Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

Несколько ддайг разглядывали офицера экспедиции, снявшего футболку, чтобы облиться водой, и расспрашивали, какое оружие оставляет такие круглые небольшие шрамы. Нимеан с несчастным лицом переводила объяснения — подробные, с дальностью, мощностью, убойной силой, скорострельностью и прочими параметрами. Ддайг внимательно слушали с непроницаемыми лицами. Офицер крутил в руках футболку и, судя по выражению лица, мечтал натянуть ее на себя, но прерывать исследование не решался. Журналист сфотографировал и это, выразив взглядом сочувствие соотечественнику.

У гостевого очага, сделанного специально для экспедиции, пили чай с крекерами и рассуждали.

— То есть вообще он согласен, что помощь нужна?

— Помощь от саалан им не нужна, а из-за звезд — почему бы не взять…

— Хуже всего для Димитри, кажется, то, что депрессию ей они реально лечат.

— Лечат? Депрессию? В этих условиях?

— Представь себе. И, с крупными шансами, вылечат, судя по тому, что Елисей увидел. Но для Димитри это стыд невозможный, как и то, что переговоры с ддайг будет курировать и организовывать консультант от ОВД края.

— Мнда? Нет, я даже готов допустить, но как им это удается?

— Я тебе ничего не скажу, я не психиатр, можно будет наших поспрашивать, когда вернемся, может, что и объяснят.

— Мне вот еще что интересно. Как-то они ее допросили, не спровоцировав ни сердечного приступа, ни ухудшений. А судя по их реакции на нас и на Димитри, они в курсе всей истории их, кхмгм, отношений.

— Ты же их видишь. Они поголовно эмпаты. Задав вопрос, они ловят всю гамму эмоций. Думаю, так было и с ней, только ей милостиво разрешили «ладно, не отвечай», поняв, что ей трудно. Элементарно же.

— Некоторыми вопросами ее можно было и упокоить, как он выразился…

— Не теми, ответы на которые нужны Хтошу.

— Вопросы про дела за звездами Хтошу и правда вряд ли интересны.

— Конечно, неинтересны. Ему интересно, как от нас получить долгую жизнь и здравый рассудок даже весной, и все. Поэтому нас тут не только терпят, но и место выделили. А все остальное, что его интересует, касается непосредственно Димитри и способа на него надавить. Способов, точнее.

— Ну, насчет места… Димитри сказал, что они тут навсегда, так что вряд ли мы у них последние гости. Когда-то им все равно пришлось бы делать гостиницу. У ддайг она, похоже, выглядит вот так.

— Итого, коллеги. Наш наниматель в печали оттого, что контроль за ситуацией уплывает у него из рук. Нас тут хотят независимо от него. Причем хотят настолько неудобно для него и для нас, что непонятно даже, кому хуже. Кажется, все-таки нам.

Эгерт отошел на несколько шагов, поймал в видоискатель всю группу и, сделав вид, что все это время выбирал ракурс, отснял четыре кадра.

Димитри и Хтош стояли рядом и смотрели куда-то в редколесье, перебрасываясь короткими фразами на ддайгском языке, как хорошие приятели. Увидев их вместе, Эгерт отвесил неопределенный короткий полупоклон и молча показал на фотоаппарат — мол, не возражают ли высокие договаривающиеся стороны. Стороны не возражали, и Эгерт начал делать серию кадров с приближением. Примерно на третьем щелчке затвора он вдруг понял, что напоминает ему эта пара. Древний ролик с Ютуба про встречу орла и кота на одной и той же плетеной ограде: «Обычнo я охочусь на живoтных твоего размера, но не на таких, как ты». — «Обычно я oхочусь на таких живoтных, как ты, но не твоего размера». Сдержать улыбку журналисту не удалось.

— Чему вы улыбаетесь, Эгерт? — спросил Димитри по-русски.

— Кадр удачный. И вообще вся серия. Если бы еще сохранилось то письмо из шнуров, которое вам прислали на стреле, Димитри…

— Сохранилось, — кивнул вице-император.

— Вы можете взять его в руки?

— Могу, — улыбнулся Димитри, — но не здесь.

— Жаль, я хотел сфотографировать вас обоих с этим посланием… Кстати, а что там написано?

Ничто не может быть настолько действенным, как вовремя примененная доза наивной прямоты. Димитри перевел для Хтоша вопрос, и вожак ддайг уставился на Эгерта неподвижным взглядом. В его глазах читалось нечто неопределимое. Эгерту не доводилось видеть подобных взглядов у людей, но в его юности были встречи с одним котом. Эгерт гостил в доме, где этот кот обитал, и каждый раз, когда гость принимал ванну, кот открывал дверь в ванную комнату и входил, чтобы убедиться, что человек сам и по доброй воле ложится в воду. Вспрыгнув на бортик ванной, кот ухитрялся прикоснуться лапой к мокрой коже, оставшись совершенно сухим, и изумленное презрение в его глазах сменялось торжеством. Выполнив ритуал, кот уходил — разумеется, не закрывая за собой дверь. Изумленное презрение, такое же, как у кота при виде человека, сделавшего себя мокрым по собственной воле, излучал и Хтош. Повернувшись к Димитри, он задал какой-то вопрос на своем языке. Тот, засмеявшись, ответил и обернулся к Эгерту.

— Он спрашивает, все ли люди за звездами настолько безрассудны. А письмо… пойдемте, действительно, сфотографируете меня с ним. Почему бы и нет? Заодно и переведу вам его. Только спросим Хтоша, не хочет ли он принять участие.

Вожак ддайг, узнав, что собрались запечатлеть его послание к Димитри, разумеется, тоже захотел присоединиться. Шнур-письмо лежал свернутым на камне, отмечающем край центральной площади селения. Никаких улиц, разумеется, не было и в помине, зеленые полусферы, заменявшие ддайг дома, располагались хаотично тут и там.

— Димитри, а вы можете спросить Хтоша, как они планируют дальше развивать город? — попросил Эгерт.

Вице-император, улыбаясь чему-то, передал вопрос. Ддайгский вожак засмеялся сухо и дробно и ответил. Димитри перевел:

— Это еще не город, а только лагерь. Город вырастет не сразу. Года за четыре или пять.

— Так быстро построят? — удивился Эгерт.

— Они не будут строить, — качнул головой вице-император. — В письме Хтош сообщил мне, что он теперь король Сагайдана, и значит, им не придется таскать камни и бревна, возиться в глине и песке, чтобы создать себе дом. Их дома просто вырастут, как растут деревья или кораллы. Прочесть вам все письмо, Эгерт?

— Сперва фото, если можно, — ответил журналист. — А после этого я возьму блокнот и запишу все точно.

Димитри и Хтош встали по сторонам от камня, на котором лежал шнур-письмо, и привычно посмотрели на макушку Эгерта, как на предыдущей серии кадров. Потом Эгерт попросил сааланца взять в руки шнур и растянуть его. В длину письмо оказалось чуть меньше метра. Этот кадр и стал чуть позже заставкой к репортажу об установлении дипломатических отношений между саалан и ддайг.

— Все? — спросил вице-император с усмешкой. — Эгерт, вы закончили, или мне еще постоять тут?

— Вроде бы закончил. В смысле, с фотографиями, кажется, закончил. Но что же в этом письме, Димитри? Надеюсь, я не слишком бестактен со своим вопросом?