Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

В лагере разведчики сразу подошли к Сосновскому и принялись объяснять, где они обнаружили поселение и как до него удобнее идти. Вот только идти не потребовалось. Разведка едва успела закончить доклад, а лагерь — получить команду собираться, когда из высокой травы неслышно шагнуло на вытоптанную ногами поляну полтора десятка теней. Остроухих, одетых в узорчатую кожу, татуированных и очень улыбчивых. Даже улыбчивее саалан.

— Кесеш, встань за мое плечо, — сказал Сосновский. — И переводи.

— О, Морская Гроза, ты здесь, — перевел Кесеш за одним из пришедших. — Хтош так и сказал, что мы найдем тебя. Кто это с тобой?

— Это не они со мной, это я с ними, — откликнулся вице-император на том же мяукающем языке. — Они пришли за женщиной, которую вы увели с собой.

— Вот как? — ддайг усмехнулся. — И даже не хочешь повидаться с Хтошем?

— Это не мой разговор, — Димитри был нейтрально добродушен.

— Простите, — с удивлением услышал Эгерт свой голос, — я очень хочу сделать кадр. Такой важный момент, первая встреча с новым народом…

Кесеш сперва перевел просьбу. Потом долго объяснял что-то ддайг. Нимеан коротко сказала, что он рассказывает про идею сделанной машиной картинки, которая не может быть враньем, потому что машина фиксирует только то, что попало в ее механический глаз. Потом ддайг окружили Эгерта и долго рассматривали фотоаппарат, иногда прикасаясь к нему — осторожно, кончиками пальцев. Не выпуская из рук оружия. Журналист очень живо вспоминал Африку в эти минуты. Потом ддайг собрались в круг, напомнивший Эгерту закрывшуюся диафрагму или цветок, сложивший на ночь лепестки, и что-то тихо обсуждали некоторое время. Димитри, усмехнувшись, заметил по-русски:

— Знай я заранее, что ваша техника их так впечатлит, пригласил бы сюда фотографа сразу. И не одного.

Наконец, ддайг приняли решение. Эгерту поставили условие: картинки должны быть сделаны не только с теми, кто здесь, но и со всеми, кто живет у Сердца Сагайдана. И с вице-императором тоже. Кесеш перевел для всех. Димитри вздохнул и плавным движением поднялся с земли.

— Ну что же, господа. Пойдемте общаться…

Дороги до Сердца Сагайдана оказалось минут сорок. И еще столько же по тропе вдоль берега. И еще с четверть часа от берега в уже знакомое редколесье. Но в этом редколесье оказалась свободная от мелких деревьев и крупных трав территория, и вот на ней… Сначала Эгерт решил, что он видит очень большие кочки. Потом, присмотревшись, понял, что, кажется, это не кочки, а кусты, хотя до сих пор кустов он в этом мире еще не встречал. И только после этого он догадался протереть очки краем футболки. Конечно, на кочки это и близко не походило. Да и кустами их можно было назвать только отчасти. Стебли, ветви и листья формировали полусферы, пустые внутри, в которые не мог бы затечь дождь, и даже защищенные от ветра. Около каждой такой полусферы Эгерт увидел очаг, сложенный из мелких камней, и небольшой резервуар для воды, прикрытый естественным живым навесом. Журналист улыбнулся про себя. Туристом его уже назвали, самое время проявить наивность.

— Это город? — спросил он громко.

Но ответа на свой вопрос он не получил. Аналитик Анатолий радостно воскликнул:

— Полина Юрьевна! — и пошел куда-то, неудержимый, как ротвейлер, увидевший цель.

По дороге он продолжал говорить. О том, как рад ее увидеть, как они все рады ее видеть, как будут рады забрать ее домой, в край, и как ее там все заждались.

Эгерт взглянул на Димитри, и выражение лица вице-императора журналиста озадачило. Он, кажется, очень опечалился увиденному. А смотрел он на Полину Юрьевну Бауэр. Она единственная из всех присутствующих была одета в платье из тонкой кожи, чем-то напоминающее одежду женщин американских индейцев. Не будь на этом платье узора, расходящегося от ворота к плечам и груди, оно выглядело бы просто и бедно. Но узор делал одежду праздничной, даже церемониальной. Волосы женщины были уложены вокруг головы двумя жгутами, и две короткие косы от затылка спускались на шею.

Полина Бауэр наконец повернула голову к почти подошедшему к ней Анатолию, и тот протянул ладонь, то ли рассчитывая на рукопожатие, то ли собираясь взять женщину за руку.

— Толя, — тихо сказали за спиной у Эгерта. — Толя, сбавь обороты. Ей пятьдесят, у нее больное сердце и десять лет опыта в оппозиции к власти. И еще она феминистка хуже радфем, куда ты лезешь, Толя?

Эгерт почувствовал за плечом какое-то движение и вдруг оказался со всех сторон окружен людьми из экспедиции, уже подхватившими аналитика и затянувшими в группу.

— Иди ты, — ошеломленным шепотом отозвался задвинутый во второй ряд Толя. — Я бы больше сорока не дал…

Сама Полина Бауэр, похоже, совсем не была рада появлению соотечественников и такому бурному интересу к ней. Она с холодным удивлением выслушала речь аналитика, отступив на шаг от его протянутой руки, и осталась стоять, где была, ничуть не интересуясь происходящим. А в ддайгском городке уже начинали конкретно кипеть страсти. Жители сходились в центр поселения и с любопытством осматривали пришедших.

— Епт, — сказал аналитик Александр, — тут каждый второй с мечом. А остальные с нунчаками. Интересно, откуда только взяли…

— Саша, это не наше дело, — ровно отозвался Артем Сосновский. — Наше дело забрать отсюда гражданку края. Желательно, вместе с приемной дочкой. Где переговорщик? Почему с ней еще не разговаривают?

— Может, потому что она уже под охраной? — предположил Анатолий.

И действительно, Полина Бауэр стояла за спинами пяти вооруженных воинов-ддайг. Кесеш рядом с Сосновским ждал распоряжений. Димитри смотрел куда-то поверх голов, и Эгерт проследил его взгляд. К собравшейся толпе, в которой, кроме экспедиции, было десятков пять ддайг, не спеша шел еще один их сородич. Казалось, что над травой плывет не двуногое разумное создание, а смертоносный хищник, вроде леопарда. И даже что-то говорит мягким голосом, похожим на мяуканье, не содержащее ни капли приязни.

— Ты опоздал, Димитри, — услышал Эгерт полушепот Кесеша. — Мы уже дали землю нашим цветам, и они даже успели прорасти. Если хочешь, можешь посмотреть. Мы не уйдем с Сагайдана.

— Хтош, с этим я могу вас только поздравить, — заговорил Димитри. — Тебя и весь твой род. Люди из-за звезд тоже станут свидетелями твоего торжества. Но у вас женщина, не родная вам ни по крови, ни по воде. Соотечественники хотя забрать ее домой, за звезды.

Полина Бауэр, выслушав это, проявила слабый интерес к происходящему и даже оглядела экспедицию, но ничего не сказала.

— Ты удивил меня, — заявил Хтош. — Не ты ли сам дал ей в дочери нашу кровь? Не ты ли сам переправил ее на нашу землю? Не твой ли человек привел ее к нам? Если все это время ее род и свойственники молчали, что заставило их вспомнить о ней теперь? Ведь среди пришедших нет никого родного ей по крови или по воде, я прав?