Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

Димитри ничего не ответил на эту пафосную речь. Он повернулся к женщине.

— Полина, я прошу тебя вернуться, — сказал он на сааланике.

Она приподняла подбородок и посмотрела ему в лицо.

— Куда именно? В тот храм?

Дедушка-дядюшка тихо подошел к вице-императору и быстро глянул на Сосновского. Тот с улыбкой сделал очень небольшой шаг к женщине.

— Полина Юрьевна, не сориентируете меня в ситуации?

Она недоуменно посмотрела на руководителя отряда.

— А вас еще не сориентировали?

— Боюсь, за вас этого никто не сделает, — подал голос дядюшка-дедушка. — Мы не знаем ни в каком качестве вы здесь, ни как вам нравятся эти условия, ни степени свободы, которой вы располагаете.

Полина Бауэр, посмотрев на старика, медленно улыбнулась, а потом и засмеялась. Ближайший к ней воин-ддайг глянул на дядюшку-дедушку с брезгливой неприязнью.

Хтош, повернувшись к ней, с интересом ждал ответа.

— Вам дать формальную версию для прессы? — спросила женщина. — Или, может быть, для ваших внутренних отчетов?

Счастливый по уши Эгерт стоял, не шевелясь, и копил впечатления и вопросы. В центре настолько занимательного скандала ему еще не доводилось оказываться.

— Формальной версии для прессы вполне хватит, — миролюбиво сказал дедушка-дядюшка. — С остальным мы как-нибудь сами разберемся.

— Настолько хороших условий у меня не было со дня замужества, — не задумываясь ответила Бауэр. — И настолько полной свободы я не ощущала с детства. Что до оснований, на которых я тут нахожусь, все просто. Моя приемная дочь из этого народа. Я учусь воспитывать ее правильно. Племя Хтоша учит меня.

— Спасибо, вполне доступно и ясно, — произнес дядюшка-дедушка.

Повернувшись к Димитри, он предположил:

— Может быть, она посол мира? Если так, то нужны переговоры об установлении отношений, хотя бы формальные.

Формальные переговоры заняли каких-то два часа и все кадры с еще оставшихся в запасе у Эгерта пленок к ФЭДу. Официальная версия итога встречи не раз опубликована в прессе и в сети, но в неприглаженном виде, прямо в кругу беседующих, созданном тут же, на низкой траве между ддайгских временных жилищ, этот итог выглядел немного не так. Хтош тогда выдвинул два условия, и первое полностью раскрыло вопрос о том, в каком качестве Полина Юрьевна присутствует в племени и в каком отношении она с народом Хтоша. «Во-первых, своими мертвыми мы не торгуем, — сказал он, с вызовом глядя в лицо Димитри. — Если она когда-нибудь и уйдет к вам, то только живая. А сейчас мы ее живой признать не можем. Но к нам пришлют врачей из-за звезд, таких, как она, и ты сможешь получать от нее письма и пересылать тем, кто сказал, что хочет знать о ее судьбе, хотя по ним и видно, что интересно им совсем другое». После этой заявки Эгерт, присутствующий на переговорах, едва успел восстановить равновесие. И сразу последовало продолжение еще более занимательного свойства. Хтош сказал, что знает от дочери Полины об обычаях мертвых народа ее матери и понимает, что пока у той есть обязательства и неисполненные желания, она не сможет упокоиться. Связывать мертвых и управлять ими не в обычаях ддайг, напомнил он с многозначительной улыбкой, и Димитри, с трудом сдерживаясь, медленно кивнул. Хтош, глядя в лицо вице-императору, добавил, что пока эта мертвая не решила упокоиться, она может бродить, где хочет, это в конце концов ее дело, но упокоиться она должна прийти сюда, к Сердцу Сагайдана, ее место здесь.

Вице-император в ответ попросил лишь назначить сроки встречи для обсуждения возможности передвижения по Сагайдану его людей и общие условия торговли с ддайг. Это условие было принято. Все остальное обсуждалось уже потом, на знаменитых трехсторонних переговорах августа двадцать девятого года, с участием дипломатов края. И в составе второй пресс-группы Эгерт, конечно, тоже был, но уже не один. А тогда, через немыслимо короткие два часа, он сказал вице-императору только одно: «Это уже не репортаж, Димитри. Это полноценная книга». И вице-император ответил: «Боюсь, Эгерт Урмасович, что мне придется согласиться на это».

Дома, который мог бы принадлежать Полине Юрьевне Бауэр, Эгерт так и не увидел, хотя обошел все поселение с ФЭДом. Хтош всячески выказывал удовольствие от того, что поселение фотографируют, и раз пять спросил Димитри, будут ли у него копии картинок, сделанных этим искусственным глазом. Эгерт фотографировал ддайг, самих по себе и с рептилиями, офицеров экспедиции самих по себе и вместе с ддайг, Хтоша и Димитри, Димитри с экспедицией и ддайгский город. И конечно, Сердце Сагайдана. Озеро оказалось не очень глубоким, с пологим дном, только на некотором расстоянии от берега открывавшем значительную глубину, и хорошо прогревающимся. В нем, как обнаружилось при подходе к воде, жили большие ленивые рыбы, любившие солнечное тепло настолько, что, поднявшись к поверхности, они могли показать спину из воды. На их спинных плавниках отдыхали бабочки, заодно закусывая какими-то мелкими водными тварями, прикрепляющимися к рыбьей чешуе и спинным плавникам. Сами рыбы паслись в водорослях у прибрежных камней.

— Еда? — спросил Эгерт Кесеша, кивая на группу рыб.

— Нет, — ответил тот. — Украшение.

Эгерт, глянув в видоискатель, увидел классический пейзаж в корейском стиле.

— Красиво, — похвалил он искренне.

Кесеш кивнул, так и не улыбнувшись.

— Глубже живут плохие рыбы. Страшные. Для них эти — еда. Мы для них тоже еда.

— Убить? — предложил Эгерт.

— Мы не можем, — ответил Кесеш ровно и вежливо.

— Попросить саалан убить? — предположил журналист.

Кесеш, показалось, чуть отстранился, отвечая.

— Если Хтош решит. Тут не моя кровь и не моя вода.

— А что за письмо он прислал на стреле? — спросил журналист, отчасти чтобы сменить тему.

— Спроси кого-нибудь из них, — пожал плечами переводчик.

— Хорошая мысль, — заметил Эгерт, поправив очки. — Пойдем обратно. Попробую, действительно, спросить.

Кесеш посмотрел на него, как на ненормального. Эгерту было не привыкать. Такие взгляды — часть любой работы в горячей точке. Журналиста в таких местах опекают, как могут, но его задача — находиться там, где штатскому быть не положено, задавать неудобные вопросы и фотографировать то, на что нормальным людям нельзя смотреть. Просто затем, чтобы это не повторялось. И риски наравне с людьми войны — не более чем издержки профессии. Он улыбнулся переводчику, убрал ФЭД в чехол и шагнул от воды в сторону ддайгского города.

Бродя по поселению в поисках Димитри, Эгерт увидел множество интересных сцен. Переговорщика все-таки пустили поговорить с Полиной Бауэр. Они сидели на траве друг напротив друга шагах в двух, в одинаковых позах, напоминающих что-то из йоги, а рядом с ними стояла, внимательно наблюдая за беседой, пара ддайгских воинов. Для разнообразия, женщин, вооруженных копьями. Эгерт взглядом спросил разрешения и, получив согласие, сделал пару снимков. Уже позже, рассматривая проявленные пленки, он заметил штаны по колено под кружевным подолом ддайгского кожаного платья Полины Юрьевны.