедиция подтянулась поближе к карте.

— Мы вот здесь, — сказал Димитри, и на излучине реки вспыхнула белая точка. — Вот храм, из которого мы вышли. Ниже по течению Дегейна, большой город саалан. Там живут и некоторые ддайг.

— Кланами или семьями? — осведомился один из офицеров, говоривших с досточтимым.

— Чаще семьями, кланов немного, — ответил наместник.

«Димитри, его зовут Димитри, — одернул себя Эгерт. — Это в крае он наместник, а здесь…»

— А ваше положение здесь каково? — спросил Сосновский. — Я хотел бы понимать объем наших полномочий.

— Я здесь вице-император, — доброжелательно сказал Димитри да Гридах. — Полномочия у вас… пожалуй, почти абсолютные. В рамках доступного мне и с учетом моих интересов и целей. Предлагаю обсудить остальное в моем доме в Дегейне. Во-первых, я обещал вам нормальный завтрак, во-вторых, жить вам все равно предстоит там, а переместиться сюда порталом — дело четверти часа. В-третьих, вы хотели встречу с консультантом и вряд ли беседа будет короткой.

В землю рядом с навесом воткнулась стрела. Вице-император не спеша повернул голову.

— Кесеш, — проронил он негромко.

Переводчик вышел из-под навеса, осмотрел стрелу, не прикасаясь.

— Это прислал Хтош, — отчитался он. — Цвета его. Тут письмо. Два письма.

— Принеси, — распорядился Димитри, просто Димитри.

«Интересно, различает ли он вообще собак и людей, когда обращается», — подумал Эгерт.

Тем временем вице-император, получив стрелу в руки, начал разбирать ее на части и уже наполовину отмотал с нее какой-то тонкий алый шнур с ввязанными в него нитями других цветов. Среди вплетений преобладали бирюзовый и зеленый, но были и другие. Под шнуром оказался маленький, размером с половину почтовой открытки, листок бумаги. На одной его стороне красовалась фотография огурцов. Другую вице-император прочел, едва размотав шнур, и передал Сосновскому. Тот внимательно осмотрел листок с обеих сторон и спросил:

— Ее почерк? Чем она писала?

— Чернушкой, скорее всего, — рассеянно ответил Димитри, изучая шнур. — Такой тонкий стручок с лиловым соком. Безвредный, сильно красящий. Используется для татуировок.

— Эгерт, будешь фотографировать? — буднично спросил Сосновский.

— Да, — ответил журналист, извлекая из чехла фотоаппарат. — Да, конечно.

На листке было меньше десятка слов и рисунок.

Здравствуй. Мы обе в порядке. Тут хорошо, красиво, спокойно.

И летящая бабочка.

— Саша, изучи, — распорядился Артем Сосновский.

Саша, уже успевший повязать на короткие рыжие волосы вискозную камуфляжную бандану, взял листок в руки.

— Написано на ровной гладкой поверхности. Все буквы стоят отдельно. Штрихи мелкие, писала непривычным… хм… пером. Строчки ровные. Ни нервов, ни спешки не вижу.

— И все это, зная ее характер, не значит ровным счетом ничего, — вздохнул вице-император, забирая листок.

— Кое-что все-таки значит, — возразил аналитик. — Мертвые писем не пишут. И поскольку письмо сюда доставили, вероятнее всего, убивать ее у них резона нет.

— Я вот чего не понимаю, — проговорил второй аналитик, Анатолий. — Вопрос с этими налетами можно было бы решить давным-давно. Ну пусть не нашими силами, но есть москвичи, если уж вас европейцы и американцы чем-то не устраивают.

Эгерт замер, увидев выражение лица Кесеша. Такую же задумчивую нежность он видел в глазах человека, зачищавшего со своим подразделением район Сараево после очередной атаки сепаратистов. Прямо перед началом операции. Переводчик улыбнулся.

— Я один и могу немного, — сказал он с мягким мяукающим акцентом, — но не хочу, чтобы ты заблуждался, думая, что ддайг — легкая добыча.

Он вышел из-под навеса, присел на корточки и выбил ладонью по земле странную рваную дробь. С полминуты ничего не происходило, а потом на площадку перед храмом стали стекаться ящерицы. Очень много ящериц. Они покрыли высохшую глину площади пестрым узорчатым ковром за считаные минуты и продолжали прибывать.

Эгерт схватился за фотоаппарат. Переводчик все с той же нежной и задумчивой улыбкой смотрел на аналитика.

— Отпусти зверье, — добродушно, как ребенку, предложил ему Сосновский. — Жарко же. Чем они виноваты?

Переводчик удивленно глянул на него и, видимо, собрался командовать своей чешуйчатой армии отбой тревоги. Эгерту пришлось остановить его ради кадра в коллекцию. Пока журналист щелкал затвором, Димитри объяснял Сосновскому, что развернувшаяся сцена — сущие мелочи для любого из народа ддайг, как для любого из бойцов отряда поймать брошенное яблоко. Сосновский слушал, глядя на носки берцев. Потом внимательно глянул на вице-императора.

— То есть просто новая земля вас не устроит? Вам нужны договоренности с ними?

Димитри вздохнул.

— Артем Валерьевич, давайте все же переместимся ко мне. Вам всем давно пора поесть, консультант ждет… Кесеш, отпусти ящериц, им действительно жарко. Надеюсь, вы закончили, Эгерт?

Как можно было закончить и убрать фотоаппарат, видя, что переводчик лег на землю и позволил ящерицам забраться на себя? Как можно было не попытаться запечатлеть на пленку процесс постановки портала и переход? Эгерт щелкал затвором и взводил курок, пока пленка не кончилась. Экзотика ведь не бывает по заказу, что-то чудесное есть вокруг нас всегда, повернись, присмотрись — и вот он, твой единственный шанс, твой уникальный кадр, твой счастливый случай…

— Эгерт, вы идете с нами или хотите остаться здесь? — доброжелательно справился вице-император.

— Прошу прощения, — ответил журналист, вращая ручку перемотки. — Пленку нужно было отснять полностью, во избежание засветки, а то мало ли… в кассете надежней.

— А, ну да, конечно, — согласился Димитри. — Входите, уже можно.

По ту сторону был холл особняка, напомнивший Эгерту резиденцию в Приозерске. И светлый коридор из розового камня. И большая столовая с огромными окнами в сад. И накрытый стол для завтрака на тридцать человек.

Эгерт уже знал о сайни, но все равно ему было не по себе. Конечно, эти существа совершенно не похожи на крыс, больше они напоминают бобров или нутрий. И к грызунам у Эгерта никогда не было никакой антипатии: как многие мальчишки, он даже держал крыс в школьном возрасте. Просто сложно было осознавать, что подающее блюда за обедом существо, покрытое жестким бурым мехом, — разумное и может разговаривать. Судя по выражениям лиц офицеров за столом вице-императора, им тоже было не по себе, пока завтрак не закончился. Спокоен был только новый человек, которого Эгерт ранее не видел. Димитри представил его как консультанта, когда все садились за стол. На вопрос о предпочитаемом обращении он предложил с сухой усмешкой: «Зовите дедушкой». Потом посмотрел на Эгерта и добавил: «Или дяденькой, если удобнее». После окончания трапезы сайни убрали посуду и скатерть, и Димитри объявил начало совещания. Эгерт почувствовал, как на нем скрестились неодобрительные взгляды всех, присутствующих в комнате, кроме хозяина дома. Вице-император обвел взглядом собравшихся и негромко сказал: