Аусиньш Эгерт - Дети серого ветра [СИ]

После того, как перспектива переписывания первых пяти глав стала реальностью, я подняла все накопившиеся вопросы и натыкала автору пальцем во все противоречия. И потребовала равного участия. Не «я тебе пачку логов и нечитаемых обрывков, а ты мне нормальный текст из предложенного материала и еще ряд фрагментов для связи этой чуши во что-то логичное», а «страница твоя, страница моя, с моим качеством и в моем темпе». А заодно и более публичной выкладки. И даже получила согласие, но фактическое положение дел не изменилось: я по-прежнему делала преобладающую часть работы, а ресурс для публикации найден не был.

Закончив с первыми пятью главами, я сцепила зубы и прилежно расписала все предложенные подругой раньше сюжетные ходы. Весело ей почему-то не стало, хотя в обсуждениях эти самые сюжетные ходы она заявляла смешными и забавными. В некий момент она даже предложила переписать все заново. Но я не подписывалась быть ей доктором или духовником. И вообще считаю, что все, что случается со взрослым дееспособным человеком при встрече с последствиями выборов и поступков, дело только самого человека. Ну, может быть, еще его психотерапевта. Текст получился таким, каким выложен, только потому, что весь неаккуратный ворох своих токсичных фантазий она не просто вручила мне, но еще и взяла с меня обязательства развивать сюжет именно в этих условиях. И уж если увернуться от участия мне не удалось, я была намерена хотя бы привести повествование в соответствие с логикой и культурными реалиями. В меру своих возможностей, разумеется. Повторю: случись мне писать эту книгу с самого начала самостоятельно, текст был бы другим. Вероятно, более увлекательным и легким эмоционально. И определенно гораздо короче. Весь ворох деталей, ни одну из которых невозможно выкинуть, задан первичными идеями, которые я обязалась сохранить.

После завершения и выкладки в блог первых десяти глав путаница, созданная роялями, вывезенными из кустов и окончательно закупорившими сюжет, потребовала развития действия. Событие, логично и неизбежно вытекающее из всей суммы введенных в сюжет подпорок, приводило автора идеи в оторопь и шок, и ее истерики становились еще более бурными. Поведение подруги, изначально попросившей «небольшой помощи» становилось все более показательным и менее дружественным. Чем больше появлялось подробностей тех самых сюжетных ходов, на которых она настаивала изначально, тем меньше она была готова их осмыслять. Наконец, она предложила перерыв на несколько месяцев, чтобы она «смогла собраться с мыслями и работать лучше».

Эта идея меня совсем не порадовала. Убив год на этот БДСМ по переписке даже без права на стоп-слово, получив на руки результаты явления третьей участницы проекта и полностью переделав кусок текста, которого хватило бы на короткий роман, я ощущала неиллюзорную тошноту и от сюжета, и от героев, и от подруги, все еще уверенной, что она равноправный соавтор. Понимая, что у любой силы воли и дисциплинированности есть предел, я хотела как можно быстрее закончить работу. Я сказала, что нет уж, пишем по имеющемуся плану и менять ничего не будем, тратить на это все еще один год жизни я не собираюсь. И продолжила писать. И конечно, требовать равного участия автора идеи — поскольку инициатор вовсе не я. А она в основном не участвовала, а наблюдала. К сожалению, не молча. И сперва даже попыталась включиться, но хватило ее только на неполных пять недель. А потом начался полноформатный саботаж.

Для начала она попыталась вместо участия ссылаться на консультантов и длительность работы с идеей текста — пятнадцать лет, не шутки. Пять раз можно было закончить и издать книгу. Потом принялась оправдывать нелепицы тем, что читала много плохих книг и не знает, как иначе. Затем саботаж приобрел вид еще одной оптовой партии роялей, вывозимых из кустов в ответ на мои вопросы «почему так?» и «как ты собираешься объяснять это?». То есть в ответ на каждое «почему» после длительной торговли она предъявляла внезапно «всегда бывшее» обстоятельство, про которое она «не понимала, что оно имеет значение». Затем пошла в ход следующая тактика: «Это сделал не герой, тот герой хороший, а сделал это другой герой, сейчас я тебе его придумаю». Придумывала в итоге тоже не она.

Так было не только с Алисой, с главным героем тоже. Пока не выяснилось, что — как и в жизни — грамотно построенная линия противодействия насилию заводит насильника в тупик, из которого выхода нет. И тогда в соавтору пришла дивная мысль разделить диктатора, самодура и главного героя на трех отдельных персонажей. Так она поступила не однажды. К части героев, введенных соавтором изначально, присоединились другие, понадобившиеся как ответ на неудобные вопросы. Первые десять глав автор исходной идеи придерживалась убеждения, что очередной рояль, вывезенный из кустов, спасет сюжет, а заодно лицо чем-то ценного ей главного героя и ее убеждения. Номер не проходил раз за разом. Текст пришлось публиковать в имевшемся виде в блоге, собирать негативные отзывы и предъявлять, чтобы дошло. Помогло не сильно, но я хотя бы получила право задавать вопросы по логике развития героев и содержанию фантастических допущений. На новых условиях: моя «помощь» теперь заключалась в том, что весь текст, кроме линии Алисы, пишу я. Но с линией Алисы тоже вышло не так просто. Внешность ей создавала я. Соавтор, стеная и вопя «я не умею описывать внешность» вынудила меня это делать. О прошлом Алисы соавтора расспрашивала я. Обоснования поступкам и выборам героини дала тоже я. По ее требованию. Что в этом месте соавтор попыталась сложить всю ответственность за ход сюжета на придуманную ею же девочку, вспомнив про свободу воли героя, вы уже догадались, да?

Ладно, пусть она живая и самостоятельная, допустим. Хочется все же побыть автором и написать самостоятельно хотя бы одну линию, предположим. Но непонятно, зачем все время навязывать герою, своевольному отморозку, свою личную жизненную линию, линию безвольного труса, не способного не то что ответить за поступок, но даже совершить его? Я спросила. «Не хватает фантазии», — был мне ответ. «Вообразить не могу», — посетовала соавтор. «Фантазии не хватало» до самого конца участия соавтора. Я настаивала. Я просила подумать, как технически это возможно, если умный и здравый человек соблюдает необходимые меры предосторожности, делая явно неодобряемые властью вещи, зарабатывая при этом симпатию сограждан. Соавтор таращила глаза и страдала. Вопрос оказался неразрешимым для нее. Конечно, человек, способный сделать интеллектуальное усилие, ответ нашел бы за несколько минут, но это же рефлексия, это ведь так тяжело. Истерика же гораздо проще. А подруга в моем лице что-нибудь придумает, если не отказалась помочь. И причинно-следственные связи пришлось придумывать тоже мне.